Повести. Рассказы
Шрифт:
— А я думала, не дойду…
— Да… — согласился Спичкин.
Вера поднялась, начала выгружать из обоих рюкзаков взрывчатку, достала моток бикфордова шнура.
— Сиди. Я посмотрю пока, — сказала она и пошла, проваливаясь глубоко в снег, опираясь на ледоруб.
Худая, высокая женщина.
Она шла, то и дело оглядываясь назад. Фигура сидящего Спичкина удалялась, становилась все меньше. А Вера шла и шла, и конца этой снежной шапке не было. Снизу, из долины, она казалась такой маленькой.
А
Вера шла, проваливаясь в снег.
— Не хватит… Господи, неужели не хватит, — шептала она и снова оглядывалась.
Спичкина теперь не было видно.
Наконец Вера добралась до края снежника, обессиленно упала в снег. Внизу были немцы. Туда крутым уступом обрывался ледник. Хаотично разрезанный трещинами, весь вздутый — морщинистый лоб горы.
Вера сидела в снегу, ела этот снег пригоршнями, потом встала и спустилась на несколько шагов к висячему леднику. Она мысленно прикинула расстояние до последней трещины, пошла обратно, считая шаги.
— Лавина! — чуть не плача проговорила Вера. — Он на пути лавины и не успел бы уползти! Понимаешь?
— Понимаю… — прошептал Спичкин.
Лицо ее все больше мрачнело. Наконец она вернулась к сидящему Спичкину. Тот выжидающе смотрел на нее.
— Ну вот… — сказала Вера. — А я об этом и не подумала… И Баранова не спросила… Ах, дура, дура…
— О чем, Вера? — спросил Спичкин.
— Шапка… Она такая большая, что нашей взрывчатки не хватит.
— Как? — Спичкин даже привстал. — Не может быть!
Вера не отвечала.
— Неужели мы зря шли, Вера?
— Выход, кажется, есть, — помолчав, ответила она. — Есть выход…
— К-какой?
— Взорвать самый козырек. Отвалить только одну глыбу… Для лавины достаточно…
У Спичкина просветлело лицо.
— Ну вот, только зря пугаете… Ч-черт, дышать здесь трудно! Комполка, небось, думает, что не поднялись, не сделали. А мы сейчас ка-ак рванем! Ух, запляшут, сволочи!
Спичкин улыбался почерневшими губами. Вера подняла лицо, посмотрела на него:
— Но тогда не хватит шнура, Спичкин… Не успеешь убежать. Там круто и сил совсем нету, Спичкин…
— Как это? — смертельный страх медленно заливал душу Спичкина.
Вера молча смотрела на него.
— Вера, ну скажи что-нибудь!
— Говорить здесь нечего, Коля… Так не хватит и так не хватит… Тришкин кафтан…
Спичкин глотнул ртом воздух, замолчал. Вера потрогала смерзшиеся, запорошенные снегом волосы, заговорила тихо:
— Там, внизу, уже, наверное, подходят к перевалу… Шота, Артем, Семен Иваныч… Баранов… Я его никогда не видела до этого, а всегда мечтала быть такой, как он… Вот и моя очередь…
Спичкин
— Боишься, Спичкин? — спросила Вера.
— Боюсь… — потухшим голосом ответил Спичкин. — Раньше я деда своего боялся. Параличный, не ходит. Палка у него была с набалдашником, по спине лупил, — Спичкин ел твердый, обжигающий снег. — И еще нырять глубоко боялся… Нырнешь и думаешь, сейчас схватит кто-нибудь за ноги и на дно утащит…
— А в горах не боялся? — спросила Вера.
— И в горах боялся…
Они надолго замолчали.
— Ну что ж, — наконец сказала Вера, — Через полчаса перевал будет свободен. Пойдешь вниз, вон по тому снежному склону. Потом будет небольшой участок скал, потом скальный гребешок, осыпь — и ты на перевале, — Вера говорила медленно, указывала рукой, куда надо идти и часто, глубоко вздыхала. — У тебя девушка была, Спичкин?
— Была, — Спичкин еще ниже опустил голову.
— А сейчас она где?
— Не знаю… Я в армию ушел…
— Баранов сказал, что ты везучий… — Вера посмотрела на Спичкина, слабо улыбнулась. — И верно, везучий… Долго жить будешь.
— Не знаю… — вздохнул Спичкин.
Они помолчали. Последние минуты они оставались вдвоем. Они словно гнали друг друга всю жизнь, а не какие-нибудь сутки.
А под ними лежали горные вершины. Люди были теперь выше гор.
— Ну ладно… — сказала Вера и встала на ноги. — Командиру полка доложишь по форме… Задание выполнили. И смотри, сам себе шею не сломай. Этого мы уж тебе не простим.
Вера стала поднимать рюкзаки с взрывчаткой. Спичкин медленно поднялся, глухо проговорил:
— Я пойду… Очередь моя…
— Не дури, — улыбнулась Вера.
— Пойду я! — упрямо повторил Спичкин.
— Не надо, Коля…
— Пойду я! — крикнул Спичкин. Голос его дрожал, на глазах выступили слезы. Видно было, как жалко Спичкину самого себя.
Вера прижала его к себе. Обняла голову, зашептала в ухо:
— Милый ты мой, дурачок… Для этого нужна холодная голова. А на нас рассчитывают… Представляешь, кто мы для них сейчас?
Спичкин оторвался от нее, поднял рюкзак.
— Вы женщина, а я мужчина. Понятно?
Вера взвалила свой рюкзак и пошла следом за Спичкиным.
— Я попробую… Может, успею убежать, — говорил на ходу Спичкин.
Наконец, они дошли до края пропасти, бросили рюкзаки в снег. Отдышались.
— Попрощаемся, Вера… — негромко предложил Спичкин.
Вера припала к груди Спичкина, тихо, по-бабьи охнула, спина и плечи у нее затряслись.
— Ну, Вера… Ну что вы… — Спичкин медленно шевелил почерневшими губами. — Я попробую…
Он осторожно поцеловал ее в губы, легко оттолкнул от себя.