Повесть о Монахе и Безбожнике
Шрифт:
Шумон серьезно возразил:
— А я и с одной шутить бы не стал…
Монах посмотрел на него внимательнее, словно пытался разглядеть то, что недосуг было разглядеть раньше.
— Слабоват ты для этого дела… У Просветленного молодцы были — не чета тебе.
Шумон отчего-то почувствовал обиду.
— Это я им не чета,
Он выразительно постучал себя по высокому лбу.
— Пять лет прошло все таки. Если там и вправду что-то было, то уж истлело давно.
Монах неопределенно пожал плечами.
— Я так понимаю, что мы просто так через Стену не переберемся. Не для того ее строили, чтоб запросто
Все следующее утро они осматривали развалины, отыскивая вход в подземелье. Ни тот ни другой не представляли где он может находится и как выглядеть поэтому немудрено, что хотя его никто не прятал отыскали они его только к тогда, когда солнце уже съехало вниз, пройдя почти две трети положенного ежедневного пути. Бестолковые эти поиски приведи их в подвал одного из разрушенных зданий, где они и обнаружили выложенный камнем колодец. По его стенам, растворявшимся в негостеприимной темноте, спиралью уходили вниз опоясывающие его выступы — ступени. Вокруг колодца Шумон насчитал двенадцать круглых камней. По каменному полу, откуда-то из темноты, тек прозрачный ручеёк. Он скользил между обломками камней вспыхивал яркими бликами в одиноком солнечном луче, пробившимся через разбитые перекрытия и стекал в темноту колодца. Где-то глубоко внизу вода разбивалась о камни. Шум возвращался назад в подвал, наполняя его глухим угрожающим бормотанием. Увидя ручей брат Така ухватил Шумона за руку и сказал торжественно:
— Вот он. Знак!
— Посмотрим, посмотрим, — ответил Шумон, озабоченный открывающимися перспективами.
Темнота не сулила ничего приятного, да Шумон и не ждал от неё ничего доброго. Выйдя из монастырского подвала, он с осторожностью относился к любому месту, напоминавшему хотя бы и отдаленно, столь не любезное его сердцу подземелье.
Привязав веревку к обломку столба, словно пенёк торчавшему рядом с колодцем, экс-библиотекарь начал спускаться вниз. Из колодца тянуло холодом. Несильный сквозняк поднимал снизу запах сырости и тления.
Льющаяся сверху вода, когда он неловко поворачивался, попадала ему на голову и стекала оттуда до самых пяток. Спускаться было трудно, но Шумон находил время и поглядывал на верх.
Привыкшие к темноте глаза скорее угадывали, чем видели свет над головой. Более темным пятном там выделялась фигура Младшего Брата. Время от времени он спрашивал озабоченности.
— Эй? Эй? Эй?
Шумон не отвечал ему — было не до того, но до монаха долетало напряженное дыхание безбожника, и он успокаивался.
Задержав спуск, Шумон бросил припасенный еще наверху камень и почти тотчас услышал, как тот ударился о дно колодца и покатился по камням. Спустившись чуть ниже, безбожник почувствовал под ногами дно.
— Прибыл! — крикнул он, вместе со словом выпуская напряженное ожидание беды.
Эхо исказило голос, но монах услышал его.
Сверху он увидел, как в кромешной тьме вспыхнула и разгорелась яркая звездочка — Шумон зажег факел. Потом она пропала, опять появилась. Монах понял, что там внизу какой-то зал и Шумон ходит по нему. Брат
— Вылезаю. Помоги.
Веревка натянулась, задрожала, принимая на себя вес Шумона. Монах ухватился за нее и потянул, радуясь, что все обошлось.
По пути наверх он окончательно промок и продрог. Когда он появился перед монахом, зубы его лязгали, но это не мешало ему радостно улыбаться. Сев на край колодца он сорвал с себя одежду и отжал ее.
— Там внизу пещера и ход в сторону Стены!
— Я же говорил что это Знак! — брат Така поднял вверх палец и провозгласил: «И будет вода тебе проводником!..»
— Это откуда? — поинтересовался Шумон, ежась на холоде. Монах нашел не самое подходящее время, чтоб блеснуть образованностью.
— «Отповедь искусителям» Кабрина.
— А насчет того чтобы костер разжечь и поужинать у твоего Кабрина там ничего не было сказано?
Брат Така обиженно засопел. Не разозлился, не заскрипел зубами, а просто обиделся.
— Ладно уж, извини, — по-доброму сказал Шумон. — Я ведь не со зла. Я твои заблуждения очень даже уважаю.
Монах махнул рукой. Мудрость Кархи, что свела его с безбожником оставалась за рамками его понимания, но даже не понятое веление Бога должно было быть выполнено.
Выйдя из подвала, они развели костер. Шумон согрелся огнем и едой. Остаток дня ими был проведен в подготовке к завтрашнему предприятию — брат Така молился и плясал, а Шумон размышлял о неприятностях ожидающих их в самом ближайшем будущем.
Утром с самым восходом солнца Шумон и брат Така вернулись к колодцу.
Солнце еще не пробило завесу из ветвей и листьев и от этого место испытания выглядело мрачным. Даже ручей, еще вчера исполненный солнечным светом, сегодня казался неживым и словно отлитым из стекла. Из колодца тянуло холодной сыростью.
— Мрак и безобразие, — сказал монах.
— А лезть все-таки придется, — отозвался книжник. — Как у тебя с предчувствиями?
— Что может с нами случится плохого, если Карха рядом?
Шумон сбросил одежду и упаковал ее в мешок.
— Раз так… Вы с Кархой тут пока постойте, а я вниз.
Он посмотрел в темный зев. Где-то там, за темнотой наверняка было дно, и там их могло ждать все что угодно. Конечно, он не верил в призраков, Дьяволовых подручных и тому подобные сказки, но там вполне могла прижиться семейка змей или ядовитых пестрых пауков. А если ход все-таки действительно сообщался с болотами, то змеи там были наверняка.
Он привязал веревку к уже знакомому обломку и, ничуть не стесняясь наготы, перелез через каменное кольцо. Сразу стало мокро. Пальцы ног занемели от ледяной воды и он зашипел от ощущения холода, попавшего под кожу.
Держась за веревку Шумон начал спуск. Ступени держались крепко. Они были вытесаны точно на длину ступни, и единственным неудобством было то, что некоторые их них, особенно с той стороны, где текла вода поросли мхом. Ноги на нем скользили, и приходилось крепче держаться за веревку, чтоб не сорваться вниз.