Повесть о Сегри и Абенсеррахах
Шрифт:
На этом мы с ними пока расстанемся и вернемся в Гранаду, к прекрасной султанше-королеве, ибо пора поговорить о ней и ее деле.
Тридцать дней, предоставленные королеве для отыскания себе рыцарей-защитников, миновали, королева не назначила их, и тогда Молодой король приказал ее сжечь, как того требовали законы. На это возразил благородный Муса, говоря, что приговор не может быть приведен в исполнение, потому что королева была лишена возможности найти и назначить своих рыцарей из-за свирепствовавшей в Гранаде гражданской войны, почему приказ короля не должен быть выполнен. В этом Мусу поддержали все рыцари Гранады, за исключением Сегри, Гомелов и Масов, принадлежавших к одной партии, вожаки которой – Сегри – являлись обвинителями королевы. Много спорили об этом и, наконец, постановили предоставить королеве добавочные пятнадцать дней, чтобы она смогла назначить или найти рыцарей, которые бы выступили на ее защиту. Это решение было сообщено королеве, и сообщил его благородный Муса: только лишь он один имел доступ в башню Комарес, где томилась королева. Он застал прекрасную султаншу погруженной в глубокую печаль: могучий Саррасин увез с собою свою супругу Галиану, и королева без нее оказалась почти в полном одиночестве, хотя при ней и осталась прекрасная Селима, сестра Галианы. Севши рядом с королевой, доблестный Муса сообщил о предоставлении ей добавочно пятнадцатидневного срока для отыскания себе защитников. Он спросил ее, как она собирается поступить и на каких рыцарях остановит свой выбор. Королева так ответила ему, в то время как ее прекрасное
– Благородный и могучий Муса! До сих пор я не могу понять упорства неблагодарного короля, с каким он преследует мою невинность. Я ничего не предпринимала по двум причинам: во-первых, потому что чувствую себя чистой и ни в чем не виновной, а во-вторых, из-за сражений и гражданской войны в самом сердце нашего города. Но раз злодейство настолько далеко заходит в своих происках против моего целомудрия, я найду того, кто бы меня от него защитил. Найдутся христианские рыцари, мужественные и милосердные, которые согласятся оказать мне помощь и милость, если я у них о том попрошу; маврам же я не решаюсь поручить дела столь большой важности, и не в моей жизни его суть, но лишь в запятнанной моей чести: не должна она остаться неоправданной!
И, произнеся такие слова, несчастная королева, объятая мучительной тревогой, орошала свои прекрасные щеки потоками слез. При этом горестном зрелище сердце благородного и сильного Мусы не выдержало, и он, растроганный, тоже не смог удержаться от слез и не сумел скрыть, что плачет. Сдерживаясь, как только мог, и стараясь скрыть свою слабость, он ответил прекрасной королеве следующее:
– Со слезами на глазах, госпожа моя, и со скорбью в сердце даю вам клятву вернуть вам свободу, хотя бы для этого мне понадобилось убить короля, моего брата. Я предлагаю себя в качестве одного из ваших защитников. Не предавайтесь, сеньора, чрезмерному горю, ибо бог вам поможет. Муса много еще говорил и в конце концов утешил королеву. После долгих обсуждений они порешили, что королева напишет в христианскую землю, ища рыцаря, готового вступиться за ее честь. Селима тоже долго беседовала с Мусой; она очень печалилась отъезду своей сестры Галианы. Наконец добрый Муса простился с королевой и прекрасной Селимой, оставив королеву оплакивающей свое несчастное заточение. Уединившись в своей опочивальне, она так жаловалась на переменчивую судьбу:
