Повестка зовет на подвиг
Шрифт:
Гость еще отпил вина из бокала и продолжил:
– Мы имеем то, что ты видишь меня здесь. А я вообще не должен был прилетать сюда. Ты обещал, что справишься сам. Ты ведь знаешь, как опасно для меня покидать пределы Колумбии. Хорхе, мы с тобой знакомы не первый день. Я уже решил, что могу доверять тебе. Я поверил, что ты сделаешь то, что обещал. И сделаешь вовремя. Но ты тянешь. Время вышло, а у меня ничего нет. Заметь, Хорхе, сроки ты назначил сам. Я с ними согласился. Я даже был готов подождать, когда ты попросил. Я дал тебе своих людей и поверил, что с ними ничего не случится, – а теперь половина из них мертва. Что я скажу их семьям? Что они умерли из-за ошибки в твоих расчетах?
– Команданте! Я все исправлю, – такого Мендосу, лебезящего,
– Надо было все предвидеть. Ты ведь умный, Хорхе. Ты обещал, дал слово. Запомни, ты у меня в руках. На этой дороге ты оставил много следов. Твои бывшие друзья не простят тебе предательства. Ни в Манагуа, ни в Москве. Да и мы достанем тебя повсюду: в Штатах, на Тайване, в Сингапуре, в Южной Африке. Нет такой страны, где ты сможешь укрыться, Хорхе. Если ты не сдержишь своего обещания. Надеюсь, ты понял меня. Да, и еще – я передумал насчет твоих русских друзей. Я ничего не имею против России, но эти коммандос не должны выбраться отсюда живыми. Тот, кто убивает моих солдат, не может оставаться безнаказанным. Так и быть, я дам тебе еще людей, даже больше, чем ты просил. Когда они прибудут, а прибудут они скоро, они с тобой свяжутся. А ты позаботься, чтобы отныне ничего не срывалось. Имей в виду, этим парням я скажу больше, чем их предшественникам. И если понадобится, они смогут обойтись без тебя. Помни, Хорхе, еще одного шанса у тебя не останется… И будет очень жаль, если наше плодотворное сотрудничество закончится так глупо и бесславно.
– Да, команданте, я все сделаю, – Мендоса согнулся в раболепном поклоне.
Гость допил вино, встал и, не глядя на Хорхе, направился к выходу. Мендоса подскочил, схватил зонт и бросился следом. Выскочив на улицу, он едва не сбил одного из охранников с ног и, не замечая льющейся за воротник воды, с открытым зонтиком проводил гостя от крыльца гостиницы до дверцы здоровенного черного внедорожника. Дева Мария, а как все хорошо начиналось! Зловещий кортеж из трех джипов уже растаял в дожде, а Мендоса все стоял, опустив так и не закрытый зонт, и смотрел им вслед. Потом повернулся, уронил зонт в лужу и тяжелой, шаркающей походкой медленно двинулся обратно в гостиницу.
Глава 27
Еще один день прошел в неведении. Антонина Тимофеевна всю смену бросала взгляды на свою сумку в надежде, что лежащий внутри телефончик оживет. Но сын так и не позвонил. Женька все время крутилась рядом. Единственный вопрос был большими буквами выписан у нее на лбу. Но выражение лица старшей коллеги служило вполне недвусмысленным и таким же безмолвным ответом. Поэтому до вечера они перекинулись разве что парой десятков фраз исключительно о работе, да еще Локис спросила о здоровье Женькиной мамы. Вернувшись домой, Антонина Тимофеевна по-быстрому сварганила себе ужин. Перекусив, уселась на диван, положив рядом с собой мобильник. Вдруг Володя сейчас даст о себе знать. Включила телевизор и сразу же вместо привычных когда-то сериалов принялась искать выпуски новостей. Но странная авиакатастрофа в Гондурасе, как видно, недолго занимала умы праздных зрителей, особенно в этом полушарии Земли. Антонине Тимофеевне уже вчера пришлось перелопатить добрую половину доступных каналов, включая те, на которых нет русского перевода в выпусках новостей. А нашла она лишь пару упоминаний, причем без каких-нибудь подробностей или новых штрихов. Но Антонина упорно продолжала щелкать кнопками пульта, все еще надеясь.
