Повести и рассказы

Самсонов Семен Николаевич

Уходя, дядя Вацлав думал не только об устройстве Яна в школу, но и о том, чтобы сохранить его в роли связного, тем более, что эту роль Ян выполнял не так уж плохо, живя с отцом. Правда, теперь обстановка изменилась. Отец хорошо знал характер, мечты и дела сына, а дяде Вацлаву эти качества ещё придётся изучить, по-настоящему узнать Яна, чтобы не навлечь на него и на себя беды.

С приятным удивлением и благодарностью дядя Вацлав думал о том, что доктор Шпачек воспитал в мальчике непримиримую ненависть к врагам Чехословакии. Доктора Шпачека нет с ними, но есть младший Шпачек, который непременно будет продолжать бороться, если не сегодня, не завтра,

так в будущем. «Да, борьба честных чехов продолжается, она будет продолжаться до полной победы», — думал дядя Вацлав, уходя от мальчика.

К счастью Яна Шпачека, в школе, где он учился, многое переменилось. Во-первых, не стало учителя немецкого языка пана Краузе; во-вторых, совершенно неожиданно выяснилось, что Ян может продолжать учиться в своей школе, так как директором назначен свой человек. Об этом дядя Вацлав пока ничего не сказал мальчику, потому что и без того у Яна было сегодня много приятных новостей.

Были у Яна и новые горестные вести, но дядя Вацлав не сообщил ему ничего. Умер старый Шпачек в Кладно, потрясённый трагической историей, случившейся с доктором Шпачеком. «Сказать Яну о смерти дедушки — значит продлить его болезнь», — думал дядя Вацлав, всецело взявший на себя заботу о сыне друга по подпольной работе.

У КОСТРА

Открытие пионерского лагеря при школе было праздничным событием в жизни ребят. Большинство из них хорошо потрудилось на ремонте школы. И хотя дети работали без утомления, всего по два-три часа в день, директор школы и педсовет считали, что ребята своим трудом заслужили лагерный отдых перед новым учебным годом. Нелегко было организовать этот своеобразный пионерский лагерь с трёхразовым питанием. Много было забот и у дирекции школы и у ребят. Но дела шли хорошо. Овощами снабдила лагерь школа со своего участка. Отдел рабочего снабжения завода, где работал отец Вани, обещал ежедневно выдавать пионерскому лагерю сто литров молока — почти по поллитра в день на каждого отдыхающего. И, наконец, дирекция школы открыла интернат для самых маленьких с тем, чтобы они могли круглосуточно находиться в лагере.

Всё это было объявлено на открытии пионерского лагеря. И каждый ещё раз подумал, что суровая война, посадившая не только взрослых, но и детей на нормированный паёк, заставляла, как выразился директор школы, подтянуть животы, а тут, точно с неба, свалилось такое богатство. Ребята давно научились беречь каждую крошку хлеба, кусочек сахара, колбасы, сыра. Они, пожалуй, лучше взрослых знали им цену, потому что именно многим из них приходилось мёрзнуть в очередях, чтобы получить паёк в магазинах.

Жизнь в лагере обещала быть занимательной, интересной, а главное, большинство гордилось тем, что именно они, участники ремонта школы, обеспечили этот заслуженный отдых. Поэтому не обошлось и без того, что те, кто не работал на ремонте школы, но был зачислен в лагерь, жестоко «прорабатывались» в кругу товарищей за несознательность.

Не обошлось без упрёков и в адрес Вани. В первый же день его назначили на кухню. С группой товарищей он сидел в школьном дровянике и чистил картофель на обед. Не очень увлекало его это занятие. Августовский день, будто нарочно, выдался на редкость жаркий и, конечно, хотелось сбегать на речку и выкупаться. Но ребята не начистили ещё и половины положенного. Пользуясь тем, что Спицын был старшим среди чистивших картофель, он сговорился с Женей под каким-то предлогом выйти из дровяника и потихоньку сбегать выкупаться.

По дороге он

снова заговорил с Женей на свою излюбленную тему. Его до сих пор не покидали мысли о фронте. Он считал, что если бы действовал не один, а с Женей, то они теперь уже были бы настоящими разведчиками или связными, которым поручают важные военные дела. Думая об этом, Ваня спросил:

— Тебе, Женя, нравится в лагере?

— Очень.

— А мне не нравится.

— Почему?

— Ну, что это за лагерь! Картошку чистить заставляют, а там, смотри, и дрова пилить придётся, да ещё что-нибудь, а я хочу отдыхать.

— Так мы и будем отдыхать, — возразил Женя.

— Тоже мне отдых! Скучно! Ни интересных игр, ни походов. Я смотрю в план работы, а там расписание игр в городки да в футбол, встреча с каким-то Зиминым, а мне ещё заниматься придётся. Вчера Серёжка мне дома диктант устроил. И опять я три ошибки сделал…

Ваня запустил пальцы под свою серую кепку, почесал голову, прищурил один глаз, сморщился и мечтательно заявил:

— Знаешь, Женя, вот если бы мы жили где-нибудь в прифронтовой полосе? Вот было бы интересно.

— А я не хочу… Там страшно, война, стреляют, бомбят…

— Вот чудак. Ведь в прифронтовой полосе, а не на войне, — возразил Ваня.

— Всё равно, не хочу.

— Нет, ты, Женя, не понимаешь. Представь себе, мы бы вдруг ночью поймали какого-нибудь шпиона или фрица и отвели бы его к командиру.

Ваня так разрисовал героическую картину поимки шпиона, что Женя заслушался и даже немного струхнул.

Они сидели на берегу реки после купанья. Ваня говорил, говорил, а Женя слушал и удивлялся, как ловко всё получается. Тут и тёмная дождливая ночь, и густой таинственно-чёрный лес, и ловко устроенная засада. Они лежат, замаскировавшись в кустах, и прислушиваются, как переговариваются два фашиста, идущие прямо на них. Ваня, Женя и другие ребята терпеливо и храбро ждут врагов, приготовившись навалиться на них, связать, забить им рты.

Но тут Женя не выдержал и возразил:

— Но фашисты без оружия не ходят…

— Ну и что же…

— А как же мы их поймаем и свяжем?

Разгорелся жаркий и долгий спор. Друзья забыли и о том, что их товарищи чистят картофель, а они позорно сбежали. Вспомнил об этом Женя. Ваня, разумеется, как всегда, спокойно ответил, что ничего особенного не случилось, они быстренько ещё раз искупаются и бегом в лагерь…

Нельзя сказать, чтобы они бегали очень долго, но их отсутствие было замечено. Бригада на чистке картофеля задержала приготовление обеда. Хватились искать старшего, однако не нашли не только его, но и Женю. Молчаливый и строгий повар, бывший фронтовик, недовольно заявил, что подобного «ЧП» [44] он больше не потерпит.

44

«ЧП» — чрезвычайное происшествие (военное выражение).

Серёжа, поскольку дежурили на кухне ребята из его отряда, принял вину на себя и, чтоб спасти положение, послал на кухню подкрепление. Это разозлило его, так и хотелось отдуть Спицына.

Стычка произошла неожиданно. Серёжа встретил Ваню за углом школы, когда тот с Женей возвращался с купанья.

— Ты почему срываешь обед? — нахмурился Серёжа, схватив Ваню за грудки.

— Отстань, я тебе не повар! — резко рванувшись, ответил Ваня.

Но Серёжа всё же успел дать ему такого шлепка, что тот упал.