Повод для паники
Шрифт:
– Наверное, очень полезные материалы, – согласился я. – Было бы любопытно ознакомиться. Жаль, что сегодня из-за сбоя этих проклятых «Серебряных Врат» нам не добраться до вашего семейного архива.
– Добраться до него еще легче, чем принести из реки воды, – улыбнулся дядя Наум. – Да будет вам известно, что я на нем сейчас сижу.
И он постучал ладонью по контейнеру, который использовал в качестве стула.
– А, да, забыл! – спохватился я. – Во времена вашего прапрадедушки пользовались внешними кристаллическими накопителями! Я видел оборудование, на которых они читались, – в музее, рядом с патефонами, плазменными панелями и прочей бытовой техникой эры Сепаратизма.
От
– Не угадали, молодой человек, – сказал он.
– Меня так часто били по голове, дядя Наум, что память уже совершенно ни к черту, – признался я. – Что там еще в те века было-то? Лазерные диски? Ферромагнитная лента? Виниловые пластинки?
– Записи на бумаге! – не без гордости сообщил Наум Исаакович. – Целый сундук записей! Все упорядочено по датам и очень доходчиво истолковано. Правда, почерк у дедули был не очень, но разобрать можно.
Он соскочил с контейнера, открыл его и протянул мне первую попавшуюся под руку реликвию – пожелтевшую от времени тетрадь.
– Теперь понимаю, чьих генов вам досталось больше всего, – заметил я, листая древние страницы, покрытые мелким убористым почерком. – Ваш блокнотик и карандаш – тоже небось дедушкино наследство… Так какое отношение ваш дедушка имеет к нашей проблеме?
– Самое прямое! – Глаза Кауфмана загорелись, как у одержимого. – Помимо мемуаров записи прапрадедушки хранят в себе столько практической информации о его работе, что историческую ценность этих рукописей и представить сложно. Раньше я не занимался плотно их изучением, но сегодня покопаться в них мне, как говорится, сам бог велел. К тому же дедуля собирал кое-какую литературу древности по истории зарождения «Серебряных Врат». Эти книги он также счел необходимым сохранить. Половина сундука – как раз они и есть. Опираясь на эти знания, молодой человек, можно раскрыть множество тайн современности. В том числе и тайну нашего кризиса.
– Неужели вы хотите сказать, что раскрыли ее? – затаив дыхание, спросил я.
– Конечно, нет, – с сожалением проговорил Кауфман. – Для этого недостаточно простого изучения архивных материалов. Для начала мне следует попасть на терминал удаленного доступа в Закрытую правительственную зону. А он, как вы, наверное, помните, расположен в Западно-Сибирской штаб-квартире маршалов.
– Чем сроду не интересовался, так это где у нас в округе лазейка в Закрытую зону. И что же вы намереваетесь предпринять, когда доберетесь до терминала в Пирамиде? Отвоевать его у фиаскеров, которые якобы теперь там хозяйничают?
– Не будем забегать так далеко вперед, молодой человек. Во-первых, надо сначала просто доехать до центра. Во-вторых, придется нам воевать или нет – еще неизвестно, а вот отыскать маршалов, если их не окажется в Пирамиде, потребуется обязательно. Соваться на правительственный терминал без представителя власти нельзя – не забывайте, что мы с вами не хулиганы, а законопослушные граждане, предлагающие посильную помощь Макросовету. В-третьих, на терминале нам будет очень трудно без следящего за ним контролера. У нас окажется куда больше шансов на успех, если с системой удаленного доступа и порядками Закрытой зоны меня ознакомит работавший в Пирамиде служащий. Возможно, маршалы подскажут, где его можно отыскать. Ну и после того, как мы выполним все эти условия, нам лишь остается молиться, чтобы оборудование исправно функционировало, дабы мы опробовали на практике мои теоретические наработки. На этом все.
– И впрямь ничего сложного, – кисло усмехнулся я. – Пришел, увидел, победил… Вернее – приехал. Я так понимаю, вы не оговорились и нам предстоит
– Ничуть не оговорился, молодой человек. Поедем, как говаривали в древности, с ветерком.
Я открыл было рот, чтобы задать Кауфману очередной вопрос, но он жестом оборвал меня на полуслове, подошел к загадочной конструкции и эффектным жестом иллюзиониста сдернул с нее брезент.
Наверное, демонстрируя свое изобретение, Наум Исаакович ожидал от меня иной реакции, нежели снисходительный смех, – восхищение, почтительное изумление, заинтересованность… Я бы, конечно, не стал смеяться, если бы загадочный аппарат оказался какой-нибудь не виданной мной ранее диковинкой. Но когда у меня перед глазами возникла увеличенная в несколько раз копия клинер-модуля, у которого на верхней части корпуса вместо блока сенсоров была приделана кварцевая кабина с тремя креслами и примитивной панелью управления, смех вырвался непроизвольно. И он лишь усилился после того, как я прочел старательно выведенную краской на боку аппарата надпись: «Неуловимый».
– Мы поедем в центр на этом… – Я не уточнил, на чем именно, потому что затруднялся подобрать подходящее сравнение, а те, что приходили на ум, были бы для изобретателя довольно обидными.
Несмотря на мою дипломатичность, Кауфман все равно оскорбился.
– Это называется автомобиль, молодой человек, – проворчал он, насупившись, – что в переводе на современный язык означает…
– Мне известно об автомобилях, Наум Исаакович, – неторопливо обходя вокруг «Неуловимого», тактично перебил я его. – Смотрел исторические виртошоу. Правда, в эру Сепаратизма автомобили выглядели немного иначе, поэтому я его сразу и не признал… – Я с трудом удержался от очередной улыбки. – Поражаюсь, как у вас хватило терпения собрать столь невероятно сложную модель… хм… автомобиля?
– Непременно добавьте: действующую модель! – довольный собой, уточнил дядя Наум.
– Действующую?! И вы на ней уже… того… – Я указал на ворота мастерской.
– Полевые испытания прошли успешно, – доложил сосед, снова обретая ко мне дружеское расположение. – За час я преодолел на «Неуловимом» тридцать километров по берегу. Я бы легко добился и большей скорости, но испытания сорвались по непредвиденным обстоятельствам. К сожалению, это было первое и последнее тестирование «Неуловимого».
– Жаль, я пропустил такое впечатляющее зрелище… А почему у вашего автомобиля столь специфическое имя? Кто-то на «Неуловимого» уже посягал?
– Длинная история, – отмахнулся дядя Наум, – однако для молодых людей она будет весьма поучительна. Я непременно расскажу вам ее по дороге в центр.
– Погодите-ка минуту, Наум Исаакович! – встрепенулся я. Наконец-то Кауфман представил мне повод для критики. Было даже неловко указывать на столь элементарный просчет в его грандиозных задумках. – Меня уже давно не надо убеждать, что вы – неординарный человек с массой изобретательских талантов…
– Да будет вам, капитан! Вы льстите мне совершенно напрасно, – смутился Кауфман.
– …Допускаю: ваша грандиозная затея вполне может удаться. Контролеры признались в собственном бессилии и бегут из центра – мы видим это собственными глазами. Впрочем, не исключено, что множество энтузиастов продолжают работать. Что ж, давайте поможем им, почему бы и нет? Я не сомневаюсь, что ваш «Неуловимый» с честью выдержал все испытания и не подведет в ответственный момент – такой мастер, как вы, просто не умеет изготавливать ненадежные вещи. Итак, у нас есть цель и средства для ее достижения – с этим все ясно. И все-таки, дядя Наум, вы забыли про одну деталь, причем довольно существенную.