Поворот ключа
Шрифт:
Кивнув с умным видом, я отпила вина.
– Да что я все о себе да о доме, – спохватилась Сандра, решив вернуться к делу. – Расскажи, почему ты решила стать няней.
Гм… вот так вопрос! У меня в голове промелькнуло не меньше десятка картин. Родители, ругающие меня, шестилетнюю, за испачканное пластилином покрытие на кухне. Девять лет – мама, не скрывая разочарования, качает головой над моим табелем. Двенадцать – никто не удосужился прийти на школьный спектакль. Шестнадцать. «Как жаль, что ты не в ладах с историей» – несмотря на отличные оценки по математике, английскому и естественным наукам. Все
Сандра застала меня врасплох. Как я могла не подумать! Это же один из самых очевидных вопросов!
– Ну не знаю, – пробормотала я. – Как вам объяснить… Просто… я люблю детей.
Слабовато. Никуда не годится. И к тому же не совсем правда. Когда эти слова сорвались с моих губ, я заметила кое-что не очень приятное для себя. Сандра все еще улыбалась, но ее лицо приняло нейтрально-вежливое выражение. И я вдруг поняла почему. Женщина на пороге тридцатилетия, которая уверяет, что любит детей… Я поторопилась исправить ошибку.
– Честно говоря, я восхищаюсь людьми, которые решаются стать родителями. Я к этому пока совершенно не готова. – Есть! На лице Сандры отразилось облегчение. – К тому же сейчас это невозможно по чисто техническим причинам, – продолжила я, чувствуя себя достаточно уверенно, чтобы пошутить, – поскольку я ни с кем не встречаюсь.
– Значит, тебя ничто не держит в Лондоне?
– Нет. У меня, естественно, есть друзья, а родители несколько лет назад вышли на пенсию и уехали за границу. Как только я улажу дела с «Малышатами», я совершенно свободна и могу приступить к новой работе.
Я сознательно не говорила «к работе у вас», чтобы ей не казалось, что я все за нее решила. Сандра улыбалась и одобрительно кивнула.
– Ты, наверное, уже поняла: для нас это существенный фактор. Приближаются летние каникулы, и мы должны кровь из носу найти кого-то до их начала, иначе нам конец. Кроме того, через несколько недель состоится невероятно важная архитектурная выставка, и наше с Биллом присутствие просто необходимо.
– Каков крайний срок?
– Ри приезжает на каникулы в конце июня – через три или четыре недели. А выставка начинается в выходные перед ее приездом. На самом деле чем скорей, тем лучше. Две недели – терпимо. Три – с натяжкой. Четыре – практически катастрофа. А ты должна сообщить на работе за четыре?
– Да, но я подсчитала, пока разбирала вещи, что у меня есть не меньше восьми дней отпуска, так что получается чуть больше двух недель, а возможно, и меньше. Думаю, я смогу договориться.
На самом деле я сомневалась, что мне пойдут навстречу. Джанин, заведующая ясельным отделением, терпеть меня не могла. Она, конечно, не расстроится, что я их покидаю, но и не станет расшибаться в лепешку, чтобы помочь.
Если честно, я знала и другие способы. Например, сотрудникам детских садов запрещено появляться на работе в течение сорока восьми часов после желудочного гриппа. Я чувствовала, что в середине июня могу подхватить целую кучу подобных инфекций. Правда, Сандре я этого не сказала. Люди почему-то не хотят иметь няню с гибкими моральными установками даже ради их блага.
Пока мы ели, Сандра задала еще несколько типичных вопросов: опиши свои сильные и слабые стороны, приведи пример трудной ситуации
Моим стандартным ответом на вопрос о сложной ситуации был рассказ о маленьком мальчике, которого привели устраивать в садик с синяками, и как я разобралась с его родителями. В детских садах история проходила «на ура», но я подумала, что Сандре может не понравиться то, что я сдала родителей властям. Вместо этого я рассказала о четырехлетней девочке, которая обижала других детей, и как я выяснила, что поведение малышки связано с ее собственными страхами перед посещением начальной школы.
Пока я говорила, Сандра просматривала сертификаты. Я знала, что они в порядке, и все равно не находила себе места. Мне стало трудно дышать, хотя виной тому могло быть не волнение, а реакция на собачью шерсть, и я с трудом подавила желание достать ингалятор.
– А что с водительскими правами? – спросила Сандра, когда я закончила историю о хулиганистой четырехлетке.
Я положила вилку на отполированную бетонную поверхность стола и сделала глубокий вдох.
– Честно говоря, с этим небольшая проблема. У меня их украли вместе с бумажником. Я заказала новые, но они потребовали свежую фотографию, и это тянется целую вечность. Могу только дать честное слово, что умею водить.
Во всяком случае, последнее было чистой правдой. К моему облегчению, Сандра кивнула и двинулась дальше. Намерена ли я продолжить учебу. Где вижу себя через год. По тому, как она отставила бокал и посмотрела мне в лицо, я поняла, что ее больше интересует последнее.
– Через год? – задумчиво повторила я, лихорадочно соображая, что она хочет услышать. Нужны ли ей мои амбиции? Любовь к профессии? Стремление к личностному росту? Странно, что она выбрала такой короткий срок. Обычно называют пять лет. Она меня проверяет? Наконец я решилась.
– Видите ли, Сандра… Вы прекрасно понимаете, что я хочу получить эту работу. И, если честно, через год я надеюсь быть здесь. Мне не хотелось бы бросать Лондон и расставаться с друзьями ради краткосрочной работы. Если уж работать в семье, то это должны быть долгосрочные отношения – как для меня, так и ради детей. Я хочу по-настоящему узнать их, увидеть, как они растут. Спроси вы, где я вижу себя через пять лет, – ответ был бы другим. Я хочу учиться, меня интересует детская психология. Но через год… я бы хотела, чтобы любая работа, за которую я сейчас возьмусь, у вас или у кого-то еще, продолжалась больше одного года – ради нас всех.
Сандра расплылась в улыбке, и я поняла, что попала в точку – она ждала именно такого ответа. Хватит ли этого, чтобы получить место? Пока непонятно.
Мы проговорили еще около часа. Сандра щедро наполняла бокалы, и где-то после третьей добавки я прикрыла свой ладонью и покачала головой.
– Спасибо, мне хватит. Я легко пьянею.
На самом деле я нормально переносила алкоголь, просто боялась, что могу утратить бдительность. Мои ответы станут не такими дипломатичными, истории запутаются. Имена и даты смешаются, и наутро я начну мучительно вспоминать, каких глупостей наговорила.