Ты вознесла меня к вершинамИ милостью своей ласкала.Судьба! зачем врагом мне стала,Меня повергнув в миг единыйВ пучины зол, в несчастий бездны,Где сил надзвездныхКляну решенье,Что на мученьеМеня предали,Наслав печали.Наслав их враждебным влиянием,Коварным и злобным Сиянием.Абенсеррахи, вы в три разаМеня счастливей умирали,Мучений горших избежали.Сразила вас измена вражья сразу,И мук чреда была короче.Но мне жесточеДосталась доля,Томлюсь в неволе,Полна боязниПред близкой казнью.Придет ли спасенье откуда,Свершится ли светлое чудо?… Злой луч звезды, огонь кометыСудьбе казнить меня велели,Борьба была бы здесь без цели,Надежды на спасенье нету.Не прояснится блеск лазури,Сокрытый бурей.Волной могучейВзмывает к тучамСтраданий море.В его простореВсе радости терпят крушенье,И нет в нем от мук облегченья.Рукой судьбы разбит о скалыМой утлый челн в волнах печали.Цветы мне счастье обещало.Куда величие девалось?Что мне осталось?Мученье ада.И о пощадеНе раз молилаЯ вышни силы.Но небо к молитвам бесплоднымОсталось немым и холодным. Когда б бесчестье не грозило,Когда б не требовали местиПрава поруганные чести,Мечом я грудь свою пронзила б.От мук себя освобождая.Но чернь слепаяТогда б твердила.Что я убилаСебя неправой,Страшась расправы,Суда справедливого кары.Костра иль секиры удара.Когда б следов кроваво-черныхКайма шнура не оставляла,Его б в спасители избралаОт казни на костре позорной.На шее петлю бы стянула.Навек заснула.Но чернь сказала б,Что я спасалаВ тоске и страхеСебя от плахи.И смогли бы враги поглумитьсяНад памятью бедной царицы. Тебе судьба послала друга [82] ,О Клеопатра, в час печальныйБлагую смерть принес он тайно.Сокрыв в цветах душистых луга.И в плоть твою, алей коралла.Вонзилось жало.То аспид нежныйТебе, мятежной,Дарил забвеньеПрикосновением…От рук победителей грубыхСпасали змеиные зубы.Позор минул тебя, царица,И честь была судьбой хранима.Ты не прошла рабой по РимуЗа триумфальной колесницей.Но я могу ли ждать того жеИ смерти ложеНайду ль иное,Чем пламя злое,Костер позорный.Куда покорноРабой виновной взойду я.Увидя, как враг торжествует?82
Тебе судьба послала друга…. – Имеется в виду, что царица Клеопатра после поражения Марка Антония и своего
Такие и еще многие другие печальные и жалобные слова говорила прекрасная королева-султанша, и все они сводились к решению вскрыть нежные вены у себя на руке при помощи маленького ножичка из ее туалетного набора или же при помощи небольших рабочих ножниц. И, твердо установив, что ей нужно делать и как лишить себя жизни, она не с малодушием женщины, осужденной на смерть, но со спокойствием свободного и бесстрашного мужа призвала к себе прекрасную Селиму и одну христианскую пленницу, состоявшую при ней в услужении. Пленницу звали Эсперанса де Ита [83] , она была дочерью дворянина, уроженка города Мула. Она была взята в плен на пути из Мулы в Лорку, куда ее отец и два брата везли отдавать замуж. Мавры из Хикены и Тириесы неожиданно на них напали и захватили в плен. Но отец и братья девушки были убиты за то, что, прежде чем убили под ними коней и взяли их в плен, они сами перебили шестнадцать мавров; в плен же они попали уже смертельно раненные. Девушку захватили и свезли в Велес, а оттуда в Гранаду в дар королю, который отдал ее в услужение королеве, ибо она была девушкой скромной и красивой. И теперь в несчастьи с королевой осталась только эта красивая девушка и прекрасная Селима. Они явились на ее зов, и она, вся в слезах, так заговорила с ними:
83
Эсперанса de Итa – из семьи Переса де Иты, можно полагать, действительно была в плену у мавров. Хинес Перес де Ита рад напомнить славное родство, а дальше играет значение слова «эсперанса», что значит «надежда».
