Повестка зовет на подвиг

Зверев Сергей Иванович

Мария кивнула, что поняла вопрос, и ее пальцы стремительно замелькали перед лицом старика. Похоже, девушке и самой был интересен ответ на этот вопрос. Индеец какое-то время сидел неподвижно, потом тяжело вздохнул и «заговорил». Мария принялась переводить, периодически «переспрашивая» отца быстрыми и почти неотличимыми друг от друга жестами:

– Отец говорит, что знал этого человека очень давно. Больше двадцати лет назад. Это очень длинная история. Мендоса тогда был связан с сандинистами. И даже занимал у них какой-то высокий пост. Но при этом занимался разными темными делами. Даже продавал колумбийским наркоторговцам русское оружие. Поэтому ему нужен был человек, который был бы ему верен и никому бы

ничего не разболтал. И когда он встретил моего отца, то решил, что он ему и нужен. Глухонемой, не умеет читать и писать. Ни семьи, ни родных. То, что нужно. Только Мендоса не знал, что мой отец уже работал на тех, кого называли контрас. И на самом деле умел читать и писать. Когда стало ясно, что сандинисты проигрывают, отец решил начать новую жизнь. Но он не мог просто спрятаться. Нужно было исчезнуть так, чтобы никто не искал. Отец изобразил свою смерть – полиция нашла труп с отрубленной головой, в одежде и с документами моего отца. Отец не убивал этого человека, тогда найти в тех местах убитого было несложно. Он говорит, что отрезал голову у покойника. А пальцы отрубил мертвецу потому, что знал, что по ним его могут опознать. И все поверили, что его убили. Сандинисты решили, что это сделали контрас, контрас – что сандинисты его раскрыли.

Двигаться через заросли под дождем, с раненым и увесистым ящиком, получалось медленно, но особой нужды спешить не было, хотя за спиной с регулярными интервалами продолжали рваться снаряды. Главное, что вовремя убрались от лебедки. Гондурасцы, уже один раз потратившие несколько часов на безрезультатное ночное прочесывание, и в самом деле предпочли обстреливать лес из пушки и пулеметов, отложив ползание в мокрых зарослях до утра. Надо отдать им должное, – пристрелявшись, они довольно точно положили несколько снарядов на опустевшую поляну вокруг лебедки. Но десантники к этому времени уже вышли туда, где в зарослях у дороги стоял замаскированный «Лендровер».

Раскидали ветки, освободив машину от ненужной больше маскировки. Туманов хмыкнул, разглядев эмблему на водительской дверце. Армия спасения… А что, есть в этом что-то символическое. Стоивший стольких жизней ящик уложили на пол багажного отсека. Медик с пулеметчиком уселись сзади, поддерживая раненого сапера, командир устроился спереди, рядом с водителем, придерживая на коленях «АК-47». За руль сел Локис, опустив на глаза окуляры прибора ночного видения. Включать фары он не собирался. Владимир осторожно, стараясь не растрясти раненого, вырулил на дорогу. Джип с погашенными огнями быстро растворился в темноте.

«Лендровер» ехал в сторону, противоположную городу. Дочь индейца еще во время вынужденного сидения в пещере, служившей убежищем ее отцу, объяснила Локису, как через окрестные поселки можно объехать город и выбраться на дорогу, ведущую из долины. Владимир чувствовал угрызения совести – девушка потеряла отца в какой-то мере из-за русских десантников. И то, что старик-индеец сам вызвался им помочь, служило Володе слабым утешением. Разве что полицейские от нее теперь отстанут – ни ее отца, ни Мендосы больше нет. Он надеялся, что Мария не пропадет – и руки у нее умелые, и работы не боится. К тому же не дурочка и вполне симпатичная. Все-таки жаль, что все так вышло. В душе Локис испытывал облегчение, что не ему придется сказать девушке о смерти отца.

Глава 38

К рассвету джип с десантниками уже катил по широкой магистральной дороге, идущей от Атлантического побережья. Водители редких встречных машин, сами едва не засыпавшие за рулем, не обращали никакого внимания на серый «Лендровер» с какой-то там эмблемой на борту. Туманов, сменивший Локиса за рулем, когда они выехали на автостраду, с удивлением осознавал, что все еще помнит этот маршрут, хотя всего однажды ехал по нему двадцать лет назад.

Тогда на трассе еще не было асфальта. И машина тогда была другая, и спутники. До границы с Никарагуа оставалось несколько часов пути. Где-то часа через полтора надо будет свернуть с магистрали на дорогу, идущую на юг. Главное – поворот этот не проскочить. Совсем не обязательно, что там будет указатель.

Перебравшийся на пассажирское сиденье Локис дремал, прикрыв глаза. Полковник вдруг вспомнил о том, из-за кого вся эта каша заварилась.

– Интересно, где сейчас этот сукин сын? – пробормотал он вслух. Рядом шевельнулся Локис:

– Вы про Мендосу говорите? Не волнуйтесь, товарищ командир. Он свое получил. Больше никого не предаст.

Туманов вдруг вспомнил о мертвеце в гражданской одежде, который остался у переправы:

– Локис, а что это за старик лежал возле лебедки?

Володя открыл глаза:

– Старик? А… Индеец. Глухонемой.

– Глухонемой?!

– Да. А что вас так удивило, товарищ командир? Вы его знали? Он когда-то работал на вашего Мендосу. Вместе с ним и еще с одним русским привез в дом с башней этот ящик, – Локис кивнул назад, в сторону багажника.

– Этим русским был я, – медленно проговорил Туманов и с интересом посмотрел на снайпера. – Мендоса тогда сказал, что индеец потом погиб.

– Старик имитировал свою смерть, по-другому он уйти не мог, а жить хотелось. Он ведь, оказывается, и на контрас тоже работал.

– Ничего себе! – искренне поразился полковник.

Локис продолжил рассказывать:

– В родные места он возвращаться не стал. Мести боялся. Убил он там кого-то, если я правильно понял. Поселился в поселке недалеко от этого города, здесь его никто не знал. Женился, дочка родилась. А тут Мендоса снова появился. Старик испугался и вместо того, чтобы просто спрятаться или уехать, решил снова прикинуться мертвым. Но Мендоса ему не поверил и захватил его дочку. Ну а мы с Петренко помогли ему дочку выручить, – помолчав, Локис пожал плечами. – Случайно, в общем-то, получилось. Мендоса тогда и поймал мой стропорез.

– Это как же?

– Да понимаете, товарищ командир, когда мы в миссии Армии спасения пристроились отсидеться до поры до времени, туда принесла вдруг нелегкая полицию, иностранных коммандос искать – нас то есть. Причем начальница миссии даже удивилась, почему, мол, фотографий у полиции не было, такое подробное наше описание у полицаев имелось. Никто, кроме Мендосы, дать им его не мог. Да и мы сами от вас уже знали, что он предатель. Нас в миссии не выдали, видно, полицаи им не понравились, но мы их тоже подставлять не хотели. Нужным делом люди занимаются. Дождались ночи – и ушли не прощаясь. По дороге к вам решили проведать полицейский участок, на всякий случай. Полицаи эти, когда их в миссии отшили, пообещали вернуться. Ну, мы и решили сами к ним заглянуть. Как говорится, с ответным визитом. Пришли, а там Мендоса с одним колумбийцем в засаде сидит, как оказалось, индейца этого ждет. Его дочку как приманку использовали. Когда старик кинулся дочку отбивать, тут Мендоса с ружьем из кустов и вылез. Привет, старый друг, говорит. Старик тогда полицаю, который девчонку держал, нож к горлу приставил. А Мендоса в ответ на девчонку «винчестер» свой навел… В общем, тут я не сдержался.

– А потом? – с интересом спросил полковник.

– Ну, я Мендосу уложил, Петренко – колумбийца, старик – полицая того, что дочку его держал. А потом мы от полиции вместе уходили. Колумбиец, прежде чем Сашка его срезал, бабахнуть успел. Никого не задел, но шум поднял.

– А снайперская винтовка твоя где? – полюбопытствовал Туманов.

Локис помрачнел:

– Я ее, товарищ командир, утопил, когда приземлился. То есть приводнился. Я когда в воду ухнул, она там на дне за корягу зацепилась. Сам там едва не остался.