Повесть о недовольном кролике
Шрифт:
— Ковбои скачут на лошадях, — объяснял ей Борек, — у них широкополая шляпа и лассо. Они стерегут большие стада коров и забрасывают лассо, если их надо поймать. Вот так, видишь?
Лассо Борека — бельевая веревка — было довольно тяжелым. Далеко не забросишь. Оно сбило лишь несколько одуванчиков.
— Видишь, одним броском три коровы!
— Три коровы! — удивилась Петрушка.
Минуту она еще разглядывала лассо, потом вдруг схватила его и крикнула:
— Я тоже, тоже хочу!
— Тебе нельзя, — возразил Борек, вырывая лассо
— И не мала, и не мала! Уже давно достаю до яблони.
— Достаешь, только до какой! У которой ветка до земли.
— Я большая, большая, дай мне лассо!
— Делать тебе с ним нечего!
— Буду ловить коров. Дай мне, дай!
— И что тебе пришло в голову? — говорит Борек и забрасывает лассо в ту сторону, где нет Петрушки. — Коров ловят только ковбои.
— А я тоже ковбой!
— Ха-ха-ха! Женщины ковбоями быть не могут.
Это Петрушку поразило. Она усердно морщит лоб. Почему это девочки не могут быть ковбоями? Но никакого объяснения она не находит. И, забыв обо всем, глядит вверх: что это там гудит наверху? Высоко над головой она видит серебристое крыло самолета. Оно почти рядом с солнцем. Тень от самолета касается Петрушки. Петрушка нагибается, прикрывает голову руками, но тень уже бежит за самолетом дальше, не причинив Петрушке никакого вреда.
Об игре в ковбоя Петрушка уже забыла. Забыла она и о самолете, увидев на тропинке муравьев.
Они дружной вереницей бежали друг за другом, маленькие, черные муравьишки, и очень спешили. Навстречу им бежали другие муравьи. Некоторые не замечали друг друга. Некоторые останавливались, словно хорошие знакомые, и, здороваясь, касались друг друга тоненькими усиками.
Петрушке очень захотелось потрогать эти усики: а вдруг она тогда поймет, о чем муравьи беседуют? Но не успела она коснуться муравья, как он ловко и быстро залез на ее палец и побежал по руке.
Девочка испугалась, закричала и с отвращением замахала рукой. Но муравья так легко не стряхнешь. Он крепко держался на руке Петрушки и даже укусил ее. Тут уж Петрушка не выдержала и кинулась к Бореку.
Она всегда вначале кричала: «Я сама! Я сама!» — а потом бежала к нему за помощью.
А Борек все забрасывал свое лассо. В конце концов он сломал яблоневую ветку и тогда повернулся к яблоне спиной, чтобы ее не видеть. А раз не видно, значит, ничего и не произошло. При этом он твердил: «Ну этому каждый может научиться». Но не сказал: «Этому я должен научиться!» Петрушка вовремя пожаловалась. Он мог теперь спокойно бросить непослушное лассо. И, бросив лассо — бельевую веревку, — он кинулся к Петрушке. Они столкнулись, чуть не стукнувшись носами.
— Крушение поездов! — закричал Борек, всегда готовый начать новую игру.
Но для Петрушки сейчас существовал только муравей. Он все дальше и дальше лез по руке. К счастью, он забрался не далеко. Достаточно было завернуть рукав, и муравей был пойман и брошен на землю.
— Противный муравей! — вздохнула
— Все из-за тебя! Хотя нет, — сказал Борек. — Знай, он найдет дорогу всюду. Весь наш сад для него дом родной.
— Нет, нет! — не соглашалась Петрушка, ей хотелось хозяйничать в саду одной.
— Посмотри-ка, — убеждал ее Борек. — Видишь, вон там, в траве, песчаный бугорок? Это муравейник. Там у твоего муравья дом родной, и он сейчас наверняка туда побежит. Под малинником у яблони живет его тетушка. Честное слово! А вон там, у пионов, бабушка. Такие же муравейники и на тропинке, и под камнями.
— Нет, нет! — кричала Петрушка.
— Сейчас увидишь!
Борек поднатужился и сдвинул с места большой камень. Из-под него стремглав разбежались муравьи. Потом появились медлительные мокрицы. Обоим ребятишкам стало противно при виде этих серых неприятных существ. И Борек быстро сдвинул камень на прежнее место.
И тут же вынул из кармана веревку и винтик. Они пригодятся, когда он будет делать свою ловушку — доску, обмазанную клеем. Сегодня он спрячет доску в салате, чтобы поймать зайца.
Дом в саду незаметно наблюдал за Бореком и Петрушкой. Его глаза-окна постоянно их сторожили. Эти окна уже видели много игр и много ссор. Но ни во что не вмешивались. Сад полностью принадлежал детям, давая им огромную радость.
Но за это дети должны были все свои споры разрешать сами. И не смели жаловаться друг на друга.
А ведь ругались и даже дрались Борек с Петрушкой нередко. И лупили друг друга чем ни попало. Но, к удивлению, удары не были болезненны. Борек обычно дрался, стиснув зубы, молча; Петрушка визжала во все горло. Визжала не от боли, а просто так, для храбрости.
Они дразнили и задирали друг друга, но и обойтись друг без друга не могли. Куда один, туда и другой.
Только школа их разлучала.
Дом наблюдал за ними, как правило, молча. Но сегодня вдруг из открытых дверей раздался голос:
— Борек, в школу!
Услышав голос, Борек сразу все бросил. Школа — дело нешуточное. И кинулся рысью к дому. Даже не взглянув на Петрушку. Петрушка затопала за ним, сначала к дому, потом к садовой калитке. Она страстно мечтала о школе и тайком восхищалась Бореком. Он такой большой, совсем взрослый! А малыши всегда мечтают о том, чтобы скорее вырасти и стать взрослыми. Больше всего Петрушку поражало, что у Борека есть какие-то свои обязанности: он должен делать уроки, ходить в школу, должен писать и читать. А главное, там, за садовой калиткой, у него есть товарищи. И он один, самостоятельно, ходил по улице. Она могла провожать его только до садовой калитки. Ох уж эта садовая калитка! Она закрывала от Петрушки весь огромный мир. Правда, девчушка не чувствовала своего заключения. Просто ей не хотелось оставаться в одиночестве, когда Борек отправляется в этот огромный мир, такой неизвестный и заманчивый.