Поворотный момент
Шрифт:
Купчиха подняла глаза, а потом как была в мокром переднике и полотенце, так и пошла к выходу, обогнув и стараясь не касаться Рекса, потому как боялась не меньше, чем старого упыря. Уже на пороге остановилась и обернулась:
— А дружбе можно научиться?
— Дружбе не учатся, — проронил охранно-сторожевой человек. — Ты либо друг, либо нет. Но зато учатся общаться с друзьями и понимать их. Позже поговорим, когда вернёшься с тренировки, дочистишь и пожаришь картошку. Мы сядем и за столом обсудим.
— Бездарности, — бурчала Варвара Васильевна.
— Но ведь жарко! — взмолилась русалка, скусив кислую физиономию. Ей не хотелось учиться. Морские создания привыкли вести праздный образ жизни, развлекая туристов и отдыхая под тропическим солнцем на пляже. Их не держали границы и рамки человеческого общества, и можно в любой момент уплыть в изобилующее пищей бескрайнее море. И словно дельфины, они не утруждали себя планированием будущего, хотя, в общем-то, неглупы. Просто ветрены до невозможности, и даже читать и писать не умели, ибо им это не надо. В общем — идеальный источник разложения дисциплины и культивации лени, совмещённый с неуёмным и неуместным любопытством — бесконечная сиеста.
— Холод! — повысила голос ведьма и сама закрыла глаза. — Дыши медленно, сосредоточься на холоде.
— Сейчас бы поесть, — прошептала ещё одна хвостатая подружка, прислонившаяся спиной к стенке.
— А что есть поесть?! — тут заголила вторая.
— Точно, поесть! — вклинилась третья.
— Обед! — радостно заорала обучаемая, раскинув руки. Весь настрой слетел в один момент, как пыль с коврика, который начали выхлопать большой палкой.
Лицо Варвары Васильевны медленно наливалось пурпуром негодования. Ведьма отпутала русалку и схватилась за голову.
— Это выше моих сил! Княже, я сдаюсь! Эти дуры необучаемы! Их предел — ведро и швабра!
Экипаж, расположившийся по периметру каюты, воспринимал по-разному.
— Чайки, одним словом, чайки, — проронил Петрович.
— Нам нужен буксир, — произнёс навигатор, и все посмотрели на Ивана.
— Ладно, — протянул он, проведя ладонью по лицу. — Буксир так буксир.
Княжич оглядел товарищей и улыбнулся. Потому что надо взять себя в руки и не раскисать. Потому что экипаж зависит от своего лидера, доверив жизни и судьбы.
Парень протянул руку и взял медленно ползущего по стене осьминожика и положил себе на плечо. Бесхребетный индикатор перестал копировать цвет стены, став серым с багряными пятнами, и сжался в тугой комок, из которого выглядывали большие и любознательные глаза.
— Всё, народ, князь вернулся, — с лёгким дружеским подколом проговорил навигатор. Но радость его была недолгой, к Михаилу подплыла большая полярная дева. Она схватила навигатора в охапку и прижала к себе, как плюшевого медвежонка, так что голова мужчины оказалась между больших грудей. Пропорции были такими же, как если бы взрослая женщина обняла грудничка.
— Мягкий. Хороший, —
— Отпусти дура, рёбра сломаешь, — через силу выдавил из себя Михаил.
— Держись, боевой киборг, — усмехнулся Петрович. — И не говори, что киборг только по военнику. Сейчас тебе столько женского счастья привалило.
— Она сейчас меня задушит этими двумя счастьями, — просипел Михаил.
— Я вызвал буксир. Но свободный тягач прибудет только вечеру, — раздался голос Женька по внутренней связи.
Иван ухмыльнулся. До вечера ещё далеко, можно даже выспаться.
Парень отцепился от поручней и направился в сторону прохода, ведущего к каютам, а следующий миг плашмя рухнул на пол. И не только он один. Загромыхала витающая в невесомости посуда, посыпались мелкие незакреплённые вещи, с визгом шлёпнулась на четвереньки ведьма.
Да и все остальные приземлились тоже не очень удачно.
— Опять колени отбила, — протянула варвара.
— Да блин, что ж такое?! — возмутился Петрович, снова отбивший мягко место.
— Помогите! — глухо орал из-под упитанной русалки Михаил. Его зажало двумя большими счастьями так, что снаружи торчала только рука.
Морские девы хором заревели и заплакали, словно дельфины, нечаянно выкинутые на берег.
Иван поднял голову и тут же вскочил на ноги.
— Нулька! Нулечка! Ты вернулась! — радостно завопил он и бросился к сидящей на краю стола и болтающей ногами корабельной фее. А та улыбалась от уха до уха, сияя, как начищенная до блеска медная бляха.
Глава 23
Первобытная ярость
Нулька сидела за столом и уплетал за обе щеки обычную манную кашу. Гравитация была мизерной, не мешающей русалкам перемещаться, хватаясь руками за поручни и края мебели. Так подводой двигаются люди с небольшими грузами на поясе. В то же время силы тяжести хватало, чтоб еда и непримагниченная посуда не разлетелись по кают-компании.
Иван сидел напротив богиньки, подставив руки под подбородок, и с улыбкой смотрел на девушку. Парень радовался её возвращению. Эмоции выдавал ползающий по одежде осьминог-индикатор, который стал ярко-красным, как спелый помидор. Индикатор вцепился в плечо и осторожно, словно боясь вспугнуть, протянул тонкое, усыпанное присосками щупальце в сторону корабельной феи. Впрочем, Иван ничего и не скрывал.
А Нулька ела кашу и оживлённо рассказывала:
— Они мигрировали, как перелётные птицы. Вот мы и оказались на их пути. Случайно. Совсем случайно.
Глаза богиньки были радостные, да и рассказывала она живо, и так же живо размахивала ложкой и руками.
— Я по ним соскучилась. Но они меня узнали. А боялась, не узнают. Я же была в человеческом облике.
Иван слушал молча.
Варвара Васильевна прогнала весь остальной экипаж и теперь хозяйничала, подливая каши в чашку и гоняя двух вооружённых тряпками русалок. Иногда застывала на месте, упирала руки в боки и покачала головой, мол, что делается, ох, что делается.
— Ты не собираешься больше сбегать? — тихо спросил Иван и пододвинул поближе к Нульке стакан с компотом.