Повести
Шрифт:
На стук дверь отворила Алевтина. По ее лицу Дубровский сразу понял, что Виктор Пятеркин здесь. Не успел он переступить порог комнаты, как Виктор вскочил со стула и, раскинув руки, бросился к нему в объятия. Дубровский не ожидал такого порыва и растерянно гладил его вихрастые волосы.
— Как дошли? — спросил он Алевтину, взволнованно наблюдавшую эту сцену.
— За день управились. Мы еще вчера вечером тебя ждали.
— Не мог я вчера.
— А почему так долго не сообщали о себе Самарским? —
Дубровский приложил к губам указательный палец.
— Леонид, а ты маму не встретил? Она там с дочкой гуляет возле дома.
— Нет, не видел.
— Ладно, вы тут поболтайте, а я к ним схожу, — сказала Алевтина, выходя из комнаты.
— Ну, рассказывай, брат, как там дела? — Дубровский усадил Виктора на стул и сам примостился рядом.
— Мне Самарские рассказали, как вас арестовывали. Я думал, что ждать уже нечего. Хотел обратно идти. А тут ваше письмо подоспело.
— Молодец, Виктор! Молодец, парень! Ты даже представить себе не можешь, как я рад, что ты здесь.
— Дядя Леня, а вы в самом деле теперь у немцев работаете?
— Да! Только грош цена всей моей работе, если ты не будешь ко мне приходить.
— А я буду, я буду, вы не сомневайтесь. Тут одного лейтенанта к вам посылали, так он не прошел, погиб. А я могу, я по-быстрому.
— Вот и молодец. Сегодня переночуешь здесь, а завтра пойдешь обратно к Владимиру Ивановичу. Только будь осторожен. Под пулю не попади. Очень важные сведения понесешь.
— Я постараюсь. Я по-тихому.
— На словах передашь Владимиру Ивановичу, что я работаю по заданию — во внешней команде ГФП-721. Не перепутаешь?
— А что такое ГФП-721?
— Это тайная полевая полиция 6-й немецкой армии.
— Так эту же армию под Сталинградом разбили и в плен взяли. И командующий ихний, Паулюс, тоже у нас в плену.
— Все верно, Виктор. Но гитлеровцы вновь сформировали армию и дали ей тот же номер. Вот и получилась новая шестая армия. Ясно?
— Понятно. Передам.
— Это как раз можешь не передавать. Об этом Владимир Иванович и без нас знает. А вот что я работаю переводчиком в тайной полевой полиции ГФП-721, передай обязательно. Номер не забудь, а буквы легко запомнить: Галина, Федор, Пелагея.
— Не-е. Имена попутать могу. Лучше Гоголь, Фадеев, Пушкин.
— А Фадеева откуда знаешь?
— Книжку его в школе читали, «Разгром» называется.
— Хорошо! Пусть будет по-твоему — Гоголь, Фадеев, Пушкин. В записке, которую я с тобой передам, ничего особенного, кроме адресов и фамилий, не будет. Зашьем ее, как ту.
— Я же в одной рубашке.
— А пистолет где носишь?
— И пистолета больше нету. Владимир Иванович сказал, что для связного пистолет — лишняя морока. С пистолетом попадусь —
— И то верно. Тогда записку в ботинок, под стельку, спрячем. Сейчас земля сухая — не промокнет. Ты пока посиди тихо, а я напишу.
Дубровский достал из кармана блокнот, вырвал из середины двойной листочек и принялся писать.
«1. Светлана Попова. Блондинка. Волосы длинные, до плеч. Глаза голубые. Зубы ровные, белые. Большой лоб. Нос римский, с горбинкой. Рост средний. Полногрудая. Красивая. 22—24 года. Недавно была в Миллерово. Работала в тылу армии. Скоро опять будет у вас. Нем. командование возлагает на нее большие надежды. Необходимо обезвредить.
2. Хохлов Иван Григ. 1909 г. р., прож.: Краснополье, Тельмана, 4. Систематически использ. как агент в других нас. пунктах. Предал парт. орг. под руководств, капитана Руднева. Приметы: рябой, голуб. глаза. Заикается при нач. разговора.
3. В Серго работ. партиз. группа под рук. Кононенко. Сожгли маслозавод. Взорвали водокачку. Обстрел, нем. автомашины. Организация была нами скрыта, несмотря на донесение о ней. Донес Крючкин Гаврила. Хромой. Брат бывшего нач. отдела народного питания Серго. После предупреждения согласился молчать об организ.».
Дубровский усмехнулся, вспомнив, как утром принимал Крючкина в городской полиции. Тот пришел точно в назначенное время и, скрывая чуть заметную хромоту, подошел к столу, за которым сидел Дубровский.
— Разрешите присесть?
— Садитесь.
— Спасибо. — Он опустился на стул.
— А теперь нате бумагу и пишите расписку, что вы нигде и ни одним словом не обмолвитесь о партизанской организации Кононенко. В противном случае мы будем вынуждены вас расстрелять...
— За что же меня расстреливать?
— Пока не за что. А если будете болтать лишнее — расстреляем. Эта партизанская организация создана для выявления настоящих бандитов. Вы правильно сделали, что доложили о ней мне, но впредь придержите язык за зубами. Никому ни звука, иначе лишитесь головы. Ясно?
— Да куда уж яснее. А я ведь из самых благих намерений... Я что услышал — и сразу к вам.
— За это мы вас благодарим. Прошу вас зайти ко мне в следующий вторник.
— Куда уж теперь! — Крючкин испуганно отмахнулся и принялся писать расписку.
Эта расписка лежала теперь у Дубровского в заднем кармане брюк. «Надо не забыть ее уничтожить», — подумал он, продолжая составлять донесение.
«4. Див. «Мертвая голова» и «Викинг» перебрасыв. на север в район Харькова.
5. Демидов Георг. 1925 г. р., живет на шахте «Иван», в Макеевке, предал партизанск. орг. Клейстера. Отец Демидова был расстрелян немцами как коммунист-партизан».