Повести и рассказы
Шрифт:
— Потому что я ему верю.
— Что?
— Я доверяю ему!
— Ты доверяешь Харви Криму, — кивнул Ротшильд. — Понятно. Вот, значит, в чем дело. Что ж, этого следовало ожидать. Должен же найтись еще один псих в этом мире, который доверяет Харви Криму…
— Хватит, лейтенант! — оборвал я.
— Ах так — хватит, говоришь? А что ты сделаешь, Харви, чтобы положить этому конец? Может, набросишься на меня с кулаками? Эх, у меня просто руки чешутся отделать тебя по первое число. Давай, Харви! Вперед!
— Прекратите,
— Скажи-ка мне вот что, — он снова переключился на Лидию. — Они пытались вломиться к тебе в комнату после того, как ты заперлась изнутри?
— Сарбайны пытались открыть дверь. Но они ее не ломали.
— Ты собираешься вернуться туда?
— Вряд ли, — тихо сказала Лидия.
— Если ты мне понадобишься, как я могу тебя найти?
— Через меня, — подсказал я.
— Через тебя, — кивнул лейтенант. — Ладно, Харви, ты все-таки оставил меня в дураках и вдоволь повеселился за мой счет. В следующий раз придет мой черед. А теперь — вон отсюда, вы оба!
Выйдя на улицу, я сказал Лидии:
— Извини, конечно, Лидия, но ты все-таки — странная девушка.
— Из-за того, что я тебе доверяю? Неужели, Харви, ты больше никому не внушаешь доверия?
— Как правило, нет. А ты мне и вправду доверяешь?
— Кажется, да. А почему этот полицейский так тебя ненавидит?
— Во-первых, потому что он так устроен, а, во-вторых — уж слишком я ершистый субъект.
— Есть немножко, — согласилась Лидия. — Как ты думаешь, они и в самом деле решили меня убить?
— Думаю, что да. Ты же видела этот чемоданище, который они приволокли из цоколя. В нем поместились бы две такие девушки, как ты. Впрочем, это только догадки.
Лидия кивнула.
— Совершенно естественно, что Ротшильд так раскипятился. Мы живем в мире, полном жестокости, насилия и безумств, однако, стоит мне высказать логичное предположение о готовящемся убийстве девушки, и — мне никто не верит. А тебе самой не кажется, что от тебя собрались избавиться?
— Вполне вероятно, — сказала Лидия. — Своя логика в этом есть. Хотя и мрачноватая.
— Ты успела поужинать?
Она помотала головой.
— Пойдем. Я угощу тебя ужином и мы поболтаем.
— Я не нищая, так что тебе вовсе не обязательно угощать меня.
— Я покупаю не информацию, а всего лишь ужин, — поспешил я ее успокоить.
Мы прошагали несколько кварталов до пересечения Лексингтон-авеню с Семьдесят первой улицей, где, как я знал, располагался довольно симпатичный итальянский ресторанчик, в котором мне уже приходилось бывать. Лидия заказала себе салат и две порции спагетти с мясными тефтелями. Я тактично намекнул, что из столь разнообразного меню можно было выбрать и более экзотические яства, но Лидия с набитым ртом промычала, что спагетти единственное итальянское блюдо, о котором она слыхала, и к тому же, когда она голодна, ей не до каких-то изысков. В ответ я высказал
— Ты, конечно, прав, но я голодна, как волк, — заявила девушка. Слушай, Харви, дай мне поесть спокойно.
— Ладно, ешь, так и быть.
— А я что делаю.
Я сидел, как остолоп, и наблюдал, как она уплетает спагетти с тефтелями, пока наконец, проглотив последнюю тефтельку, она не пожелала знать, почему я так странно разглядываю ее.
— Что значит — странно?
— Как будто я чокнутая. Ты, должно быть, и вправду считаешь меня ненормальной?
— Нет, мне просто кажется, что ты перенервничала и сейчас немного подавлена. Ты никогда не пыталась обратиться за помощью?
— Это за какой же? — грозно спросила Лидия.
— Ну… за психиатрической.
— Не суй нос не в свое дело, Харви, — холодно сказала она.
— Разумеется. Тебе виднее, куда мне совать нос, а куда — нет. Вытаскивать тебя из передряги, в которую не угодила бы и школьница — мое дело, а спросить, не пытался ли кто-нибудь заглянуть в пчелиный улей, который находится у тебя в голове — не мое.
— Мне кажется, Харви, что большинство людей теплых чувств к тебе не питают. Наверное, поэтому ты до сих пор и служишь в страховой компании.
— Каким бы я ни был, вполне возможно, что твою очаровательную шкурку я сегодня спас.
— Ты хочешь сказать, что они запихнули бы меня в этот чемодан и выволокли на свалку?
— Дура ты! — в сердцах воскликнул я. — Ты заглянула в холодильник?
Лидия недоуменно уставилась на меня.
— Заглянула?
Она кивнула.
— Сало твое лежало на месте?
Лидия сглотнула.
— Сала там не было, Харви, — тихонько пролепетала она.
— И чего я так пекусь о тебе? Просто не понимаю — какое мне до всего этого дело?
— А я знаю.
— Ну!
— Ты не единственный, кто хотел бы заполучить эти пятьдесят тысяч, Харви.
— Неужто ты и себя считаешь?
— Корыстолюбие — один из самых распространенных человеческих пороков, Харви. А в нашей стране деньги вообще возведены в культ. Здесь нет нужды испытывать чувство вины из-за того, что мечтаешь о пятидесяти тысячах долларов. Мы не в России.
— Сало, — с омерзением процедил я. — И еще этот идиотский акцент. Неужели ты надеялась обвести их вокруг пальца?
— Ротшильда я провела.
— Браво! — Я всплеснул руками. — Ты провела лейтенанта Ротшильда. Представляешь, какая участь нас теперь ожидает, если нам вдруг понадобится помощь полиции? Впрочем, зачем волноваться из-за таких пустяков? Главное оставить с носом лейтенанта Ротшильда. Жаль, что я не могу наградить тебя медалью.
Неслышно подкравшийся официант, крупнотелый смуглый итальянец с ручищами, напоминавшими бычьи лопатки, поинтересовался, что мы желаем взять на десерт. Потом назидательно произнес: