Повесть об одном эскадроне
Шрифт:
В разведку он попросился вовсе не для того, чтобы прослыть героем. Просто понимал, что ему будет легче, чем другим, справиться с этим делом. Документы, хотя и просроченные, сохранились, и в случае чего Семен мог без страха показать их любому офицеру.
Дубов подошел к Фоме:
— Как думаешь, Харин, справится твой земляк?
— Можно, товарищ командир. За Семена, как за себя, ручаюсь, — ответил он.
— Добро, — решил Дубов. — Пусть идет.
Семен надел старенькие погоны, которые Фома
Попрощавшись с Фомой, Харин-маленький вышел из леса, подступившего почти к самым путям. На разъезде между рельсами у теплушек кучками стояли и сидели солдаты. Никто не обратил внимания на низкорослого фейерверкерам черных артиллерийских погонах, который не спеша прошелся вдоль составов, прислушиваясь к разговорам.
Солдаты говорили негромко, и разговоры их, судя по нахмуренным, сосредоточенным лицам, были не из приятных. Каждый раз, когда Семен останавливался возле какой-либо группы, солдаты умолкали и недружелюбно косились на его унтер-офицерские нашивки.
«Что-то здесь происходит», — подумал он, но что именно, понять еще не мот.
— Семен, — окликнул кто-то. Харин-маленький настороженно обернулся и облегченно вздохнул. К нему подходил щупленький унтер, знакомый еще по госпиталю.
— Ты как сюда попал? — продолжал унтер. — С эшелоном едешь?
— Да нет, случайно, понимаешь, — замялся Семен. — От своих отбился. Вот ищу теперь… А ты куда двигаешь?
— На фронт, куда же еще, — нахмурился унтер и, понизив голос, продолжал: — С солдатами беда, просто беда. Не хотят — и все тут.
— Так кто же хочет, — неопределенно ответил Харин.
— Вот-вот, — покосился на него унтер. — Я и говорю.
— Устал, брат, народ воевать. Покою хочет, — продолжал Семен, стараясь определить, как отнесется к его заявлению собеседник.
— Оно так, — потупился тот. — Однако же присяга…
— Да, присяга, — вздохнул Семен.
— А ты, часом, не домой ли топаешь? — прошептал унтер, не глядя на него.
— Далеко дом-то, пожалуй, не дойдешь, — уклонился от ответа Семен. — Дома, конечно, лучше, да только…
Унтер посмотрел прямо в глаза Семену:
— Ты не крути, Семен. Честно скажи. Я вот тоже подумывал. Может, вместе, а? А то ведь убьют, ни за что убьют. Не красные, так свои.
Ты знаешь, что это за народ? — Он снова перешел на шепот и кивнул на солдат: — Половина — пленные красноармейцы, половина — мобилизованные насильно, Вчера человек двадцать сбежали, прямо на ходу. Десятерых из той теплушки расстреляли офицеры. Да они и сами-то боятся, в одиночку не ходят.
— Вот какие дела?.. — удивился Семен. — А чего же сейчас
— Второй состав видишь? — мотнул головой унтер. — Корниловцы. Наш начальник договаривается, чтобы следом за нами ехали, вроде конвоя. А у тех, говорят, маршрут иной… Вот и воюй тут.
— Да-а, — протянул Семен, — дела.
Из маленькой бревенчатой будки, единственного станционного строения, которое именовали громким словом «вокзал», вышла группа офицеров. Они возбужденно говорили о чем-то, спорили. Харин уловил обрывки фраз.
— …Доедете, — уговаривал дроздовского капитана полковник-корниловец. — Главное, не волнуйтесь… Всего несколько часов пути… Не могу, никак не могу…
«Отказались корниловцы сопровождать эшелон», — догадался Семен и стал прислушиваться внимательнее. На его счастье, офицеры подошли ближе. Знакомый унтер, оглядываясь на них, побрел к теплушке — от греха подальше. Харин отвернулся и стал усиленно раскуривать самокрутку.
Из будки — здания «вокзала» — выбежал молоденький юнкер и, придерживая путающуюся в ногах шашку, подскочил к офицерам.
— Господин капитан! — доложил он звонким юношеским теноркам. — Получено сообщение. Сюда вышел бронепоезд!
Семен вздрогнул — самосад просыпался, но ов не заметил этого. Придвинулся поближе к офицерам, стараясь уловить все, что они говорят. Но офицеры словно заметили его маневр и ушли, в будку. Семен разочарованно вздохнул и подумал: «Жаль Фомы нет, он бы все разузнал…»-А вдоль эшелона уже понеслась весть: нас сопровождает бронепоезд. Одни восприняли ее радостно, другие — злобно ругаясь…
Видимо, солдатское предположение оказалось верным, так как скоро на перроне опять появился капитан.
У вагона притихли.
— Господа офицеры! — протяжно крикнул он. — Развести людей по вагонам! Приготовиться к отправлению… — Его взгляд неожиданно упал на Семена и с удивлением остановился на артиллерийских погонах. — Кто такой?
— Фейерверкер тридцать четвертого гаубичного полка Харин, — вытянулся Семен.
— Как сюда попал? Документы!
Разведчик, объяснив, что отстал от своих, вынул пачку потертых бумажек. Офицер бегло просмотрел их и вернул обратно.
— Садись в теплушку. Доставлю к своим.
Всего ожидал Семен, но только не этого. В голове хороводом закружились обрывки мыслей, и он стоял не двигаясь, не отвечая, думая только одно: ни в коем случае нельзя лезть в вагон, нужно как можно скорее возвращаться к своим. Но как, как?
— Ну, что же вы, слышали приказание? — повторил офицер. — Быстро в теплушку.
Может быть, и следовало Семену подчиниться приказу, а через минуту, когда офицер отойдет, выпрыгнуть обратно, но он растерялся. «Немедленно бежать и сообщить своим», — мелькнуло в голове…