Повесть о Сегри и Абенсеррахах
Шрифт:
Повесть о Сегри и Абенсеррахах Переса де Иты, как уже говорилось, была напечатана в 1595 г. В предисловии к ней упоминается о предшествующем издании, будто бы вышедшем в Алкале в 1588 г. Но ни одного экземпляра этого издания не найдено, и библиографы сомневаются в его существовании. Впрочем, приняв во внимание, что рукопись о Троянской войне относится к тому же 1595 г., можно думать, что повесть о гранадских войнах была закончена ранее.
Уже после этого Перес де Ита принялся за свое последнее произведение [111] , озаглавленное «Вторая часть гражданских войн в Гранаде» и посвященное описанию войны с морисками 1569 – 1571 гг., в которой он сам участвовал. Вначале испанскими войсками командовал дон Лопес де Мендоса, маркиз де Мондехар, который был отставлен двором Филиппа II, требовавшим безжалостного подавления восстания морисков. Король назначил командующим целиком зависевшего от двора дона Хуана Австрийского. В этой кампании, сопровождавшейся, особенно на втором этапе, жестокостями по отношению к восставшим морискам, Перес де Ита обнаружил редкое благородство духа и гуманность. По крайней мере, он с удовлетворением рассказывает, что ему удалось спасти двадцать женщин и грудного ребенка во время разрушения, которому подвергся город Феликс в момент взятия его испанцами. Мало того, в конце своей книги он высказывает
111
«Segunda parte de las guerras civiles de Granada y de los crueles bandos entre los convertidos moros y Ve(inos cristianos con el levantamiento de todo el reino. Y ultima rebellon sucedida en el afio de mil quinientos sesenta y ocho. Y assimismo se pone su total ruina y destierro de los moros рог toda Castilla; con el fin de las gvanadinas guerras por el rev don Felipe II de este nombre, рог Gines Perez vecino de Mureu, dirigida de Excmo Sr Duque del Infantado, Mayordomo del Rey Nuestro benor Don Felipe III deste nombre [1619].
«Вторая часть гражданских войн в Гранаде» Переса де Иты представляет собой изложение событий, сделанное очевидцем, и вовсе не является новеллистическим произведением. Его наименование подсказано успехом первой повести.
Перес де Ита был, безусловно, достаточно просвещенным человеком и одаренным художником слова.
Теперь рассмотрим подробнее его повесть и постараемся установить ее источники. Мы уже говорили, что арабский источник повести является чистой фикцией. Правда, еще в XIX в. иногда высказывалось противоположное мнение и даже указывалось на существование арабского оригинала повести, который будто бы находился в руках испанского арабиста и историка Паскуале де Гаянгоса. Но, как выяснилось позже, этот оригинал был не чем иным, как переводом, или скорее сокращенным переложением, повести Переса де Иты, который сделал какой-то современный ему мориск (это свидетельство того факта, что повесть читалась и морисками).
Перес де Ита прежде всего использовал многочисленные исторические романсы, слагавшиеся в XV в. на темы воинственных столкновений испанцев с арабами. Эти исторические романсы, обычно называемые пограничными (romances fronterizos), составляющие одну из групп так называемых старых народных романсов (romances viejos), в значительном количестве встречаются в повести в том самом виде, как они были созданы в предшествующем столетии. Однако надо добавить, что, кроме этих собственно исторических романсов, Перес де Ита использовал в повести еще и более поздние романсы «в мавританском стиле» (romances moriscos). Сам Перес де Ита написал немало таких романсов для своей второй части повести. Здесь уместно будет сказать, что «мавританские романсы» вошли в моду в Испании именно после событий 1571 г., когда многие мориски, насильственно переселенные в Кастилию с юга страны, стали входить в близкое соприкосновение с испанским населением. В эту пору в Кастилии начинается увлечение мавританскими костюмами, обычаями и т. п. В соответствии с этим испанские поэты вводят мавританский стиль в составлявшиеся ими, в подражание старым романсам, сборники этого рода произведений, так называемые «Романсеро», которые в изобилии появляются в изданиях после 1550 г. Большинство этих мавританских романсов не имеет прямой связи с историческими событиями и является чисто лирическими произведениями, но в них неизменно присутствуют мавританский декор и имена. Перес де Ита прекрасно сознавал это различие между старыми историческими песнями и современным ему поэтическим жанром. В известных случаях он, приводя в своей повести такой исторический романс (например, «Боже, что за смелый рыцарь…», «Абенамар, влюбленный рыцарь…», «В день Хуана утром ранним…», «Из Гранады мавр поехал…» и т. д.), считал необходимым наделить его эпитетом «старый». Помимо этих источников, Перес де Ита использовал испанские исторические сочинения и хроники, упоминаемые в повести, в первую очередь «Хронику католических королей» Эрнандо дель Пульгара (1430? – 1493?), напечатанную под его именем в 1567 г., и «Хронику и всеобщую историю всех королевств Испании» (1571) Эстебана Гарибая де Самальоа (1525 – 1599).