Похоже, дожидаясь следующего выпуска новостей на Евроньюс,
Но на пороге стояла молодая особа в кожаном плащике, чем-то очень напомнившая прежнюю Володину зазнобу, Аню Брюханову, только с модной короткой стрижкой и волосами какого-то непонятного цвета, в высоких сапогах в блестящих заклепках. Незваная гостья, забыв поздороваться, с ходу сообщила, что она журналистка. И тут же безо всякого перехода бестактно поинтересовалась:
– Скажите, ваш сын не давал еще о себе знать?
– Нет… – растерянно пролепетала Антонина.
– Я хочу вам помочь его найти. И думаю, что знаю, как это можно сделать. Можно войти?
Не дожидаясь, пока хозяйка придет к какому-нибудь решению, журналистка проскользнула мимо Антонины и прошла в комнату, даже не поинтересовавшись, надо ли снимать сапоги. Плюхнувшись на диван, словно у себя дома, гостья схватила пульт от телевизора, нажала несколько кнопок. Картинка сменилась, теперь в углу экрана горели большие английские буквы «CNN». Еще через несколько секунд, как по заказу, пошел сюжет про падение самолета в Гондурасе. Диктор за кадром говорил по-английски, но настырная журналистка принялась с ходу переводить сказанное им на русский. Однако в ее пересказе не прозвучало ничего нового, тем более в этом сюжете уже не было никаких портретов. Не было и никакого намека на «русский след». Тем не менее гостья принялась расспрашивать о Володе, о его службе по контракту в армии. Сказала, что друг ее сына действительно погиб, а вот Володя жив. Поинтересовалась, что мать предприняла для его поисков. Антонина сперва, словно кто ее за язык тянул, охотно говорила о том, как ходила в военкомат, как вспомнила о его бывшем сослуживце.
Гостья тем временем вытащила из сумки какой-то навороченный агрегат в серебристом корпусе, выставила похожий на толстый карандаш микрофон:
– Хорошо, хорошо… продолжайте. Это то, что нужно. Я уже включила диктофон, говорю вам об этом сейчас, чтобы вы потом не отрицали того, что сейчас скажете. По закону я должна была вас предупредить, что записываю нашу беседу. Но вы не бойтесь. Продолжайте, продолжайте, Антонина Тимофеевна, все это очень интересно. Может получиться настоящая сенсация, настоящая бомба.
– А вы, девушка, простите, в какой газете работаете?.. – внезапно сообразив, что поверила незваной гостье на слово, будто она журналистка, ведь та не показала никаких документов, спохватилась Антонина Тимофеевна.
– Я не из газеты. Я работаю на радио.
– На каком радио? «Эхо Москвы»?
– Нет… Это одна западная информационная радиостанция, финансируемая конгрессом США.
США? И тут Антонина вдруг подумала: а чему это я обрадовалась? Чего я с этой дамочкой ни с того ни с сего турусы тут развожу? А если… я могу навредить своему сыну этим интервью? А… Но настырная журналистка не унималась.
– Поймите, Антонина Тимофеевна, если там, на Западе, напечатают или выпустят в эфир подобную сенсацию, то российские военные обязательно вернут вашего сына из Гондураса.
Но Локис решительно выпроводила нахальную посетительницу за порог. Хлопнув дверью и закрыв ее на все замки и цепочки, вернулась в комнату. Взяла пульт и попыталась попереключать каналы. Но телевизор никак не реагировал, продолжая показывать какой-то непонятный фантасмагорический праздник, похожий на бразильские карнавалы. Антонина со злости швырнула пульт на диван и… проснулась от громкого стука, с которым ударился об пол пульт, выпавший из ее руки. Она так и сидела в кресле. На экране телевизора шипели серые полосы. Антонина посмотрела на часы: начало шестого утра. Скоро на работу вставать.