Повесть о "Катюше"
Шрифт:
Я пришел на место, где шла сборка БМ-8 с Митрофаном Григорьевичем Лысовым — бывшим начальником цеха. Многое он позабыл за минувшие 25 лет. Но твердо запомнил цифры — 6 и 7. По шесть, а часто и по семь машин собирал цех за сутки. Об этом начальник цеха каждое утро сообщал в Центральный Комитет. «Красная Пресня» докладывала: задание выполнено.
В августе 1941 года создавались четыре полка гвардейских миномётов, имевших на вооружении БМ-8.
Никто на «Красной Пресне» ни на минуту не оторвался от дела, когда была закончена сборка первой установки. Не оказалось
...И тотчас через опустевшую проходную завода (рабочие не выходили за ворота) прошел взвод бойцов. Они прибыли пешком, а покидали завод на машинах.
Установки были под брезентовыми чехлами. На них еще не высохла краска. Но никто не мог ждать. С «Красной Пресни», как и с «Компрессора», дорога была одна — на фронт.
НА МОСКОВСКОМ НАПРАВЛЕНИИ
Каждое новое сообщение с фронтов о действиях ракетных дивизионов убеждало самых яростных противников ракет, имевших о них устаревшее мнение, что ракеты имеют право на жизнь наряду с классической артиллерией, что они могут блестяще решать многие задачи новой мировой войны. Поэтому были приняты очередные важные решения.
8 сентября 1941 года постановлением Государственного Комитета Обороны были созданы Военный совет гвардейских минометных частей, штаб и Главное управление производства боевых установок и реактивных снарядов.
Членами Военного совета были назначены Н. П. Фирюбин — бывший одновременно секретарем Московского обкома КПСС, JI. М. Гайдуков — заведующий отделом ЦК КПСС, П. А. Дегтярев — бригадный комиссар, начальник штаба генерал-майор артиллерии А. А. Быков и руководитель управления вооружения инженер-полковник Н. Н. Кузнецов. Военный совет подчинялся непосредственно Ставке и Верховному главнокомандованию.
В Государственном Комитете Обороны перед новым Военным советом была поставлена задача: сделать все возможное, максимально помочь нашим войскам и прикрыть основные направления на Москву.
Военный совет тотчас же принялся за дело. Выполняя директиву Ставки, он сформировал и отправил на фронт в сентябре 1941 года девять полков гвардейских минометов.
Полк имел три дивизиона БМ-13, по три батареи в каждом дивизионе. Всего 36 боевых установок. Залп полка состоял из 576 снарядов калибром 132 миллиметра.
«Это было мощное и маневренное оружие массированного артиллерийского огня, наносящее врагу большие потери в живой силе и технике,— вспоминает П. А. Дегтярев.
Вслед за первыми полками в тяжелой обстановке отступления осени 1941 года мы приступили к созданию первых фронтовых оперативных групп. Они осуществляли непосредственное руководство гвардейскими минометными частями на своих фронтах».
Начальниками их были назначены товарищи А. Д. Зубанов, А. М. Воеводин, А. И. Нестеренко и другие. На Западном фронте действовала группа, руководимая полковником Дегтяревым, а впоследствии (с ноября 1941 года) — С. Ф. Ниловским.
Наряду с фронтовыми
27 сентября из Москвы в Ленинград, вокруг которого сжималось кольцо блокады, было отправлено три железнодорожных эшелона, груженных снарядами. На платформах стояли боевые установки оперативной группы.
Но до Ленинграда не дошли. В Череповце повернули обратно: путь в Ленинград закрыл враг. В Москву оперативная группа вернулась в критические дни октябрьского наступления гитлеровских войск. Она вошла в состав войск, прикрывавших Москву.
Дивизионы, оборонявшиеся на Западном фронте, оказались в окружении. С тяжелыми боями они выходили из кольца и присоединялись к дивизиону капитана Колесника из оперативной группы. Два других дивизиона этой группы по прибытии в Москву срочно были переброшены под Орел, где прорвались танки Гудериана.
Наступили тяжелые дни Московской битвы, решающие дни в истории войны. Врагу казалось, что путь на Москву открыт.
Но с каждым днем сил становилось все больше. Подходили резервы с востока страны. На пути врага становились новые полки, танки, артиллерия. С заводов поступали новые «катюши». Западный фронт существенно укреплялся. Налаживалось управление частями и соединениями.
— Первый залп,— рассказывает бывший начальник штаба оперативной группы Б. А. Юсупов,— в те дни пришлось дать на себя. Я выехал вперед, чтобы наметить цель для залпа. Враг наступал. Наш передний край фашисты вот-вот могли прорвать. Поэтому пришлось вызвать огонь батареи на себя на расстояние 4 километров. А другая батарея била по расположению врага на полную дальность — 8 километров. Мы хотели любой ценой задержать наступление противника по Минскому шоссе в районе Гжатска.
К моменту введения в Москве осадного положения — 20 октября на Западном фронте по указанию Верховного главнокомандования была осуществлена боевая проверка частей PC.
О ее результатах Военный совет Западного фронта доносил в Государственный Комитет Обороны:
«20 октября 1941 года проверили расположение, группировку и действия дивизионов PC... Результат:
а) на фронте 16-й армии с 316-й стрелковой дивизией (ею командовал в то время прославленный генерал И. В. Панфилов. — Ред.) действовали два дивизиона по местам сосредоточения танков и мотопехоты противника в районе Осташево, Милованье, Становище. Танки и мотопехота... повернули в западном направлении;
б) на фронте 5-й армии — в Можайском направлении действовали три дивизиона. Произвели три залпа по скоплениям мотопехоты противника в Богородское, Ямская, Чертаново. Мотопехота рассеяна;
в) на фронте 43-й армии в районе деревни Воробьи действовали два дивизиона, произвели три залпа по пехоте и танкам противника... При продвижении нашей пехоты вперед на месте залпа обнаружили 83 вражеских трупа;
г) на фронте 49-й армии — в районе Алексин действовал один дивизион. Произвел залп по скоплению пехоты и огневым средствам противника. После залпа активные действия противник приостановил».