Поводырь чудовищ
Шрифт:
Скули заорал так неожиданно, что я вздрогнул. Его раздражение было вполне понятно. Элбан в который раз обыграл импульсивного викинга. Они играли в самую незамысловатую игру всех времен и народов — в деревянный стакан складывалось равное количество монет от обоих игроков, затем они выбрасывались на ровную поверхность, как кости. То, что выпадало оговоренной стороной вверх, заразу забиралось бросающим, и стакан с оставшимися монетами переходил к сопернику. Хорошо, что я на правах старшего на судне — два матроса и телохранители тоже попадали под мою команду — приказал использовать в игре только бронзовые монеты.
— Говорю
— Владислав, разреши сыграть на серебро. Уверен, мне повезет, — вновь начал старую песню викинг.
— Нет, и менять серебро тоже нельзя, — уточнил я, заметив взгляд Скули, направленный в сторону буксирующего нас судна. Что такое игромания и какие могут быть последствия таких игрищ, я знал не понаслышке. А викинги вообще не отличались сдержанностью. Хорошо хоть молчаливые товарищи Говоруна не лезли в эту не совсем здоровую игру.
Скули обиделся и ушел на корму, но я знал, как его развеселить. Тихонечко, чтобы не потревожить Дубка, я потянулся к Биму. Хах-ковай, конечно, тоже проснулся, но он уже привык к подобным ситуациям, так что мне легко удалось вновь вернуть здоровяка в спячку. Очень удобная в содержании животина — за две недели пути Элбан с Воганом лишь дважды кормили Дубка странной смесью из сухого мяса и таких же пересушенных корнеплодов. Поить приходилось чаще, но ненамного.
Отозвавшийся на мой зов Бим легкой тенью выскользнул из малого люка на палубу и, тихо подкравшись, ткнул Скули головой в мягкое место. На лобных гребнях ковая имелись коротенькие шипы, так что викинг с воплем подскочил на месте.
— Ах ты, сволочь! — Сняв с пояса меч вместе с ножнами, он начал гоняться за коваем по всей палубе.
Весело было всем. Заулыбались даже молчуны-телохранители. Да и сам Говорун злился больше для вида. Как и все викинги, он обожал о ни и был счастлив, что может подойти к коваю без риска лишиться головы и других выступающих участков тела. Я даже позволял Скули гладить Бима, плотно контролируя эмоциональное состояние своего питомца. Кстати, с Бомом такой номер не прошел бы. Братья-коваи имели диаметрально противоположные характеры.
Наши развлечения были прерваны криком с головного дракара. Я быстро загнал Бима в трюм и подбежал к борту. Похоже, мы прибыли. Сейчас наш караван находился у поворота Дольги, который отклонял течение в сторону Аравии. Участок реки, проходивший недалеко от границы, тянулся всего на пару десятков километров. Дальше Дольга снова уходила на северо-запад. Небольшой участок земли являлся вечным раздражителем для арабов. Они уже не раз пытались откусить этот шмат брадарской территории, чтобы перекрыть главную артерию королевства. А наш король конечно же всеми силами старался этому помешать.
В неспокойные времена купцам приходилось преодолевать этот отрезок по суше. По той же причине вся близлежащая местность была малообжитой.
И все же активность на судах повысилась не потому, что впереди показался порт. Переполох случился из-за патрульного дракара королевской речной гвардии. «Могучий Тур» приблизился к патрульному судну, и капитаны о чем-то быстро переговорили. После этого хриплый рог викингов издал непонятный мне сигнал. Дракары вильнули носом к правому берегу, похоже, мы будем сходить прямо здесь.
Высадку
Хоть что-то начало вырисовываться, когда над гладью воды мелькнула человеческая голова, а вокруг нее вспух уже знакомый мне водный бурун.
А это что такое? Какой-то водный поводырь на акаяси. Бешеный енот! О таком я даже не слышал.
«Могучий Тур» летел в направлении патрульного дракара, а вспучившийся на глади Дольги бурун тут же направился в его сторону.
Акаяси как-то сумели проломить борт патрульного судна, поэтому наверняка смогут проделать то же с дракаром островитян. Так что у нас появился серьезный повод для беспокойства. Водный бурун заходил на корабль викингов спереди, под острым углом. С носа дракара в живую торпеду полетели дротики. Внезапно бурун разошелся по водной глади, — похоже, пловец увел своего питомца на глубину. И только после этого я заметил след движения еще одного акаяси, шедшего на «Могучего Тура» сбоку и чуть сзади. Викинги на дракаре смотрели вперед, поэтому я и все пассажиры баржи заорали благим матом. Не знаю, помогли наши крики или нет, но за пару секунд до удара над бортом судна мелькнула могучая фигура с поднятым над головой топором.
— Клепп Медная Голова, — выдохнул Скули.
Обтянутая кольчугой и мехом фигура Клеппа приводнилась как раз на острие буруна. Ноги викинга вошли в воду едва ли не позже топора. Водная гладь вздыбилась от бешеных ударов раненого акаяси. «Могучий Тур» вспенил воду веслами и тут же качнулся назад. В воду посыпались викинги.
Они точно чокнутые.
— Клепп что, берсеркер?
— Один из самых яростных, — улыбнулся Скули.
— Кто бы сомневался.
Действительно, только совсем больной на голову человек прыгнет в воду к боевому акаяси. Впрочем, среди викингов Клепп был не самым ненормальным — они все здесь немного чокнутые.
Через полчаса я имел удовольствие лицезреть вытащенное на берег тело акаяси. Причем впервые я видел его полностью. Если гравюры в учебниках не врали, это была какая-то модификация. Почти десятиметровое тело угреподобного существа венчала голова барракуды с большими зубами. У гражданских акаяси зубы были намного меньших размеров. Мало того что на спине водного о ни было закреплено седло, так еще и на голове имелась конструкция из металлических прутьев, сходящихся в острый таран. Причем эта конструкция совершенно не мешала акаяси применять свои зубы. Следом за акаяси из воды выловили наездника. Субтильный человек имел явно арабское происхождение. Он был одет в обтягивающий комбинезон из кожи какого-то водного животного. На разрубленной ударом топора голове виднелись остатки капюшона из того же материала. Лицо пловца если раньше и прикрывала какая-то маска, то сейчас ее не было.