Повесть об Остролистном холме
Шрифт:
— Дело усугубляется тем, — сказал доктор, — что старая леди больна. За последние три недели за мной посылали несколько раз. — Он помрачнел. — Должен признаться, течение болезни ставит меня в тупик. Ей становится лучше, затем состояние снова ухудшается. Похоже на кишечную инфекцию. В течение нескольких дней организм реагирует на лечение адекватно, а затем — новая вспышка. Боюсь, что теперешнее физическое состояние леди Лонгфорд может только усилить ее озлобление.
— Тем хуже для всех нас, — мрачно заметил капитан. Помолчав немного, он добавил с неохотой: —
Хилис вынул трубку изо рта.
— Еще один человек с нелегким характером. Что он натворил на сей раз?
— Значит, не слышали. — Капитан стал еще мрачнее. — С ним несчастье. Вчера днем наша неустрашимая мисс Поттер нашла его тело под обрывом на Остролистном холме.
— Боже правый! — воскликнул пораженный Уилл. — Неужели старина Бен погиб? Мне очень, очень жаль. Как это произошло? И что понесло мисс Поттер на Остролистный холм?
Впрочем, подумал он, чему тут удивляться. Эта дама обожает прогулки по окрестностям и может забрести куда угодно. Да совсем недавно он повстречал ее по пути к озерцу за Овсяной горой, где собирался порыбачить. Она делала в своем альбоме наброски — то ли грибов, то ли чего-то в этом духе, — и они мило побеседовали.
— Она поехала туда с Дженнингсом за овцами, — ответил капитан. — Купила овец для своей фермы. А вот как Хорнби упал с обрыва, пока остается неясным. — Он взглянул на доктора. — Коронер дал согласие провести дознание. Баттерс не исключает убийства.
— Убийства!? — воскликнул Уилл.
— Его ударили по спине — тростью или чем-то в этом роде, — сказал доктор. — При осмотре тела обнаружен обширный кровоподтек.
— Это очень печально, — сказал Уилл. Он набил трубку и закурил. — Хорнби отличался нелегким характером, я и сам нередко ссорился с ним. Но человек он был надежный, — добавил Уилл, делая затяжку, — не шел против правил, законов не нарушал, а это кое-кого раздражало.
Уилл был стряпчим уже более десяти лет, и за это время ему приходилось вступать в конфликты со множеством людей. Самое трудное заключалось в том, чтобы при этом не потерять добрые отношения — даже со своими противниками в самых острых и сложных юридических спорах. Уилл неизменно старался сохранять дружелюбие и беспристрастность, независимо от того, по какую сторону барьера находится тот или иной человек, и на протяжении многих лет эта линия поведения приводила к успеху — Хилис не приобрел врагов, люди платили ему той же мерой доброжелательности.
— Кое-кого раздражало, — задумчиво повторил капитан последние слова Уилла. — Послушайте, Хилис, это замечание небезынтересно. Кто, по вашему мнению, мог держать зло на старика?
— Трудно сказать, — ответил Уилл. — Скажем, прошлой зимой был случай с Тоби Титором. Помните? Бен обвинил его в краже сидра и потащил в суд.
— Верно, — заметил доктор. — Кроме того, у Бена была пара стычек с любителями гулять по холмам. Они оставили открытыми его ворота. Да, и еще Айзек Чанс. Ведь теперь, когда Бен умер, ничто не помешает ему взять
— Мне всегда казалось, что Чанс причастен к поджогу амбара на ферме Бена, — сказал капитан, — но у нас не было доказательств, чтобы предъявить обвинение. Да и эти коровы… Там тоже не оказалось улик. — Он сунул руку в карман. — Зато теперь у нас есть вот это.
Он показал присутствующим глиняную трубку — такие трубки английские крестьяне курили сотни лет. За последние полвека, когда стали доступнее вересковые трубки, а многие к тому же пристрастились к дешевым сигаретам, глиняные трубки приобрели репутацию чего-то старомодного, подчеркнуто деревенского. Теперь их курили в основном люди пожилые — причем и мужчины, и женщины.
Уилл взял трубку и повертел ее в руках.
— Значит, Хорнби курил ее, когда ходил к Остролистному холму. И что это доказывает?
— Бен вообще не курил, — отозвался доктор. Он поставил чашку и провел рукой по седеющим волосам. — В этом все дело, Уилл. Курить он бросил по моему совету несколько лет назад. А уж когда Бен Хорнби принимает какое-то решение, он не идет на попятный, вы и сами это знаете.
— Ах, вот как. — Уилл нахмурился. — И, конечно же, на месте падения не удалось обнаружить ничего странного, скажем, следов борьбы?
Майлс покачал головой.
— Я там все осмотрел и не нашел ничего. Очень хотелось бы потолковать с владельцем этой трубки. Вы, наверное, заметили на ней инициалы — Г. С.
— Заметил. Какому-нибудь инспектору Скотланд-Ярда они бы показались весьма полезными. — Уилл усмехнулся. — Г. С. может означать Галахад Свифт.
— Вот как? — оживился капитан. — Галахад Свифт? Вы уверены? Никогда о таком не слышал. Он из здешних мест?
Уилл рассмеялся.
— Увы, Майлс, вам не повезло. «Галахад Свифт» — это название гончарной мастерской неподалеку от Эмблсайда.
— Так-то, Вудкок, — коротко рассмеялся доктор. — Вот вам и разгадка.
— «Галахад Свифт» изготавливает кирпичи, черепицу — ну и курительные трубки — не менее полувека, — продолжал Уилл. — Такие трубки курят в основном деревенские жители. Я слышал о них хорошие отзывы, но сам предпочитаю вересковые. — Он поднес трубку к носу и понюхал. — Впрочем, возможно, марка табака поможет выйти на владельца.
Капитан присвистнул.
— Шерлок Холмс, да и только. Что вы скажете об этом табаке?
— Неужели вы не узнали эту марку? — спросил Уилл, имитируя удивление. — Я просто поражен. Да ведь это «Браун твист», изготовленный Сэмюэлем Гоитом в Кендале. «Браун твист» номер четыре с вишневым ароматом, если меня не подводит нос. — Он еще раз потянул воздух. — Точно, с вишневым, — добавил он и вернул трубку капитану.
— Что ж, это существенно суживает пространство для поиска, — ответил Вудкок, не скрывая иронии. — Мы, таким образом, ищем сельского жителя, который отдает предпочтение глиняным трубкам «Галахад Свифт» и табаку «Браун твист» номер четыре с вишневым…