Повесть о Сегри и Абенсеррахах

Перес де Ита Хинес

Король дон Фернандо расположил свое войско в Долине в виду Уэскара, и в двадцать шестой день месяца апреля стройными рядами, с развевающимися знаменами, впереди которых был королевский стяг с изображением распятого Христа, христианское войско двинулось на Гранаду. И про тот поход спели следующий романс, старый и красивый:

К королю с известьем скорбнымЕдут раз гонцы в Гранаду,От ворот Эльвиры едутПрямо в славную Альгамбру.Первым едет рыцарь Сегри;Он жестоко в руку ранен,Получил ту рану в битвеПротив полчищ христианских.Весь трепещущий и бледный,В королевском ставши зале,Говорит он Боабдилу,Королю над всей Гранадой:– Я привез тебе известье,И, как смерть, оно печально:За Хенилем полноводнымПоявились христиане.Боевым сомкнувшись строем,Подвигаются их рати.Громко пенье труб военных,Много реет стягов разных;Впереди всех стяг злаченый,И на нем горит, как пламень.Что возжен лучами солнца,Ярким золотом распятье –Христиан обычный символ.Полководцем

над войскамиСам король идет Кастильи.Он торжественно поклялсяНад распятием священным.Что Долину не оставит,Город твой не покоривши.Вместе с войском выступаетИсабель – его супруга,Королева, про чью славуГоворят теперь повсюду.Видишь, я серьезно раненВ битве краткой, но жестокой.Где разили без пощадыХристиане славных мавров.Тридцать Сегри там осталось,Сражены мечом возмездья,Что рука АбенсерраховНаправляла, будто молнью.Много пало смелых мавровОт мечей христиан суровых,Много рыцарей ГранадаПотеряла в этой битве.Мне прости, молю аллахом,Что рассказ прервать свой должен:Кровь бежит из раны страшной,Я лишен последней силы.Те слова сказав невнятно,Сегри наземь повалился,Понесли его из зала.Не промолвил в горе словаБоабдил, ему внимавший.[………………………… [95] ]

95

Здесь в переводе опущен другой вариант того же романса «К королю с известьем скорбным…», который отличается лишь перестановкой первых двух строк и незначительными отклонениями, трудно реализуемыми при переводе.

Оставим теперь романс и вернемся к нашему рассказу. Разбив лагерь под стенами Гранады, король дон Фернандо укрепил его с большим умением, по всем правилам военного искусства. За одну ночь на месте лагеря вырос целый город [96] . принявший форму креста и имевший четверо ворот, а от каждых ворот вели вглубь улицы. Все было обнесено деревянными стенами, облицованными навощенным полотном, так что эта стена совершенно уподобилась крепкой белой стене из камня, с зубцами и башнями, на что стоило посмотреть. На следующее утро, когда мавры увидели этот город, выросший в одну ночь рядом с Гранадой, они несказанно удивились. Король дон Фернандо, довольный совершенством и прочностью сооружения, дал городу имя Санта-Фе (что значит Святая вера) и предоставил ему большие привилегии и милости.

96

Происхождение города Санта-Фе, выросшего из лагеря осаждавших Гранаду христиан и существующего до сих пор, таково: в военном лагере католических королей вспыхнул пожар, обративший лагерь в пепел. Тогда королева Исабелла, чтобы поддержать мужество в войске и устрашить врагов, велела выстроить па месте сгоревшего лагеря город со стенами, башнями к цитаделью. Это было выполнено в восемьдесят дней. Городу было дано имя Санта-Фе (Святая вера).

Про основание города Санта-Фе пропели следующий романс в старом стиле:

