Повороты судьбы

Флеер Вероника

— Тебе обязательно ехать к ней? Она не может справиться без тебя? Или ты для нее жилетка для слез?

На ближайшем от нас дереве защебетала какая-то птичка, привлекая к себе внимание. Хорошо, наверное, быть птичкой.

Парень поморщился от моих слов, и я поняла, что перегнула палку.

— Прости, прости… просто мне непонятно, почему ты так с ней возишься.

Никита вздохнул, словно бы подбирая слова:

— Понимаешь, она действительно дорога мне. Она единственный человек, который был со мной рядом в самые трудные моменты моей

жизни. И если я сейчас не поеду к ней, она может натворить всяких глупостей. А я очень бы этого не хотел.

Я сделала пару шагов в сторону, размышляя над тем, что Леся определенно странная девушка. Мне всегда казалось, что пьянки до потери пульса и отношения — вещи несовместимые, конечно, если парень не такой же алкоголик, как и сама девушка. Но как я успела заметить, Леся часто развлекается одна.

— Майя, поверь, я сам зол, не меньше тебя. Дело в том, что… она по уши влюбилась в своего сводного брата.

На мгновение я впала в ступор, пытаясь понять, какую именно любовь подразумевает Никита: такую, как между мной и Димой, либо… либо, как между мужчиной и женщиной.

— Она…?

— Поначалу эта новость у меня самого не укладывалась в голове, но… да. Да. Она влюбилась в сводного брата, как бы странно это не звучало.

— Но как это произошло? — задала я наверняка глупый вопрос, а у самой в голове замелькали сцены из «Игры престолов». Все же, ситуация Леси казалась мне дикой и ненормальной.

— Это долгий рассказ, Майя. Потом как-нибудь я поделюсь им с тобой.

Но данную историю мне поведал совершенно другой человек.

Глава восемнадцатая

Глава восемнадцатая

В понедельник начались занятия. Университетские коридоры в очередной раз наполнились переливистыми голосами, шумом, вскриками и возмущениями. После непродолжительной паузы суетливые студенческие будни снова вступили в свои права. Что касается меня, то я с радостью продлила бы отдых. За каникулы я отвыкла как от самой учебы, так и от опостылевших одногрупников, поэтому влиться в прежний режим представлялось мне очень сложной задачей.

В принципе, в университетской среде ничего не изменилось, за исключением отсутствия некоторых людей, с которыми я, так или иначе, взаимодействовала в прошлом семестре. С Русланом-то все понятно, а вот отсутствие Машки меня немало удивило, ведь я надеялась, что как только начнутся занятия, я уж точно вытрясу из нее всю правду об ее игнорировании моих бесчисленных звонков и сообщений.

В огромной аудитории, наполовину заполненной студентами, я растерянно озиралась по сторонам в поисках хоть одной живой души, с которой можно было бы поговорить, спросить, что происходит с людьми в этом мире. Но я всего лишь отыскала глазами старосту нашей группы, чтобы для начала узнать, что происходит с Марией Северинцевой.

Круглолицая шатенка с миндалевидными серыми глазами о чем-то весело щебетала с подружками. Наша Таня практически всегда пребывала

в хорошем расположении духа. Казалось, что ее рот ни на минуту не закрывается, чтобы передохнуть от продолжительных разговоров ни о чем.

— Привет, — хмуро поприветствовала я старосту.

Девушка тут же перевела взгляд на меня, продолжая улыбаться:

— Привет-привет! Как дела?

Честно сказать, никогда не любила этих формальностей и напускной вежливости, поэтому просто шаблонно ответила:

— Нормально. — Даже не удосужившись проявить вежливость в ответ. — Ты не знаешь, что с Машей?

— Северинцевой? — уточнила Таня. На секунду ее глаза помутнели, будто бы она пыталась вспомнить, как вообще выглядит Маша и что из себя представляет. — А, точно! — девушка хлопнула себя по лбу. — Она забрала документы.

Так как я не ожидала такого развития событий, я почувствовала, как моя челюсть опускается вниз.

— Забрала документы? — на автомате переспросила я. — Но… зачем? Она не говорила тебе?

— Говорила. — Строго произнесла Таня, как бы намекая на то, что не обязана распространять личную информацию о другом студенте, кому попало. — А тебе разве она не сообщила о своем уходе?

Я отрицательно помотала головой.

— В общем, ты, наверное, знаешь, что ее родители не самые обеспеченные люди на свете, а плата за обучение нынче с каждым семестром все выше и выше. И все бы ничего, но, к сожалению, у нее умер отец. Сердечный приступ. Как я поняла, после этого печального события у семьи Северинцевых просто нет возможности и далее оплачивать обучение своей дочери. Такие дела. — Пожала плечами Таня.

То, что я услышала, поразило меня до глубины души. Я почувствовала неприятное ощущение в груди, и мне просто захотелось уйти куда-нибудь подальше, не в силах верить собственным ушам.

— Так Маша тебе ничего не сказала о том, что у нее произошло? — сквозь туман до меня еле дошли слова старосты.

— Да нет, — неопределенно пробормотала я и развернулась на выход из аудитории.

Я выбежала из корпуса, хватая ртом воздух. Мне стало плохо то ли от того, что мне жаль отца Маши, то ли от того, что я не смогла быть с ней рядом, чтобы поддержать ее, либо просто потому, что мы так и не успели стать настоящими друзьями, и я потеряла еще одного человека, который был добр ко мне.

Меня накрыли чувства отвращения к себе, ведь возможно в тот самый вечер, когда я была в клубе, Маша звонила мне, чтобы поделиться своим горем, найти себе поддержку, помощь. А я просто не подняла трубку. Мне вдвойне должно быть стыдно хотя бы потому, что я сама недавно потеряла дорогого мне человека и как никто другой должна была понять, как сильно Маша нуждается в поддержке. А сейчас… сейчас все казалось бессмысленным и оборванным. Единственное, что я могла сделать, так это предпринять еще одну попытку связаться с Машей, попросить у нее прощение. Ведь я на самом деле повела себя как самая настоящая эгоистка.