Повесть о Ратиборе, или Зачарованная княжна-2
Шрифт:
— А я, может быть, вовсе не хочу, чтобы меня размалевывали… — пробурчал Крыс.
Это он опять начал свои штуки — кочевряжиться и капризничать, чтобы его попросили, к нему подольстились и его умаслили. Очень он у нас прошенный.
Вот так я и знал — если Крыс пойдет с нами, без проблем не обойдешься.
А Крыс все ломался и сопротивлялся, не давая стереть с себя мел и краску (шерсть его мы выбелили мелом, потому что от белой акварельной краски он приобрел вид грязный и неопрятный), обнюхивая кусок сыра (взятый с собой для дачи взятки, буде нам встретится крыса-одиночка), и ворча, что сыр
Как будто он этот сыр не обнюхал и не одобрил еще дома!
Ратибор пытался уговорить Крыса, улещивал его, даже подлизывался к этому отвратительному типу, так что мне слушать было противно.
А Крыс поглядывал на меня искоса и лукаво и, как мне кажется, ждал, что я сейчас присоединюсь к Ратибору и тоже буду умолять и унижаться.
И мне надоело на это смотреть и это слушать.
Я ловко сшиб Крыса со скамейки и прижал его к земле. Когти при этом я не выпустил — пока.
— Слушай, ты, ошибка природы, — прошипел я, — Я тебя породил, то есть спас. Вчера. Я же тебя и убью, и никаких угрызений совести испытывать не буду. Если ты немедленно…
— Эй, Кот, вы тут совсем с ума посходили? — раздался где-то сзади тихий голос Пса. Он почти шептал, причем по-собачьи. — Орете по-человечески, а тут люди ходят. Туда-сюда. Давайте быстрее поворачивайтесь — я след взял. Пока местные собаки не набежали…
Ну, мне два раза повторять не нужно — я у нас сообразительный. Я выпустил Крыса.
Крыс немедленно вскочил на скамейку и быстро вскарабкался по рукаву Ратибора на его плечо. От мытья Крыс все-таки увернулся.
Пес, вытянув хвост поленом — строго параллельно земле — и опустив нос, привел нас к довольно обшарпанной парадной.
Дверь была на замке — и ни домофона, ни кода, оставалось только ждать, пока кто-нибудь не выйдет. Или не зайдет.
Ратибор посмотрел на меня с веселым изумлением:
— Дивлюсь я на тебя, Кот Котофеич! Такой серьезный маг — и с такой пустяшной ерундовиной справиться не можешь! Да это даже для начинающего мага — что в улитку плюнуть!
— А, — сказал я. — Я просто забываю, что я — маг. То есть я помню, что маг, но не тогда, когда нужно что-нибудь обычное делать. Свет зажечь, например, или дверь открыть…
— Это потому что вы тут все балованные, — объяснил Ратибор, засучивая рукава. Зачем — непонятно, не отмычкой же он собирался действовать. — У вас любой-каждый может то, чего у нас и не все маги могут. Е-лек-тричество — могутная сила, ничего не скажешь! А теперь смотри и учись…
Я приготовился смотреть и учиться, но не получилось: Ратибор еще не успел приступить к действиям, как дверь парадной отворилась, и нам навстречу вышла старушка с собачкой.
Собачка — мелкая такая шавка, лисий пинчер, как у нас это называется — остромордая дворняжка, но выглядит, как породистая.
Собачка сначала облаяла Ратибора, точнее, Крыса на Ратиборовом плече, потом сделала стойку на меня (я уже приготовился отвесить ей пощечину) и только потом увидела Пса — и, поджав хвост, спряталась за хозяйку.
— Безобразие! — сказала хозяйка. — С таким огромным Псом — и без намордника, без поводка!
— Ась? — переспросил Ратибор. Он не знал слова «милиция».
Крыс что-то там нашептал ему в ухо, и Ратибор с облегчением и улыбкой выдохнул:
— Не надо эту самую… ми-ли-цию. У меня звери ученые, из этого самого… Из циркуса!
Старушка по-прежнему перегораживала вход и смотрела на нас с недоверием.
А старушка, надо вам сказать, была совсем не сухонькая и не тощенькая — достаточно огрядная, чтобы мимо нее можно было протиснуться Псу или Ратибору.
— А куда вы это, молодой человек, со всем этим зверинцем, то есть цирком, претесь? — подозрительно спросила она.
— Ась? — переспросил Ратибор.
Я лихорадочно соображал, как нам эту самую старушку обезвредить. Чихать на нее бесполезно — от моего чиха с ней начнут случаться мелкие неприятности, но с места она при этом не сдвинется, то есть не обязательно сдвинется. Я мог бы ее заступорить — то есть наложить заклинание ступора, но это тоже с места ее не сдвинет, а даже и наоборот. Зациклить ее, чтобы она начала думать о чем-нибудь своем и забыла про нас, я никак не мог — во-первых, потому, что пока что плохо умел это делать, а во-вторых, нужно было, чтобы старушка на меня посмотрела. И не просто посмотрела, а в глаза. А старушки, как правило, не имеют желания обмениваться взглядами с какими-то там котами.
Крыс тем временем пошептал в Ратиборово ухо и Ратибор с готовностью сообщил:
— А я к вашему соседу, как бишь его там…
Ха!
Я придумал, как обратит на себя внимание старушки!
— К Бублику, — подсказал я. — Не напомните ли, в какой он квартире живет? — и, обогнув Пса, уселся перед самым носом старушки, чтобы словить ее взгляд безо всяких помех.
Ага — размечтался! Старуха глазом не моргнула, бровью не повела в мою сторону и, как прежде пялилась на Ратибора, так и продолжала пялиться и отвечала на мои слова не мне, а ему, Ратибору:
— Сколько это может продолжаться! То оргии пьяные, девки какие-то, дружки, теперь еще и звери! Любитель животных, скажите пожалуйста! Галку сегодня притащил, каркает так, что в моей квартире слышно, и мурашки по коже бегают! Теперь еще этот туда, с целым звериным выводком! Как еще крокодила с собой не притащили, раз из цирка!
— Каркарладила у нас нету, — вздохнул Ратибор, — а то мы бы с радостью… Я его в глаза и не видел никогда, только на картинке…
Крыс дернул Ратибора за ухо и что-то взволнованно зашептал, размахивая правой лапкой — левой он крепко держался за воротник Ратибора.
— А, ну и в зопарке, — добавил Ратибор. — Зубищи у него!.. А зачем тебе каркарладил?
Старушка подскочила на месте — как подскакивает теннисный мячик — и заорала:
— Хам! Он еще грубит! И издевается!
Но тут подоспела пятая колонна — даже целых две пятых колонны: одна — в подмогу этой тетки, вторая — в помощь нам.
Местные собаки наконец обнаружили нарушение прав на их территорию и подняли лай. Правда, они предусмотрительно держались поодаль, метрах в пятнадцати. Выстроившись полукругом, припадая к земле и отставив зады, они самозабвенно поливали противника (то есть нашего Пса) оскорблениями. Такая вот акустическая атака.