Наконец уроженец Мулы и участник похода против морисков, Перес де Ита хорошо знал местные условия и, очевидно, собирал, где только была возможность, устные предания, сохранившиеся в памяти населения. Трудно сказать, в какой мере можно полагаться на сведения повести о некоей Эсперансе де Ита, родом из Мулы, в 1480 – 1490-х годах рабыни султанши, чьи свидетельства иногда приводит автор.
Как бы то ни было, ясно одно, что повесть Переса де Иты не должна рассматриваться как документ, имеющий историческое значение. А между тем это произведение, которое, по замечанию австрийского исследователя Фердинанда Вольфа, автора трудов по истории испанской литературы, представляет собой нечто среднее между романтической историей и историческим романом, было одно время сочтено за исторический источник и потом совершенно незаслуженно подверглось в качестве такового резкому осуждению со стороны историков. Граф Альбер де Сиркур, писавший в 40-х годах прошлого века свою историю испанских мавров, совершенно справедливо указывал, что Перес де Ита – не историк. «Его ошибка заключается в том, – отмечал Сиркур, – что он соединил под одним заглавием два различных произведения: одно – являющееся поэтической фантазией, другое – повествующее о реальных событиях. Его несчастье состояло в том, что первое произведение приняли всерьез, и последующая дискредитация его критикой была распространена на второе…» [112] Сиркур говорит, что и в повести Переса де Иты есть верные исторические факты, которые не упоминают испанские историки его времени, но которые можно узнать из арабских источников. Такова центральная часть повести – вражда Сегри и Абенсеррахов. И Сиркур готов допустить реальное существование Эсперансы де Иты, к рассказам которой могли восходить сведения, вполне соответствовавшие действительности.
112
Circourt A. de. Histoire de mores mudejares ei des morisques ou des arabes d’Espagne sous la domination des chr?tiens. Pans, 1846, t. 3, p. 346.
Чтобы лучше разобраться в вопросе, как Перес де Ита изображает исторические события в своей повести, необходимо принять во внимание подлинную историческую обстановку, которая создалась к концу XV в. в Испании и, в частности, в последнем оплоте прежних мавританских завоевателей – в Гранадском королевстве. Перес де Ита описывает в повести последние годы и месяцы существования независимой Гранады. Нельзя не заметить, что Гранада в это время и уже задолго до этого была в значительной степени под воздействием испанской культуры. Менендес и Пелайо
После семи с половиной столетий Реконкисты, т. е. борьбы испанцев с мавританскими завоевателями за отвоевание территорий Пиренейского полуострова, к середине XV в. только Гранада оставалась последним оплотом арабов в Испании. Падение мавританского государства на Пиренейском полуострове находится в тесной связи с теми условиями, которые в предшествовавшую эпоху вызвали распад могущественного арабского халифата и ослабление образовавшихся из него самостоятельных единиц. Как известно, в конце VIII в. арабская держава распалась на несколько независимых государств, а ее политический центр передвинулся на восток – из Дамаска в Багдад, что было первым шагом к отрыву восточных арабов от западных. В X и XI вв. территории арабских владении постепенно суживаются под влиянием сопротивления византийцев и напора турок. Экономическая мощь западных арабов (в частности завоевателей Пиренейского полуострова, где образовался Кордовский халифат), основывавшаяся главным образом на торговле с восточными странами, была подорвана турками, занявшими Сирию, через которую проходил торговый путь арабов. К этому времени могущество арабов было сломлено и на юге Пиренейского полуострова. В 1236 г. король Фернандо (Фердинанд) III, впервые объединивший Кастилию и Леон, освободил Кордову, а Хаиме (Яков) I, король Арагона, освободил Валенсию и Балеарские острова. Через несколько лет тот же Фернандо III отбил у мавров Хаэн, Кармону, и, наконец, в 1248 г. в его руки отошла тогдашняя столица мавританского халифата Севилья. Бывший в то время правителем Гранады Абу Абдалла Мухаммед (исп. Магома), известный в истории гранадских эмиров как Мухаммед I, предпочел вступить в вассальные отношения с Фернандом III, и с 1252 г. Гранада осталась единственным арабским самостоятельным феодальным государством, которое время от времени пыталось освободиться от вассальной зависимости, призывая на помощь султанов Марокко или других североафриканских князей. Первая такая попытка была сделана самим Мухаммедом I при короле Кастилии и Леона Альфонсе X, но без серьезных результатов.
