Повести и рассказы
Шрифт:
В эту минуту в стороне, за кустами, что-то затрещало. Хлопцы вздрогнули и крепче сжали свои дубимы. Из-за кустов показался кабан. Казалось, весь он состоял из одной страшной головы. Ни зада, ни коротких ног не было видно, — одна бурая голова со щетинистым загривком, стоячими ушами, огромными клыками и маленькими свирепыми глазками.
— Не шевелись! — прошептал Виктор.
Вепрь остановился, задрал рыло, понюхал воздух, глухо хрюкнул и повернул назад в кусты.
— Ну и страшилище! — прошептал Мирон. —
— Обидно все же! — пожалел Виктор. — Такой случай, а ты стой да гляди, как дурак.
Пошли дальше. В густом ельнике услышали почти рядом громкое хлопанье крыльев: казалось, какая-то большая птица запуталась в ветвях и не может вырваться. Глянули в ту сторону и действительно увидели большую черную птицу, неуклюже парившую среди елок так низко, что, казалось, ее легко схватить руками.
— Лови! — рванулся Мирон. Но Виктор не пошевелился.
— Бесполезно. Глухарь всегда так летает в ельнике, но еще никому не удавалось его поймать.
— В таком случае иди сюда, — крикнул Мирон, — я покажу тебе что-то другое.
Когда Виктор вслед за Мироном выбрался на небольшую болотистую полянку, Мирон уже набивал рот пригоршнями клюквы.
— Попробуй, какая вкусная, сладкая после зимы, — сказал он. — Жаль только, что лесные жители уже основательно полакомились ею: осталось не очень много.
С большим удовольствием друзья подкрепились ягодами, да и с собой набрали полную шапку.
— Ничего, жить можно, — сказал Виктор. — Но должен признаться, что все время чувствую себя голодным. Кусок бы хлеба или какого-нибудь варева — совсем другое дело.
— Сначала сырому зайцу был рад, а теперь обед ему подавай, — рассмеялся Мирон. — В нашем положении нужно рассуждать иначе: хоть какая еда, лишь бы силы поддержать. И главное, чтобы пища была разнообразной. Вот почему и клюква очень полезна. Это, брат, ягода, а в ней есть железо, углеводы, витамины.
С полной шапкой ягод им не захотелось идти дальше в лес. Сделали круг и направились к дому. В одном месте увидели большую змею. Она лежала, свернувшись, на пеньке и грелась на солнце. Голову змея подняла вверх и лениво поводила ею из стороны в сторону.
Виктор бросился к змее и убил ее одним ударом.
— Ну и гадина! — сказал он и потрогал змею ногою. — Пожалуй, с метр будет, не меньше.
Они тронулись было дальше, но скоро Мирон остановился.
— Слушай, — сказал он, — в нашем положении жалко бросать добычу, какая бы она ни была. Нельзя ли как-нибудь использовать и эту?
— А что ты из нее сделаешь? — удивился Виктор.
— Пока не знаю. Но в нашем убогом хозяйстве все может пригодиться. Снимем с нее кожу.
— Может, чучело сделаем для нашего техникума? Экземпляр отличный, — согласился Виктор.
Неприятное было дело, но скоро
Тихо шли они по лесу, внимательно оглядываясь вокруг. За недолгое время их жизни на острове природа совсем преобразилась. Листья на деревьях погустели, трава поднялась. Казалось, и птиц стало больше, громче раздавались их голоса. Вот пинькает лиловогрудая сойка, вот заливается черный дрозд, свистит желтая иволга, барабанит по стволу дятел. Зашевелились разные козявки, а в тени слышится неприятный звон комаров. Кое-где перепрыгивают с ветки на ветку белки.
— Эх, если б еще орехов найти! — сказал Мирон.
— Держи карман… — улыбнулся Виктор. — Не на каждом шагу такое случается, брат ты мой. Даже если б нашли еще дупло, вовсе не значит, что в нем обязательно будут орехи: могла и белка съесть их за зиму.
Тут на дереве мелькнуло какое-то новое животное, немного похожее на белку, только тоньше и длиннее ее. Цвет шкуры был рыжий с белыми пятнами.
Мирон мельком глянул и спросил:
— А это не белка?
— Тсс! — шепнул Виктор и придержал товарища рукой. — Это горностай!
— Неужели он такой жалкий?
— Зимою он белый, а сейчас меняет зимний наряд на летний. Самое главное отличие его — конец хвоста, который всегда бывает черным.
Горностай тем временем исчез.
Мирон пренебрежительно пожал плечами:
— А я думал — горностай невесть что. Раньше никто, кроме царей и князей, не смел носить горностаевые мантии.
— Пожалуй, если бы цари присвоили себе исключительное право на лапти, то и лапти считались бы самой роскошной и модной вещью, — усмехнулся Виктор.
Потом они наткнулись на ежа. Почуяв опасность, зверек сразу свернулся клубком. Ребята подошли и начали обсуждать, что с ним делать.
— Если б мы могли сейчас же отправиться домой, в город, взяли бы с собой, а так зачем он нам? Есть-то его, пожалуй, нельзя, — с сожалением сказал Виктор.
— А надо бы и его как либо использовать, — задумался Мирон. — Могут, например, пригодиться иглы.
— A знаешь, что? — спохватился Виктор. — Если взять его шкуру и обернуть ею конец дубины, получится такая булава, что с нею хоть на медведя иди!
— Вот видишь!
— Но ведь жалко убивать его! — вздохнул Виктор.
Однако пришлось убить. К клюкве и змеиной коже прибавился еж. С этой добычей друзья и вернулись домой.
Было еще рано. Времени для разных хозяйственных дел оставалось достаточно. Пообедали рыбой, орехами и клюквой.
Змеиную кожу повесили сушиться, а из шкуры ежа начали делать булаву. Ну и помучились, пока сняли шкуру своим «ножом»! Все четыре руки были изранены до крови. Зато булава вышла на славу! Только Мирон высказал сомнение: