Повороты судьбы

Стил Даниэла

– Это неправда! – закричала девочка. – Вы все врете! Мама с папой и Робер уехали в Париж!

– К сожалению, они не доехали до Парижа, – скорбно сказал жандарм.

Софи всхлипнула, и в то же мгновение Мари-Анж завизжала и стала вырываться из его рук. Не зная, как быть, и не желая причинить ребенку боль, жандарм разжал руки. Мари-Анж бросилась из комнаты, выбежала из дома и побежала в сад. Жандарм растерянно посмотрел на Софи. У него не было детей, и он не знал, как с ними обращаться.

– Может, мне пойти за ней?

Экономка отрицательно покачала головой и вытерла глаза уголком фартука.

– Пусть побудет одна, позже я сама за ней схожу. Ей нужно время, чтобы свыкнуться с этим страшным известием.

Но сейчас

Софи только и могла, что оплакивать потерю и гадать, что будет теперь с ней и Мари-Анж. Три замечательных, красивых, дорогих ей человека умерли в одно мгновение... Ей и самой было трудно в это поверить. Когда жандарм описывал ей место трагедии, Софи хотелось заткнуть уши. Она молилась только о том, что смерть всех троих была быстрой и они не страдали. Но что ждет Мари-Анж, осиротевшую в одно мгновение? Она спросила об этом жандарма, но тот ничего не смог ответить и посоветовал ей связаться с поверенным семьи Хокинсов.

Наступили сумерки, и Софи пошла искать Мари-Анж. Найти девочку оказалось нетрудно: она сидела под деревом, свернувшись в клубочек, и, уткнувшись лицом в колени, плакала. Софи молча села рядом. Некоторое время она молчала, потом сказала сквозь слезы:

– Мари-Анж, на все воля Божья, он забрал твоих родителей и Робера на небеса.

– Нет, не забрал! – упрямо возразила девочка. – А если он это сделал, я его ненавижу!

– Не говори так. Мы должны молиться за них.

С этими словами Софи обхватила девочку за плечи и стала тихонько покачивать, словно баюкая. Они долго так сидели и плакали, старая женщина и маленькая девочка. Только когда совсем стемнело, встали и побрели домой. Всю дорогу до дома Софи обнимала девочку. Мари-Анж была так ошеломлена, что у нее подкашивались ноги. У дверей она ©становилась, подняла голову и с ужасом посмотрела на Софи.

– Что теперь будет с нами? – прошептала она. – Мы можем остаться здесь?

– Не знаю, дорогая, надеюсь, что да.

Софи не представляла, что будет дальше, и ей не хотелось обещать девочке то, что она не сможет выполнить. Она знала, что во Франции у Мари-Анж никого не осталось. Из Америки к Хокинсам тоже никто никогда не приезжал, и насколько Софи было известно, у девочки не осталось родственников и там. Казалось, Мари-Анж осталась одна на всем белом свете. Пытаясь представить себе жизнь без родителей и Робера, девочка содрогнулась от ужаса. Она не знала, что ждет ее впереди, но знала, что никогда больше не увидит ни родителей, ни брата и что ее счастливая и такая защищенная жизнь оборвалась так же внезапно, как если бы она умерла вместе с ними.

Глава 2

Заупокойная служба состоялась в домовой церкви замка Мармутон, на нее пришли люди из поселка и близлежащих ферм. Собрались друзья Робера, его одноклассники, деловые партнеры Джона, друзьяФрансуазы. После похорон все отправились в дом погибших, чтобы по традиции помянуть покойных и выразить соболезнования родственникам. В замке их ждало угощение, но выражать соболезнования было некому, кроме маленькой девочки и заботливой, добросердечной экономки.

На следующий день после похорон в Мармутон приехал поверенный Джона Хокинса. Он объяснил Мари-Анж, что ее единственной родственницей является Кэрол Коллинз, ее двоюродная бабушка по отцу, которая живет в Америке. Мари-Анж вспомнила, что отец когда-то упоминал о ней, но она никогда не приезжала к ним в гости, родители с ней даже не переписывались, и единственное, что девочка знала об этой родственнице – что отец ее не очень-то любил. Поверенный сказал, что звонил Кэрол Коллинз и она согласна, чтобы Мари-Анж приехала и поселилась у нее. Он также сказал, что «решит вопрос» с поместьем и фирмой Джона, но для одиннадцатилетней девочки эти слова были пустым звуком. Адвокат употреблял и другие непонятные слова: долги, недвижимость. Мари-Анж только в оцепенении смотрела на него.

– Месье, нельзя ли девочке остаться

жить здесь? – спросила Софи, всхлипывая.

Поверенный покачал головой. Он не мог оставить девочку жить в замке на попечении одной только престарелой экономки. Кто-то должен будет принимать решения, касающиеся ее образования и вообще будущего. Нельзя взваливать такую ответственность на Софи. Работники фирмы Джона уже предупредилиадвоката, что Софи слаба здоровьем, и, несмотря на все ее добрые намерения, он решил отправить девочку к родственнице, которая сможет о ней позаботиться должным образом. Софи он сказал, что сможет выхлопотать для нее пенсионное пособие, и был глубоко тронут, увидев, что ей это безразлично. Пожилую экономку беспокоила только судьба Мари-Анж, которую отсылают в другую страну к незнакомым людям. С тех пор как погибли ее родители, Мари-Анж была безутешна, потеряла аппетит, почти все время лежала в высокой траве и смотрела в небо.

Пытаясь подбодрить девочку, поверенный сказал ей:

– Мари-Анж, я уверен, что твоя бабушка – очень милая женщина.

Она ничего не ответила, лишь вспомнила, что отец называл эту родственницу злобной и мелочной старухой. И поэтому двоюродная бабка вовсе не представлялась ей «милой».

Когда Мари-Анж ушла, экономка шепотом спросила поверенного:

– Когда вы отправляете ее в Америку?

– Послезавтра. Софи всхлипнула.

– Я сам довезу ее до Парижа и посажу на самолет. Ей придется лететь до Чикаго, а там пересесть на другой самолет. Миссис Коллинз должна встретить ее в аэропорту и отвезти на ферму. Полагаю, это та самая ферма, на которой вырос мистер Хокинс.

Адвокат хотел этими словами успокоить и поддержать пожилую женщину. Ведь Софи потеряла нетолько хозяев, которых знала и любила, но и мальчика, за которым ухаживала с самого его рождения, а теперь ей предстояло разлучиться и с девочкой, которую она также обожала. Для всех, кто знал Мари-Анж, она была как солнечный лучик. Никакая пенсия не могла компенсировать Софи разлуку с любимицей. Расстаться с Мари-Анж было для нее все равно что потерять родную дочь, в каком-то смысле даже хуже, потому что в отличие от ее родной, уже взрослой дочери эта беззащитная и ласковая девочка в ней нуждалась больше.

– Откуда вы знаете, как с Мари-Анж будут там обращаться? – с тревогой поинтересовалась экономка. – Может, ей будет не очень хорошо?

– У нее нет выбора, мадам, – ответил адвокат. – Кэрол Коллинз – ее единственная родственница, и Мари-Анж придется жить у нее. Это счастье, что миссис Коллинз согласилась ее принять.

– У нее есть дети? – спросила Софи, надеясь, что девочка обретет любящих и заботливых родственников.

– Насчет детей не знаю. Кажется, она довольно пожилая, но производит впечатление умной и рассудительной женщины, во всяком случае по телефону. Она удивилась моему звонку, но охотно согласилась взять ребенка, только сказала, что девочку нужно обеспечить теплой одеждой, у них там холодные зимы.

Мари-Анж улетает в Айову... Для Софи это было все равно что на Луну. Мысль о разлуке с любимицей была для нее невыносима. Она пообещала, что соберет в дорогу все теплые вещи девочки и вообще все еелюбимые вещи, кукол, фотографии Робера и родителей, чтобы на чужбине ее окружали знакомые предметы.

Софи упаковала все вещи в три больших чемодана. Поверенный, приехавший за Мари-Анж через два дня, ничего не сказал по поводу большого багажа. Он и сам не мог смотреть на девочку без боли в сердце. Мари-Анж выглядела как человек, которому нанесли смертельный удар, она не могла ни перенести его, ни даже в полной мере осознать смысл случившегося. В ее глазах застыло выражение потрясения и боли, старая экономка выглядела такой же разбитой. Прощаясь, Мари-Анж обняла Софи и заплакала. Поверенный с чувством неловкости стоял рядом с ними добрых десять минут, беспомощно наблюдая, как плачут маленькая девочка и пожилая женщина. Наконец он тронул девочку за плечо.