Сведения о хозяйственной жизни и социальном строе Гранады эпохи ее кратковременного расцвета и упадка (XIV – XV вв.) крайне скудны. Мы вынуждены ограничиться несколькими общими замечаниями. В XIV и XV в. Гранада имела оживленные торговые сношения с Левантом, с североафриканскими арабскими владениями и с итальянскими торговыми городами. Историки упоминают, например, о заключении торгового договора между Гранадой и Венецией. Оживленная торговля способствовала процветанию и росту, помимо Гранады, ряда других городов Гранадского королевства. Мавританские города по богатству не уступали крупным торговым городам Европы. Согласно сообщению арабского писателя XIV в. Ибн-Альхатиба (Бенальхатиба), Гранада представляла собой мощную крепость с множеством построек и многочисленным населением (что подтверждают и более поздние христианские историки). Это был также крупный центр арабской культуры. В нем процветали науки и искусства. Его постройки являются шедеврами мавританской архитектуры (таков, например, знаменитый дворец в Альгамбре). По сообщению Бенальхатиба, в окрестностях города были роскошные сады и виллы, принадлежавшие халифу и богачам. Сельское хозяйство и ремесла Гранады находились на более высоком уровне, чем в Кастилии и Арагоне. Недостаток земли побуждал население к тщательной обработке полей, к устройству искусственного орошения посредством сложной системы каналов. Главным продуктом сельского хозяйства являлась пшеница, урожаи которой при хорошей обработке почвы были очень велики. Разбивали плантации фруктовых садов, виноградников, тутовых деревьев. Производили также сахар, который вывозили во многие страны. Значительную роль играло скотоводство. В изделии шелковых тканей с Гранадой соперничал лишь Багдад. Особенно славились гранадские разноцветные плащи из грубого шелка, парча, вышитые золотом и серебром ковры и бархат. На большой высоте стояло ювелирное дело: гранадские ожерелья, браслеты, запястья, серьги ценились за их художественные достоинства. Развитию этой отрасли ремесел способствовала эксплуатация богатых рудников, где добывались золото, платина, серебро, железо и ляпис-лазурь.
В течение XIV в. происходили постоянные столкновения испанских королей с эмирами Гранады из-за обладания то тем, то иным стратегически важным пунктом. Гранадские владетели обращались за помощью к султанам и князьям Северной Африки, которые принимали участие в похода«против испанцев. Так было при Мухаммеде IV (1325 – 1333), при его преемнике Юсуфе I (1333 – 1354) и др. Во времена Юсуфа I Гранада была прекрасным городом с полумиллионным населением, в котором при дворе находились выдающиеся ученые, поэты, художники и архитекторы. Мухаммед V (1362 – 1391) уже решился вмешиваться во внутренние дела Кастилии. Так, он принял сторону Энрике II в его борьбе против Педро Жестокого. Считается, что этот период истории Гранады является высшей точкой ее экономического и культурного развития.
Но в начале XV в. наступает период постепенного упадка государства. Заманчивая картина внутреннего состояния Гранадского королевства, которую нарисовал Бенальхатиб в своем описании, не лишена и мрачных красок. Он говорит, что в городах часто ощущался недостаток продовольствия, прекращалась торговля, население страдало от дороговизны и тяжелых налогов, что богачи были жадны и жестоки, что здания разваливались из-за долгого отсутствия ремонта.
Ослаблению мавританского государства на Пиренейском полуострове способствовали постоянные войны с испанцами, в результате которых теперь ему в свою очередь нередко приходилось выплачивать противникам тяжелую дань. Так, по договору 1470 г. Гранада обязалась платить Кастилии ежегодно по 20 тыс. золотых дублонов.
Важнейшей причиной упадка Гранадского государства было обострение в нем внутренних противоречий. По своему социальному строю Гранада оставалась феодальной страной. Правящий класс составляли феодалы-помещики, большинство же населения занималось земледелием на правах арендаторов, обязанных определенную часть своей продукции отдавать феодальным владельцам. Принимая во внимание долю народного дохода, которая в католических странах уходила на содержание духовенства, можно допустить, что положение крестьян в арабских землях было несколько лучше, чем, например, в Арагоне. В городах Гранадского эмирата вместе с ростом богатства аристократии и купечества обострялись противоречия, и в кровавых усобицах городская беднота использовалась знатью в своих целях, что придавало еще более ожесточенный характер распрям аристократических группировок.