– Прекраснейшая Селима и ты, прекрасная Эсперанса, чье радостное имя так не подходит к моему безутешному горю! Вы знаете причину моего несправедливого заключения в темницу; знаете, что прошел срок для назначения рыцарей, моих защитников, которых я не смогла назначить из-за гражданской войны и смятения, царившего в городе. Кроме того, я надеялась, что король, мой супруг, убедится в моей невиновности. Теперь же я узнаю, что мне дается еще пятнадцать дней отсрочки, в которые я должна найти рыцарей, готовых оружием снять с меня обвинение. Срок короткий, и я не знаю, кто бы смог за меня выступить. А потому я решила сама лишить себя жизни. Для этого я избрала средство простое и благородное: я открою вены у себя на руках и дам вытечь крови, питающей мою жизнь. Я поступаю так, дабы не дать возможности клеветникам Сегри и Гомелам увидеть собственными глазами мою смерть на костре и восторжествовать с их ложью, обращенной в правду. Об одном только прошу вас, а если смею еще приказывать, то и приказываю: как только я перестану дышать, ты, Селима, знающая, где здесь во дворце предают погребению тела королей Гранады, отомкни склеп, и вы обе снесите туда мои несчастные королевские останки. Затем сдвиньте гробовые плиты, как они были раньше, чтобы никто не узнал тайны, которую я вам двоим лишь доверяю. Тебе же, Эсперанса, я возвращаю свободу, так как ты – моя, раз король тебя мне подарил во времена, когда он любил меня более нынешнего. Возьми себе все мои драгоценности; их хватит тебе на приданое. И, смотри, выходи замуж за человека, сумеющего тебя оценить, не забывай печального примера твоей злополучной королевы. Вот о чем я вас прошу, прошу как о милости, не отказывайте мне в ней, ибо во всем остальном мне отказано.
Тут печальная королева замолчала, не переставая горько плакать. Прекрасная Эсперанса де Ита, растроганная и тоже плачущая, стала утешать ее такими разумными речами:
– Султанша, слезами напраснымиОчей не тумань своих ясности.Доверься с надеждой всевышнему,Молися божественной матери;От грозной беды и бесчестияСпасет тебя дева пречистая,И будут все злобные недругиВо прахе лежать распростертые.Проси же ты ту защитить тебя,Кто чудом великотаинственным,Небес и земли вседержителяЗачавши от духа предвечного,Родила, оставшись нетронутой.И той же таинственной силоюВ зачатьи и в самом рожденииЕе сбереглось целомудрие,Осталася плоть ее девственной.От этой-то благостной материРодился, кто крестною мукоюСыновний отцу всемогущемуПлатил долг за род человеческий.В час скорби и смертной опасностиМолись, госпожа моя милая,Молись пресвятой богородице.Хорошею будет защитницей,Коль скоро с идущей от сердцаТы к ней обратишься с молитвоюИ примешь ты веру христианскую,Спасешься от горькой погибели.Рабыню прослушав внимательно,От слов ее нежных и сладостных.Душой благостыни исполненной,Султанша глубоко задумалась.Слова Эсперансы утешные,Рассказ про зачатье бесплотноеЗапали и врезались в памяти.И ей захотелось разумномуСовету девицы последовать:Судьбу поручить богоматери.Обняв Эсперансу, владычицаНа речи благие ответила:– Проникли мне в душу смятеннуюЖивительным пламенем доводыТвои, Эсперанса любезная.Навеки следы их останутсяВ душе моей будто бы выжжены.И очень теперь мне хотелось бы,Чтоб время настало счастливое,Когда буду я христианкою.С мольбой обращуся я к матери.Родившей чудесно всевышнего,Как ты, Эсперанса, поведала.И верю всем сердцем правдивомуРассказу о чуде божественном.Я жизнь, отягченную муками,Вручу в ее руки священные,И верю, что даст мне спасениеДесница ее чудотворная.Тебя, Эсперанса любимая,Мое утешенье единое,Прошу я беседой живительнойМеня просвещать постоянного.Меня просвещай ты без устали:Внимать не устану спасительнымРечам я про веру христианскую.