Поводырь
Шрифт:
Намеки на полицмейстерскую «крышу» несчастного тоже игнорировал. Варежка столько компромата мне на шурина караваевского притащит, что никакой генерал-губернатор не станет вмешиваться.
На этом беседа как-то сникла. Судья заговорил было, и на удивление – в весьма позитивном ключе – об идее Сибирского университета. Только этого я со старым ретроградом обсуждать не намерен был. Решил же, сначала знакомлюсь с компанией Потанина, после уже вуз планировать. Дело, конечно, нужное, но как кузница кадров, а не лаборатория для идеологической бомбы. Да и дорогое это удовольствие. Сколько бы купцов-благодетелей
Кроме того, пришла мне в голову идея, как дополнительную копеечку на отсутствии высшей школы в Сибири заработать. Ну, допустим, идея не моя, но в России ее еще точно никто не применял. Консалтинг! В первую очередь – технологический. Это ведь совсем недорого – собрать два десятка ученых и инженеров, дать им достойную зарплату, обеспечить комфортными условиями для жилья и работы. И за монетки отправлять на помощь новообразованным предприятиям. Там что-то внедрили, тут подсказали. Чертежик набросали. Формулы там всякие. Можно еще жаждущих знаний недорослей к светилам прикрепить. Вроде как в помощь. Потом в Питер или Казань на дальнейшее обучение отправить. Так постепенно свои кадры вырастить.
Разговор вовсе перестал клеиться. Нестеровский витал в эмпиреях, я тоже нет-нет да и пропускал мимо ушей какие-то мало для меня значимые слова собеседника. Мысли, планы, подсчеты, вопросы и варианты на них ответов теснились в голове. Стройными рядами атаковали уставший после тяжелых переговоров мозг. Еще паразитический Гера масла в огонь подливал своими советами вроде: «Согнать быдло – так голыми руками отроют. Этим червям не привыкать в земле ковыряться». В общем, настала пора расставаться, чему и я, и судья были только рады.
Знал бы, что Великий пост настолько… жестокая штука, остался бы у старого пройдохи еще и на чай. Так-то оно конечно – на всю жизнь не наешься, но вспомнить-то приятно.
Начиная с понедельника, второго марта, дорога стала еще длиннее. Приближение станций не радовало, не говоря уж о ночевках. Страшный калган и суета. Ни минуты покоя, и уединиться, посидеть с бумагами попросту негде. Перед самым отъездом к отряду присоединился еще один десяток Безсонова. Теперь по Московскому тракту я передвигался в середине небольшой армии, но сорок казаков больше не вмещались в «черную» избу на почтовых станциях. Приходилось часть людей размещать в «кандальных». Начавшиеся было споры Степаныч пресек предельно быстро и неожиданно жестоко. Двоих бузотеров выпороли на конюшне и назначили скользящий график ночевок одного из десятков в неуютном помещении для этапировавшихся ссыльных и каторжников.
Дорога становилась все шире. Случалось, мы обгоняли купеческие караваны, возвращающиеся с ярмарки, нисколько не стесняя движения. Увеличился и встречный поток. Предыдущий санный поезд еще не успевал скрыться за горизонтом, а навстречу уже мчался следующий. Зима кончалась, спохватившиеся путешественники торопились воспользоваться простотой и скоростью перемещения по заснеженному тракту.
Я изнывал от безделья. Разговоры разговорами, планы планами, но и они надоедали. Хотелось новых впечатлений. Хотелось новых встреч. Хотелось толкать и тянуть людей в нужную
Десятого марта шестьдесят четвертого года моя маленькая орда втянулась в сжатую неказистыми избушками – конечно, Московскую – улицу убогой Колывани. Я в принципе многого и не ожидал от заштатного городишки, но то, что обнаружилось в действительности, просто меня раздавило. На четверть меньшая по численности населения, чем недавно оставленный Каинск, Колывань в четыре раза проигрывала окружному центру по торговой и промышленной активности. Я поверить не мог, что могло быть время, когда вся губерния называлась не Томской, а Колыванской. Мрак и ужас. Приобское рыбацкое село, даже не имеющее действующей церкви, – столица огромного края?! Тем не менее, Варежка утверждал, что именно так все и было.
Да что там церкви. Там даже гостиницы не нашлось. Главная и единственная достопримечательность – недавно отстроенная обширная почтовая станция. Пришлось ночевать там.
К ужину явился местный городничий, Александр Венедиктович Борейша. Беседы не получилось – он боялся меня до дрожи в коленях, до сведенных судорогой челюстей. Может, и неплохой человек, может, я и местечко получше бы ему присмотрел, но не судьба. Какое ему местечко, если он говорить в моем присутствии не мог?! Благо пятьсот рублей в казну Фонда не побоялся внести. Сунул ворох мятых бумаженций Гинтару, промямлил что-то и поклонился в пояс. С тем и отбыл. И слава богу!
Казачки под чутким руководством Варежки отправились по злачным местам. На разведку. Сам бывший каинский пристав пошел запугивать телеграфиста. Еще в пути я однажды посетовал, что даже не представляю – каким именно образом сведения обо мне распространяются по губернии с такой скоростью. То, что это дело рук купеческой «мафии», – понятно. Но как? Не по телеграфу же они досье на меня друг другу перебрасывают. Первый в мире Интернет. Персональная страница Германа Густавовича Лерхе на сайте Викиликс. «Тайное становится явным», блин.
Пестянов задумался. Это был явный вызов его профессионализму. Ну и просто вкусная для сыщика загадка. С тех пор ни одна телеграфная станция не избежала его нашествия.
Пьяненькие «следопыты» принесли неутешительные новости. Купцов первой гильдии в Колывани нетути. Фабрик или заводов отродясь не водилось. Зерновые перекупы чухнули из села в разные стороны, справедливо опасаясь, что я не стану миловаться со спекулянтами. Есть в заштатном городе с десяток ремесленников всевозможных. Шорника все хвалят…
Летом большинство мужиков отправляются тянуть баржи. Или по рекам-озерам рыбу ловить артелями. Обь-то – вот она. С пригорка отлично видно здоровенное, присыпанное снегом ущелье между высокими берегами. Специально вышел взглянуть. Впечатлился. Фантастические просторы. И перспективы. Сюда бы энергичного хозяина – с деньгами и моей поддержкой, – он бы пристань пароходную и склады выстроил. Угольные, зерновые, под бочки с хлебным вином…
Но нет пока такого человека. Задворки это великой империи, хоть и стоит городок на пересечении Сибирского тракта и летней речной дороги. Обидно, право слово.