Повести и рассказы
Шрифт:
Попель внимательно, не перебивая, слушал капитана Бунке.
Когда капитан замолчал, майор после минутного раздумья спросил:
— Давно вы дружите с лейтенантом Гольдом?
— Я ведь вообще недавно здесь. Недели две. Но Фриц быстро со мною подружился. Особенно, когда узнал, в какой дивизии я служу.
— Ранение у вас серьезное? — неожиданно спросил Попель.
Бунке поймал беглый, но очень внимательный взгляд, которым майор сопроводил этот, казалось бы, случайный вопрос.
— Не особенно. Пулевое. Мой танк сожгли. Пришлось удирать.
Теперь майор, не отрываясь, смотрел в лицо капитана колючим пристальным взглядом.
— Долго ли еще пробудете у нас? — задал он вопрос, и Бунке почувствовал, что это, пожалуй, самое важное для Попеля в их разговоре. Капитан сделал вид, что колеблется.
— Видите ли, господин майор, — заговорил он после продолжительной паузы. — Я имею право торчать в тылу еще два месяца. Да разве выдержишь, особенно здесь, у вас. Я ведь рассчитывал встретиться в Борнбурге со старым дружком Отто фон Бломбергом. А он, оказывается, и сам где-то на Восточном фронте болтается.
— Вы близко знакомы с господином фон Бломбергом? — перебил капитана Попель.
— С Отто? — усмехнулся капитан. — Знаком. Жаль, что его сейчас нет, а то бы мы неплохо провели время. В общем, я уже соскучился по своей компании. У нас в дивизии народ отборный. Думаю, дня через два просить коменданта, пусть направляет на комиссию. Эти эскулапы особенно придираться не будут, поеду обратно на фронт. Хватит в тылу корпеть, наотдыхался.
— Вы на Восточном фронте были ранены? — спросил Попель таким благосклонным тоном, что Бунке сразу понял: «Попал в точку. Кажется, клюнул на Бломберга».
— Да, на Восточном. Есть там такой населенный пункт «Родионово». Под ним мой танк и сожгли.
— Трудно там сейчас?
— Да. Война — вообще тяжелая работа. А русские — очень серьезный противник.
— Разобьем? Или может…
— Разобьем, — перебил майора Бунке. — Трудно, конечно, будет, но обязательно разобьем.
— Да, кстати, — снова переменил тему разговора Попель. — Вы говорите, что убийца мастерски кидает кинжал. Что, он действительно может таким образом нанести смертельную рану?
— Откровенно говоря, господин майор, — мрачно усмехнулся Бунке, — это чистая случайность, что сегодня убит лишь один Гольд. Кинжал, попади он в меня, пробил бы грудь насквозь. К счастью, я вовремя упал на колено. Кинжал свистнул над самым плечом.
— Интересно. Очень интересно, — протянул майор. — Умение кидать ножи в наши дни — редкость.
В кабинете неслышно появился Цехауер. Он подошел к лежавшему на диване Гольду и притронулся пальцем к его щеке:
— Господин майор. Санитары прибыли. Разрешите взять тело?
— Возьмите, — не оборачиваясь, ответил майор.
Пока санитары укладывали тело Гольда на носилки, майор Попель, вытащив из ящика лист бумаги, положил его перед капитаном:
— Я вас попрошу, дорогой капитан, оказать очень
Теперь Попель был не просто вежлив — в его голосе звучали дружеские нотки. Ласковая улыбка не сходила с губ майора. «Ишь, как тебя разобрало, когда ты узнал, что Отто фон Бломберг мне друг», — насмешливо подумал капитан.
— Не сочтите за труд, дорогой капитан, — продолжал Попель, — изложить на этом листе все, что вам известно об убийстве лейтенанта Гольда.
— Очень охотно, господин майор, — согласился Бунке.
Между тем санитары, взвалив на носилки тело Гольда, направились к выходу. В дверях им пришлось посторониться: в кабинет входил штандартенфюрер СС.
— Писать ваши показания, дорогой капитан, я попрошу в форме ответов на поставленные мною вопросы, — поучал капитана Бунке майор. — Все дело мы закончим…
— Лучше всего вам закончить его завтра, майор, — бесцеремонно прервал Попеля вошедший.
Попель поднял голову и поморщился: «Принесло этого дылду не вовремя». Бунке вскочил и почтительно вытянулся. На лице его отразилось глубокое изумление, не скрывшееся от внимательных глаз майора Попеля.
— Слушаю вас, господин штандартенфюрер, — с вежливой улыбкой встретил Брука майор Попель. — Прошу извинить… Мы были заняты… не заметили… Садитесь, пожалуйста. Чем могу быть полезен?
— Мне радировали из Берлина, — как всегда, с сильным акцентом заговорил Брук. — Впрочем, об этом мы лучше поговорим наедине.
«Что так поразило капитана? — напряженно подумал майор. — Что он, штандартенфюреров не видел ни разу, что ли? — Но вдруг его точно молнией ударило. — Акцент… эсэсовец… штандартенфюрер… — начал соображать Попель. — Что за чертовщина… не может быть!..»
Чувствуя, что сейчас в его кабинете происходит что-то такое, в чем он не в силах разобраться, майор Попель дружески извинился перед Бунке:
— Как видите, дорогой капитан, меня отрывают. Я буду вынужден побеспокоить вас еще раз.
— Пока я здесь, я весь к вашим услугам, господин майор, — поклонился Бунке.
— Может быть, мы встретимся даже завтра. Я вас извещу.
— В любой час, в любую минуту, господин майор. — Капитан откозырял и направился к выходу. Уже у самых дверей он остановился. — Прошу извинить, господин майор. Я бы хотел на пару слов…
— Пожалуйста, — поднялся со стула майор. — Вы разрешите, господин штандартенфюрер?
Брук милостиво кивнул головой.
— Не смею советовать, господин майор, — шепотом сказал Бунке подошедшему майору. — Было бы лучше, если бы о предсмертных показаниях Гольда знало как можно меньше людей.
Попель удивленно посмотрел на капитана.
— Вы наивны в этих вопросах, мой дорогой капитан, — пробормотал он. — В гестапо не болтают.
«Еще не хватало, чтобы он решил, что я заодно со штандартенфюрером и все расскажу ему, — подумал майор, закрывая двери кабинета за капитаном Бунке. — Неужели штандартенфюрер — действительно убийца лейтенанта Гольда? Зачем ему это было нужно?..»