Повестка в Венецию - Нижние ноты
Шрифт:
Легкая досада на ее лице. Словно триллер на самом интересном месте прервали для рекламы.
Мы внимательно смотрели, как из ниоткуда возникший официант меняет приборы. У него были пальцы пианиста и координация обезьяны. Покровительственно улыбаясь ему, Юлька сказала:
— А тебе не приходило в голову… Когда девочке семнадцать и она в чужой стране… А родители обезумели от впечатлений и непонимания… Тебе не приходило в голову, что этой девочкой так просто манипулировать? Любой зрелый и состоявшийся мужчина может создать ситуацию? — она слегка подумала и хмыкнула. — То есть, все-таки не любой, конечно. Но тем не менее.
— Не
— Я? Мы ведь не на Страшном Суде. А объяснить могу. Если, конечно, тебе интересно.
Пожалуй, лучшее, что я смог сделать — это изобразить на лице светское любезное внимание. Не уверен, что это получилось естественно.
— Так вот… Это была моя первая работа, — она промокнула губы, внимательно посмотрела на бордовый отпечаток, затем скомкала салфетку. — Неважно. Короче, уже через несколько месяцев меня послали на стажировку в Италию. Вместе с Марио, моим шефом. Представляешь, какая удача! Ведь это тогда и представлялось настоящей жизнью. Ужин в Нью-Йорке, а обед в Риме.
— Да-да, — сказал я вежливо. — Только тогда тебе уже не семнадцать, а как минимум — восемнадцать. И что же Марио?
— Если ты не прекратишь, — разозлилась Юлька, — то прекращу я. Лучше ты мне тоже что-нибудь такое потом расскажешь. В отместку, окей?
Мы так пару секунд повглядывались друг в друга напряженно, а потом все-таки рассмеялись.
— Кстати, мой первый муж мне не нравился. Но он умел покорять женщин. В Риме я сразу сказала ему: «Никогда! Будем друзьями». Он согласился. Мы поехали на экскурсию. В замок такой известный. Сан-Лео. Но был февраль, и он пустовал. Только мы и группа школьников. Марио повел меня в зал, где хранились магические средства Калиостро. Калиостро был заключен в этом замке. Там он и умер. Марио очень серьезно пошутил, что эти средства действуют на расстоянии и сейчас все решится…
— Понял. Тобой цинично дистанционно проманипулировали посредством сушеной лягушачьей лапки? Или что там за магические примочки?
— Если тебя интересует именно это… — Юлька замолчала и явно задумалась не пора ли на меня обидеться. Видимо, решила сделать это в следующий раз: — Примочки, кстати, были весьма любопытные. Кристаллы, магические камни, оникс, хирургические, что ли, инструменты. Животное какое-то раскатанное и засушенное, похожее на инопланетянина. Потом мы спустились в убогую каморку — это была его камера. Белые стены и широкий деревянный топчан, по краям как бы обугленный временем. На топчане лежала черная увядшая роза с длинным стеблем. Марио предложил сфотографировать меня на ложе Калиостро. Я прилегла. А он вдруг закрыл щеколду на двери. Дверь закрывалась изнутри на огромную такую щеколду. А я боялась, что если подниму шум, придут все эти школьники и начнут смеяться… Вот так, Саша. Можно сказать, что я предпочла быть изнасилованной, чем смешной.
— Короче, он тебя соблазнил, — усмехнулся я.
Юлька взгляд не отвела и надменно усмехнулась в ответ:
— Это мальчиков соблазняют, Саша. А девочек завоевывают.
— …в одном Нью-Йорке семьдесят тысяч израильтян.
— Нолик не прибавила?
— А какая разница? И кончай делать вид, что тебе не нравится Америка. Я ведь общалась в Йью-Йорке со многими израильтянами. Ваших у нас полно. Все, кто может, приезжают к нам.
— Это тебе рассказал мойщик посуды в баре? — уточнил я. — Парень из городка развития в Негеве, не окончивший по лени и тупости
Юлька смотрела изумленно, потом развела руками:
— Слушай, ты так завелся… Кто бы мог подумать, что ты патриот! Вообще-то мне сказал это программист, из хорошей фирмы. По-русски, кстати, сказал. Я не имела в виду ничего такого, обидного.
— А никто и не обижается, — ответил я помедленнее. — Просто понимаешь… как бы это сформулировать… Я вступил со своей страной в какие-то более близкие отношения, чем просто денежно-вещевые. Вот я хожу ее защищать. Мне противно, когда она проявляется как-то по-уродски. Слушай, давай эту тему отставим?
— Да дело же не в том. А в том, что мне за тебя страшно. Вы не можете вечно выигрывать. Арабов слишком много, они могут проигрывать и проигрывать. А вы живы до первого поражения. Уедем, а?
Она смотрела тревожно и грустно, как-то очень по-бабьи. Словно мой эшелон уже начал движение. А может действительно проводить девушку за океан?
— А где ты познакомился со своей гелфрендой?
— Еще в армии, давно.
— А, да, у вас же девочки тоже служат. И что же делала в армии твоя подруга?
— Да так, ничего. Была на курсах, как это… военных птичниц.
— Что??? Это просто «Свинарка и пастух»! Я сейчас умру! — Юлька билась в истерике. — Сашка, все, что хочешь… Объясни, кто это — военная птичница? Она что, боевых петухов выращивала?
Вообще, правда смешно. Как-то эти армейские термины не переводятся на индоевропейские языки.
— Понимаешь, у наших девушек довольно ограниченный выбор.
Юлька обсмотрела меня с головы до ног и сказала:
— Да уж…
— И это тоже, — кивнул я. — Вот Орка. Мечтала выйти замуж за ведущего детской телепередачи и стать военной летчицей. А вместо этого… Короче, если оставить в стороне мужчин и сконцентрироваться на военной службе… Короче, ей прислали список. Кем она может быть в армии. Там было несколько разновидностей секретарш, военная птичница, ну, это те, кто отгоняют птиц от авиабаз. И эта, сейчас ты опять будешь смеяться. Наблюдательница за воздушными шарами… Так, успокоилась? А рано — в списке была еще ныряльщица в мелкой воде.
— Да ну тебя, ты нарочно так все переводишь. Ныряльщица в мелкой воде это же аквалангистка.
— Угу. Военная аквалангистка водоизмещением пять сотых тонны.
— М-да… В Святой Земле, я вижу, браки заключаются не на небесах. У вас они заключаются в армии, да?
— В армии мы только познакомились. А парой стали через несколько лет. Студентом, я подрабатывал охранником в школе, где она преподавала.
— Она что, старше тебя?
— Да. На десять дней. Просто девушки служат в армии на год меньше.
Вечная слава изобретателю кредитных карточек. Венеция — единственный город, где ощущаешь свою экономическую ущербность. Мы вышли из ресторана и сырой ветер разбавил алкоголь. Мы боролись с ним, прячась в первых попавшихся барах и победили.
— Смотри, Юлька, какая стая гондол. Кружат повсюду. В Тауэре — вороны. Здесь — гондолы. «Черный воронок» гондолы уже отправлен за нами…
— Хочу гондолу!
— Говновопрос!
— А у тебя нет денег.
— А 10 лет назад у меня что, были деньги на цветы?