Повесть о любви, детях и кроликах. Повести.
Шрифт:
Старому князю приснились ночью дохлые... бр..ррр... тараканы. А он верил в приметы. Так голодным он и поплёлся осматривать хозяйство. Выпустил коров и овец к пастуху на выпас, подсыпал зерна птице, налил свежей водички, убрал в клетках у кроликов. Пора собираться на службу. В это время к воротам подкатил белый джип с гербом графства Артванского и шустрый посыльный спросил у князя:
– Слушай, холоп, мне тут письмецо передать для его величества.
"Чего там графу понадобилось от меня?
– размышлял Варнон по пути.
– Может графиня родила и зовут меня на крестины? Ладно, чего гадать".
Присев к кухонному столу, он вскрыл конверт. Брови его полезли на лоб. Чем дальше он читал, тем выше они подымались. Пришедшая на кухню Люннета так и застала старшего брата остолбеневшим с листком в руках.
– Ей, Варнонушка, ты жив? Что стряслось-то?
– Мне тараканы приснились.
– Какие тараканы?
– Дохлые...
– Ты в своём уме? Я бегу за доктором...
– Стой, сядь, не беги. Граф Артванский требует немедленно сыграть свадьбу Дорона с дочерью его Робертой.
Люннета всплеснула пухлыми ладошками:
– Это когда же он успел, проказник? Ведь только из Лондона вернулся, шалунишка. Ну и дела... Что же граф-то не усмотрел за дочкой...
– Люнетта, замолкни и так тошно. Дорон её лет пятнадцать не видел. Когда он родился, а у графа родилась дочь, ты помнишь, в каком я был состоянии? Жену потерял, дитё малое. Я пил, как сапожник. И как-то, выпивши с графом, решили наших детей поженить, объявили помолвку и даже какой-то документ у нотариуса подписали. Теперь Артванские уезжают в Баден-Баден, а невеста в выходные приезжает к нам знакомится. Позови парня, скажи, пусть готовится. Мне на службу пора.
– Успеешь, никуда от тебя служба не денется. Ты отец, ты и скажи.
– Люнетта была непреклонна.
На кухне появилась Николь, умытая и свеженькая с улыбкой на устах. Она поклонилась князю и княжне:
– Что желаете на завтрак? Оладьи или кашу? А хотите, сделаю ваши любимые гренки с сыром?
– Мне смолы горячей, - отрубил князь.
– Слушай, Николь, тут невеста к Дорону приезжает, побеспокойся, чтобы ей приготовили комнату. И на ужин сообрази что-то праздничное. Деньги в тумбочке.
Старый князь постучал в комнату сына и, не дождавшись ответа, вошёл. Дорон ещё спал, пришлось его разбудить и огорошить:
– Так, юноша, к тебе приезжает невеста. Кто, когда и почему тебе расскажет Люнетта.
– Папа, князь Варнон, ваше превосходительство, я не хочу жениться, я хочу учиться и...
– Тебя никто не спрашивает. Меня тоже женили и не спросили. Всё. Мне пора.
Посчитав свой отцовский долг выполненным, князь отправился собираться на службу.
Кухаркины дочки.
Дождавшись ночи, бедная Николь отправилась в сад, чтобы вдоволь нареветься.
Рыдала в кустах бедная девушка, а Луна не знала, как ей помочь и утешить. И юноша, подошедший к девушке в темноте, тоже не знал, как утешают юных плачущих барышень и потому стал делать то, что подсказало ему сердце. Он привлёк девушку к себе, стал осторожно гладить пышные чёрные кудри, целовать сладкие губы, нежную шею, тёплые плечи. А девушка всё шептала:
– Нельзя, нам нельзя этого делать... К тебе завтра приезжает невеста...
Но юноша, прервав на мгновение поцелуи, от которых кружилась голова, и подкашивались колени, молвил:
– К чертям всех невест. Мне никто не нужен, кроме тебя... Мы с тобой убежим, и никто нас не найдёт ни князь, ни невеста, ни её папочка. Я люблю только тебя одну...
Луна поняла, что в её услугах явно не нуждаются и отправилась проверить, что там слышно в соседнем графстве.
А там, в комнате, освещаемой слабым светом свечи, две рыжие девушки собирали чемоданы - один большой, а другой поменьше. И та из рыжих, у которой глаза были цвета янтаря твердила:
– Всё будет хорошо, увидишь, всё, всё...
Что будет хорошо, где и когда Луна так и не поняла и, махнув на всё рукой, спряталась за пухлую тучку подремать.
<