Повод для разговора
Шрифт:
— Я тоже. Но об этом стоит подумать. — Он поколебался, затем сказал: — Я пойду.
— Ладно, — отозвалась Грейс, чувствуя в горле ком от подступивших слез.
Эдди взял ее лицо в свои руки и поцеловал с такой страстью, что комок мгновенно исчез. Их поцелуй был таким долгим, что ей казалось, будто она падает вниз, куда-то в длинный, темный туннель, и может удержаться только за Эдди.
— Постарайся все вспомнить, — шепотом произнес он.
— Хорошо.
— Я люблю тебя, Грейс, — сказал Эдди и выскользнул из комнаты так же тихо, как и вошел.
С
— Грейс! — шепотом окликнула сестру Эмма Рэй со своей постели.
— Знаю, — ответила она. Грейс отбросила одеяло и на цыпочках поспешила за ним. — Эдди! Подожди! — тихо окликнула она, затем осторожно спустилась по лестнице, точно зная, куда ступать, чтобы ступеньки не заскрипели. Муж ждал ее внизу у лестницы.
— Эдди? Я помню все, — сказала она, прижимая его к стене.
— Да? — удивился он.
— Каждое мгновение.
— И бассейн Джона и Сю Кун?
Грейс прижалась ртом к его губам:
— Как будто это было вчера. А помнишь дом Талли на острове Джекилл?
Он тоже стал целовать Грейс, касаясь ее языка:
— О, да, — простонала она.
Грейс обхватила его ногами, и Эдди поднял ее и понес в гостиную. Там он положил ее на диван и лег вместе с ней. Она перекатилась на него и принялась жадно целовать его вновь и вновь.
— Помнишь это? — выдохнул он.
Грейс смеялась и стонала от страсти.
— Поле Такера за колледжем, — прошептал Эдди.
Грейс оторвалась от него и спросила:
— Где? — Но увидев выражение паники на его лице, она сжалилась и засмеялась, признаваясь, что пошутила, и он притянул ее обратно, чтобы снова поцеловать.
— А дом Хилтопа на Харперс Ферри? — пробормотала она, когда их тела слились воедино.
— Я хочу тебя, Грейс, — сказал он. — Прямо сейчас.
Они провели там вместе всю ночь. Они занимались любовью, словно впервые, словно всю жизнь берегли себя друг для друга и ради этого мгновения. Они вели себя очень тихо, чтобы никого не разбудить, но их глаза, уста и тела красноречиво выражали подавляемые ими страстные вскрики.
Шепча слова любви, они вновь открывали то, что знали всегда, но как-то подзабыли. В сердце у каждого из них был сокровенный уголок, и это место не мог занять никто другой. Они разговаривали и занимались любовью, смеялись и опять занимались любовью, вспоминая, что было у них, когда их любовь была еще чистой и только зарождалась. Эдди и Грейс говорили о том, какими они стали, живя вместе, и как исправить то, что не получилось. Они избегали разговора о будущем, так как оба знали, что их боль еще слишком остра, чтобы строить планы или давать трудно выполнимые обещания.
Эдди ушел на рассвете, когда солнце еще только всходило и на горизонте появились первые красные и пурпурные краски. Грейс проводила его до двери и несколько раз глубоко вдохнула прохладный утренний воздух. Потом она поцеловала его на прощание и поспешила наверх в спальню. Она тихо скользнула в постель,
Казалось, так бывало всегда: независимо от того, какая чудесная и ясная стояла погода во время воскресных соревнований, последующие дни неизбежно были холодными и сырыми. Сама же Грейс была убеждена, что серые, хмурые небеса являлись для природы способом выразить всеобщий спад настроения после такого вихря эмоций и сильных переживаний.
Сырая, мрачная атмосфера вовсе не вязалась с ее приподнятым, преисполненным надежд настроением. У нее было такое ощущение, будто она отправляется в чудесное, полное приключений путешествие, захватывающее и в то же время заставляющее нервничать, полное непредсказуемых событий и поворотов. Она не представляла, куда ее может привести это путешествие, но неизвестность только усиливала возбуждение.
Сначала Грейс заглянула в конюшню. Оттуда она собиралась забрать Каролину на прогулку на лошадях по лесу, которую обещала себе и дочери уже несколько месяцев. Они решили поехать на неоседланном коне. «Как она видела себя во сне о леди Годиве», — вспомнила она, когда они выехали из конюшни.
Теперь двор уже почти опустел, трейлеры загрузили, все уехали. Ферма казалась непривычно опустевшей, хотя большинство работников находились там и занимались уборкой. В дальнем конце двора Даб с еще одним конюхом грузили Харви на прицеп Джеми, уже прицепленный к его грузовику. Грейс огляделась вокруг в поисках Джеми и увидела его беседующим с Хэнком. Собранная в дорогу сумка лежала у его ног, и он выглядел готовым отправиться в путь. Грейс подъехала и соскочила с коня, в то время как Каролина решила сделать несколько кругов по полю.
— Держу пари, вы рады, что уматываете отсюда, — сказала Грейс, идя с ним к его грузовику.
— Это было... интересно, — произнес он.
Они улыбнулись друг другу, а потом она сказала:
— Я рада, что нам удалось потанцевать.
Грейс услышала шуршание гравия за спиной: по дороге приближалась машина Эдди. Он заметил ее, но не повернул к конюшне, а продолжал двигаться по дорожке к дому ее родителей.
— Увидимся в следующем году, — сказал Джеми.
Она кивнула:
— Я буду здесь.
Он ковырял землю носком сапога. Казалось, ему не хочется уезжать.
— Заскакивай, — предложил он, указывая на переднюю дверцу. — Она не закрыта.
Грейс улыбнулась. Сегодня ей предстояло быть в другом месте. Они обнялись на прощание, и она подумала, как ей было приятно танцевать с ним.
— Может быть, в другой жизни, а? — вымолвил он.
— Как знать... — Грейс улыбнулась. — Пока еще эта жизнь не кончилась.
Джеми криво усмехнулся и забрался в кабину грузовика. Он включил зажигание, махнул на прощание и выехал на дорожку. Она проследила за грузовиком, пока тот не скрылся в конце дороги. Подъехала Каролина. Она подалась вперед, и Грейс взобралась на коня и взяла поводья.