Повести и рассказы
Шрифт:
Если смотреть отсюда на окно той комнаты, то кажется, что ее вот-вот смахнут мячики лап карабкающегося по стене тигра. Наверное, кладовка для всего дома.
На верхнем этаже от лестницы шли два коридора, а прямо напротив находилась низкая дверь. У двери валялись сломанные палки, старые цветочные горшки и прочая рухлядь. Еще там была жаровня с толстым слоем золы, покрытой зелеными листьями. Видно, здесь, под самой крышей дома, действительно устроили кладовку. Бай Хуэй постучала в дверь.
— Кто
— Я ищу товарища Чан Мина.
— Входите, дверь не заперта.
Бай Хуэй толкнула дверь, и та отворилась. Она вошла. В комнате было темно и тихо, как в пещере. Окно скрывали плотные шторы, но сквозь просвет в них в комнату врывались яркие лучи, падавшие прямо на лицо Бай Хуэй.
— А, это ты. Я должен вернуть тебе куртку. Извини, у меня температура, заставил тебя прийти. Одежда на вешалке, возьми сама! — Голос Чан Мина раздавался где-то совсем рядом с ней.
Бай Хуэй сделала два шага вперед, миновала солнечные лучи и увидела, что Чан Мин лежит на кровати, накрывшись тонким одеялом.
— Садись. Вот стул.
Бай Хуэй присела. Стул был отделен от кровати маленьким круглым столиком. На нем стояли стакан, ваза, валялись какие-то клочки бумаги, обертка из-под лекарства, книга и старенький термос.
Щеки юноши пылали, глаза тоже покраснели, взгляд их был тяжел и мутен, прядь волос прилипла к вспотевшему лбу. Бай Хуэй заметила на столе градусник и поднесла стеклянную трубочку к глазам. Серебристый столбик тянулся до отметки 40°.
— Ой, какая у тебя высокая температура! Я пойду вызову врача.
— Не надо… Я тут выпил лекарство.
— Нет, так нельзя. Ты должен пойти в поликлинику.
— Ничего страшного. У меня всего-навсего простуда. Температура спадет, и все будет нормально. — Он вяло помахал высунутой из-под одеяла рукой. Видно, он не любил никого утруждать.
Бай Хуэй взглянула на пачку таблеток, лежавшую на столе. Это был анальгин.
— У тебя есть еще какое-нибудь лекарство?
— Это тоже хорошее. Хватит и его!
— Я скоро вернусь. — Бай Хуэй вскочила со стула и исчезла за дверью.
Прибежав домой, Бай Хуэй схватила деньги и помчалась в аптеку.
— Какое есть лекарство от простуды, чтобы быстро сбить температуру? — запыхавшись, спросила она и навалилась на стеклянную витрину, словно хотела туда залезть.
Продавец стал перечислять ей названия отечественных и зарубежных лекарств.
— Дайте мне все, только анальгина не надо! — сказала она.
Бай Хуэй заплатила деньги, повернулась и выбежала на улицу. Продавец удивленно посмотрел вслед убегавшей девушке.
— Странно! — сказал он другому продавцу. — Я видел, как покупают подряд все сорта печенья, но чтобы так покупали лекарства, еще не видывал! — И он рассмеялся.
Бай Хуэй и вправду зашла купить печенье. Она купила еще большой сверток отборных груш и яблок. Вернувшись в дом
— Ты… — Чан Мин выглядел взволнованным.
— Сначала выпей-ка лекарство! — Бай Хуэй взяла термос, но тот был пуст. — Где тут горячая вода?
— Я обычно прошу у соседей.
Бай Хуэй ничего не сказала. Во дворе она раздобыла кувшин горячей воды у той старушки по фамилии Чжан. Вернувшись к Чан Мину, она вытащила купленные ею таблетки.
— Сначала выпей аспирин, быстрей.
Чан Мин в ответ засмеялся. Но по его смеху чувствовалось, что он растроган искренним волнением гостьи. Он выпил лекарство и улегся, заложив руки за голову.
— Ты вчера простудился, бросившись в воду, — сказала Бай Хуэй.
— Нет. Я простудился оттого, что ночью не закрыл окно.
Бай Хуэй подумала, что он говорит неправду, ведь вчера в лодке он говорил, что пойдет работать в ночную смену, значит, он не мог в эту ночь спать дома.
После этого оба замолчали. Они еще слишком мало знали друг друга. Бай Хуэй высыпала на стол фрукты и принялась мыть их.
— Не нужно ли послать записку твоим родным?
— У меня никого нет, я совсем один.
Бай Хуэй растерянно посмотрела на него.
— Я был единственный сын, рано потерял отца и мать. — Он помолчал и добавил: — Меня дядя воспитал, а два года назад он тоже умер.
Бай Хуэй аккуратно вымыла фрукты, положила их на блюдо, рассказала, как принимать лекарства, и собралась идти домой.
— До свидания! — сказала Бай Хуэй, стоя в дверях.
— Тебе не надо больше приходить. Я завтра поправлюсь и сразу пойду на работу.
Бай Хуэй промолчала и вышла, опустив голову. Когда она ушла, Чан Мин увидел, что военная куртка по-прежнему висит на вешалке.
Солнечный луч перебрался к стоявшему у его кровати круглому столику. Свежие, вымытые красные яблоки блестели на солнце и распространяли душистый запах. На чистом листе бумаги были разложены белые таблетки. Только что ушедшая девушка с бесстрастным лицом оставила в его сердце первый, но памятный след.
Если бы Бай Хуэй снова посетила Чан Мина, когда тот был уже здоров, она забрала бы куртку Ду Инъин, и на том бы дело кончилось. Но случилось так, что Чан Мину стало еще хуже, простуда перешла в воспаление легких, Бай Хуэй вызвала врача, который делал Чан Мину уколы, и стала каждый день приходить ухаживать за этим одиноким юношей.
Узнав больше о жизни своего нового знакомого, она обнаружила, что одиноким людям всюду приходится тяжело: за такими людьми некому присмотреть, им не с кем разделить житейские обязанности. И Бай Хуэй всячески помогала ему, помогала терпеливо, усердно и от чистого сердца. Чан Мин пытался протестовать, а когда он был не в силах остановить девушку, то лишь беспомощно улыбался и оставлял ее в покое.