Санта-Фе одеты стеныНа вощенной белой тканью.Щелком, золотом, парчоюРазукрашены палатки.Там собрались полководцы.Кто явился с дон ФернандоОсадить Гранаду-город,Покорить навеки мавров.В той войне, как вам известно.Много рыцарей испанскихНе один свершили подвиг.Что покрыл их вечной славой.Раз пред Санта-Фе стеною.Часом утренним и ранним.Появился всадник дерзкийНа коне чернейшей масти.Конь свирепый скалил зубы.Угрожал врагам оскалом,Словно рвать готовый в клочьяВстречных воинов христианских.Мавр одет стальной кольчугойПод марлотою нарядной,Что окрашена в три цвета:Белый, голубой и алый;Острие копья двойноеИ крепчайшего закала;Щит по плотности не можетНи с одним щитом сравняться.Привязал к хвосту кобылы,Вере правой в посмеянье,Привязал святые четкиВ оскорбленье христианам.К Санта-Фе стенам подъехалИ с насмешкою взывает:– Кто из рыцарей посмеет.Кто достаточно отважен,Чтоб принять со мною битву, –Пусть немедля выезжает!Пусть один, пусть будет двое,Будет трое, больше даже.Пусть алькайд Донселес будет,Чья известна миру храбрость!Пусть то будет искушенныйВ ратном деле граф де КабраИли Кордовы надежда –Рыцарь доблестный Фернандес!Пусть спешит Мартин Галин до –Украшенье поля брани,Или дон Портокарреро –Властелин могучий Пальмы!Мануэль пускай то будет,Понсе Львиным кто был прозван(Ибо он, душой не дрогнув.Раз посмел поднять перчатку,Что нарочно уронилаЗлая дама в ров со львами)!А когда б они не вышли,Пусть выходит дон Фернандо!Пусть король сам убедится,Сколько мужества у мавров!В молчаливом внемлет гневеМавра дерзкого бахвальствуЦвет воителей Кастильи;С ним сразиться хочет каждый.В королевской был там свитеГарсиласо, храбрый мальчик.Короля о позволеньиОн просил сразиться с мавром.– Слишком молод для такогоТы деянья, Гарсиласо;Для него найдется в войскеВзрослых рыцарей немало.Гарсиласо прочь уходит,Огорчен его отказом.Но к себе в шатер вернувшись,Он берет копье и латы,Поскорей вооружился,На коня вскочил и тайно,Чтоб никто его не видел,При опущенном забрале,Чтоб лицо закрыть от взоров,В

поле едет против мавра.Так сказал, пред ним явившисьИ подняв с лица забрало:– Ну, теперь увидишь, дерзкий,Есть иль нет у дон ФернандоРыцарь сильный, кто сумел быПроучить тебя, бахвала!Из всех рыцарей КастильиПред тобою самый младший.Но его вполне довольноУчинить тебе расправу.Гарсиласо речь услыша,Тот с презреньем засмеялся:– У меня вошло в обычайТолько с мужами сражаться;Потому дождуся мужа,Ты же, мальчик, возвращайся!Загорелся ярым гневомЮный, храбрый ГарсиласоИ, в коня вонзивши шпоры,Налетел грозой на мавра.Мавр, стремительней чем молнья,Гарсиласо натиск встретил.Бой жестокий, бой упорныйМежду ними завязался.Гарсиласо метко в сердцеПоразил копьем злодея.И с коня упал язычник,Распростерся бездыханным.Соскочил на землю быстроПобедитель Гарсиласо,Обезглавил труп недвижный,Головой седло украсил;Снял с хвоста коня он четки,Приложился к ним губами,На конец копья надел их,Как торжественное знамя.На коня затем вскочивши,Под уздцы другого взявши,Он со славой возвратилсяВ Санта-Фе, к войскам Фернандо.Изумил великий подвигВойско рыцарей и грандов,Санта-Фе единодушноГарсиласо прославляет.Сам король и королеваВ удивленьи пред отвагой:Одержал в бою победу,Тот, кто мальчиком считался.Гарсиласо де ла Вега [97] С этих пор его прозвали,Ибо он средь Веги билсяС злым язычником надменным.

97

Гарсиласо де ла Веха (т. е. Гарсиласо Долины. Гарсиласо Долинный) – фамильное имя семьи, из которой происходил великий поэт испанского Возрождения Гарсиласо де ла Вега (1503 – 1536). По преданию слова «де ла Вега» были прибавлены к фамильному имени в память того, что в XV в. один из предков поэта совсем юным сразился в Долине Гранады с демонстративно оскорблявшим христианские святыни мавром и победил его.

Как говорится в этом романсе, король, королева и все войско очень были удивлены подвигом Гарсиласо. Король велел ему поместить в свой герб слова Ave Maria за то, что он отнял четки у мавра, привязавшего святыню столь недостойным образом к конскому хвосту, и отрубил голову нечестивцу.

С тех пор мавры постоянно выезжали из Гранады в Долину сражаться с христианами, и христиане всегда одерживали верх. Доблестные Абенсеррахи-христиане упрашивали короля позволить им послать Сегри вызов на бой. Король, знавший их отвагу, позволил и дал им в предводители славного рыцаря дона Диего Фернандес де Кордова, алькайда Лос-Донселес.

Получив вызов, рыцари Сегри выехали из города и остановились невдалеке от королевского войска. Они были одеты в одежды своих обычных цветов – светло-желтый и лиловый, такие же перья на плюмажах. Их было пятьдесят рыцарей, и столько же должно было выступить со стороны Абенсеррахов. Король, королева и все войско любовались их нарядным и воинственным видом.

Отважные Абенсеррахи были в одеждах синего и белого цветов, с серебряными прошивками, перья на шлемах – тех же цветов, и на щитах их обычные эмблемы: дикари, раздирающие львиные пасти, – у одних; дикари, рассекающие жезлом земной шар, – у других. Во главе Абенсеррахов выступил храбрый алькайд Лос-Донселес.

Когда оба отряда сблизились, рыцари Абенсеррахи сказали Сегри:

– Сегодня наступил день, рыцари Сегри, для завершения нашей длительной вражды: сегодня вы заплатите Абенсеррахам за ваше против них преступление.

На что Сегри ответили:

– Не нужны слова, где место – действиям.

И тут меж ними завязался горячий бой, на который с удовольствием взирали король и все войско.

Битва длилась целых четыре часа; отважный алькайд Лос-Донселес совершил в ней чудеса храбрости и немало способствовал поражению Сегри: большинство из них пали на поле сражения, остальные обратились в бегство. Храбрые Абенсеррахи преследовали их до самых ворот Гранады.

Это поражение очень сильно смутило Сегри и устрашило самого короля Гранады, который стал отныне считать себя погибшим.

На следующий день королева донья Исабель возымела желание осмотреть снаружи Гранаду, ее стены и башни. В сопровождении короля, грандов и воинов она направилась в селение Сувию, расположенное всего в пол-лиге от Гранады. Отсюда королева любовалась красотою города Гранады. Она любовалась великолепием башен и бастионов Альгамбры, Алыми Башнями, надменными Алькасавой и Альбайсином, искусно сооруженным Алихаресом и красотой всех остальных башен, замков и стен. Христианнейшая и любознательная королева радовалась Гранаде, и ничего ей так не хотелось, как вступить в нее и владеть ею. Она распорядилась, чтобы в этот день не было стычек, но ее желание не могло быть исполнено, потому что мавры, узнав о приближении королевы, выступили из Гранады числом более тысячи и напали на христиан. Но христиане оказали им такое сопротивление, что мавры обратились в бегство. Христиане преследовали их до самой Гранады, перебили свыше четырехсот и более пятидесяти человек захватили в плен. В этом сражении особенно отличились алькайд Лос-Донселес и Портокарреро, властитель Пальмы. И в этот же день погибли почти все Сегри, так что в живых их осталось не более десяти. Их гибель горестно оплакивал король Гранады; она явилась большой потерей для его рыцарства и для всего города.

Королева возвратилась в лагерь, весьма довольная видом Гранады и ее месторасположением.

Тем временем несколько мавританских дровосеков нашли четыре мар-лоты и щиты тех самых турок, что выступали за королеву. Они привезли их в Гранаду, где встретившийся им Гасул сразу узнал щиты по их эмблемам, взял их у дровосеков и спросил, где они нашли эти одеяния и щиты. Дровосеки ответили, что нашли их в самой чаще Римского леса. Гасул, подозревая недоброе, продолжал их расспрашивать, не нашли ли они еще там трупов рыцарей. Дровосеки сказали, что нет. Добрый Гасул взял марлоты и щиты, отнес их в дом королевы-султанши, показал их ей и спросил:

– Госпожа моя, не марлоты ли это рыцарей, спасших вас от смерти?

Королева узнала марлоты и ответила утвердительно.

– Какова же причина, – спросил опять Гасул, – что их нашли дровосеки в лесу?

– Не знаю, – ответила королева.

Тут они заподозрили, что Сегри и Гомелы убили тех рыцарей, – другой причины быть не могло. Добрый Гасул рассказал про это Алабесам. Венегам, Альдорадинам и Альморади. Они обвинили тогда оставшихся в живых Сегри, Гомелов и Масов. Последние, почувствовав себя невинно оскорбленными, резко им возражали, и из-за этого вспыхнула новая распря, грозившая погубить всю Гранаду; королю и альфаки стоило больших усилий примирить враждующих. Альфаки так увещевали их:

– Что вы делаете, рыцари Гранады? Зачем обращаете оружие друг против друга, когда враг стоит у самых ворот вашего города? Подумайте, нам угрожает гибель! Не время теперь для ссор!

Альфаки, королю и другим рыцарям удалось своими стараниями утихомирить распрю, но многие Гомелы и Масы и несколько их противников

пали ее жертвой.

Благородный Муса, желавший сдачи города христианам, при виде возобновившейся междоусобицы среди рыцарей Гранады еще сильнее укрепился в желании отдать город королю дону Фернандо и принять христианство. И однажды, оставшись наедине со своим братом-королем, он сказал ему: