Повседневная жизнь этрусков
Шрифт:
Если нам практически ничего не известно об Авле Фелуске, то подвиги других этрусских военачальников, воспетые в эпических поэмах, оставили кое-какие следы в литературе и искусстве более поздней эпохи. Так, например, даже римляне еще помнили двух легендарных героев из Вольци — братьев Целия и Авла Вибенна.
Их историческое существование — во всяком случае, существование их рода ( gens) — даже подтверждено эпиграфически, как и в случае царского рода Толумниев {82} . В том же храме в Вейях, в середине VI века до н. э. — как раз в то время, когда Вольци, согласно археологам, достиг пика своего могущества, — некий Avile Vipiiennas(Авл Вибенна) принес в дар богам сосуд из красной глины. Столетием позже то же имя ( Aves V(i)pinas) появляется на краснофигурном сосуде, расписанном этрусским художником, вероятно, из Вольци, в подражание аттической вазе. В настоящее время она находится в Париже в музее Родена.
Целию и Авлу Вибенна приписывали многочисленные подвиги: на одном зеркале и на погребальных урнах III века они изображены входящими, с мечами
Этрусские историки, если верить императору Клавдию {86} , рассказывали иное: с Целием Вибенной был связан Сервий Туллий, время правления которого, согласно римской традиции, приходится между правлением Тарквиния Старшего и Тарквиния Гордого. Он был «верным другом Целия Вибенны и неизменным участником его приключений». Приключения эти, похоже, закончились плачевно: Сервий, изгнанный из Этрурии вместе «с остатками армии Целия», был вынужден укрыться в Риме и занял там холм Целий, названный им так «в память о вожде». Затем он правил «на благо римского государства» под именем Сервия Туллия, «ибо на этрусском он звался Мастарна» или Макстарна: именно он и был тем таинственным незнакомцем, о котором говорил Веррий Флакк
Один из самых драматических эпизодов сражений Целия и Авла Вибенна, которым помогал преданный союзник, со своими врагами изображен на фреске в гробнице Франсуа в Вульчи {87} . Это освобождение Caile Vipinas(Целия Вибенны) верным Macstrna(Макстарной), который перерезает его узы. Рядом сражаются несколько пар воинов, над каждым надписано его имя: Larth Ulthes, то есть Ларс Вольций, убивает Laris Papathnas Velznach, то есть Ларса Папатия из Вольсиний; Rasce, или Расций, закалывает Pesna Arcmnas Sveamach— Песия Аркумния из Сованы; Alve Vipinas— сам Авл Вибенна — расправляется с соперником по имени Vethical…plsachs— надпись повреждена, но, вероятно, речь идет о воине из Фалерий. Наконец, и это не менее интересно, Marce Camitlnas(Марк Камитилий) пронзает мечом Cneve Tarchuinies Rumach, Гнея Тарквиния из Рима — одного из наших Тарквиниев, хотя имя Гней и не соответствует имени Луций, вошедшему в историю. Отметим, что во всех поединках только имена побежденных снабжены указанием их родины. Целий и Авл Вибенна, Макстарна, Ларс Вольций, Расций, Камитилий не нуждались в представлении. Остальные были вождями иноземной коалиции, объединявшей отряды из Вольсиний, Сованы, возможно, Фалерий и Рима. На какое-то время ей удалось пленить Целия Вибенну, но Макстарна прибыл вместе с Авлом во главе спасательного отряда, поправил дела и спас своего предводителя и друга.
Об этом удивительном Макстарне можно рассказать еще много интересного: по римской версии, он прибыл в город как союзник с намерением послужить Тарквинию, а согласно этрусской версии событий, он сначала был в числе врагов и даже убийц Тарквиния, а под конец своих приключений завладел одним из холмов Рима, а потом — причем далеко не мирным путем — еще и троном города, пустовавшим по непонятным причинам. Ясно, что уязвленное самолюбие, как это случалось уже не раз, например, в случае с Порсенной, заставило римлян выдать унизительное поражение за добровольную уступку. Но и для самих этрусков Макстарна был не слишком «удобным» героем, которому они отвели только роль Пилада. Просто в самом Вольци он был чужаком, что доказывает его имя латинского происхождения.
На самом деле уже давно установлено, что Macstrna— именно такая надпись была обнаружена в гробнице Франсуа — не что иное (если отбросить — na, обычный суффикс родовых имен), как латинское существительное magister. в этрусском языке внутрислоговые гласные на письме выпадают, а гуттуральный сонорный звук gсмешивается с гуттуральным глухим с. Таким образом, Macstrna— это mag(i)st(e)r — na {88} .
Здесь этруски совершают ту же ошибку, что и римляне, которые принимали титул «лукумон» за имя человека. Они превратили в родовое имя то, что на самом деле было титулом римского магистрата. На латинском языке слово magister— «господин» ( magistratus— прямое производное от этого слова) — изначально обозначало различные «должности». В классическую эпоху еще упоминается magister equitum(«начальник конницы») — помощник диктатора, но мало кому известно, что сам диктатор первоначально назывался magister populi— «глава народа». Можно было бы предположить {89} ,
16
Раб на латыни — servus.
Магистраты
Отныне письменные документы и произведения изобразительного искусства всё четче представляют нам аристократию, ревниво относившуюся к своим привилегиям и оставлявшую за собой власть над городом {90} . Авторы неоднократно говорят о тех, кого Тит Ливий называл principes— «знать». Они составляли класс ( ordo), заседавший в сенате — единственном политическом собрании в государстве этрусков, за исключением тех, что напоминали центуриатные и трибутные комиции в Риме. Principes выбирали из своей среды princeps civitatis, который, заменив собой царя, был кем-то вроде президента республики, избираемого на один год, а в помощь ему — магистратов, тоже на один год; они составляли коллегию, напоминающую коллегию архонтов в Афинах. Эпиграфика отчасти компенсирует молчание историков по поводу этих магистратов, их титулов, ступеней их карьерной лестницы, особых полномочий для некоторых из них. Из надписей можно почерпнуть описание около сорока cursus honorum [17] , часто очень запутанных, с перечислением различных должностей, значение и взаимоотношения между которыми еще не вполне ясны.
17
Послужной список (лат).
Нужно отметить, что чаще всего мы имеем дело с письменными документами довольно позднего времени, самые древние из них относятся только к IV веку до н. э., а большинство — к той эпохе, когда, волей-неволей вступив в римский союз, этрусские города лишились большей части своих политических прерогатив, а институты победителей подмяли под себя их традиции. Этрусские principesвсе еще гордо звенели своими медалями, но это было все, что оставалось от их полномочий, поскольку Рим даже на муниципальном уровне стремился подмешивать в их ряды своих чиновников. В живописной Тускании, находящейся между Тарквиниями и Витербо, где на акрополе из туфа возвышаются зубчатые городские стены, средневековые башни и две чудесные романские церкви, был найден саркофаг III века до н. э., прославляющий известного человека, чье имя, к несчастью, не сохранилось; известно лишь, что он был жрецом, пританом и главнокомандующим своей родины, возможно, еще и дуумвиром какого-то учреждения и скончался под грузом почестей, но не лет — всего 36-летним. Неважно: эта приверженность к пустым титулам многое говорит нам о том времени, когда они были все еще исполнены смысла.
Оставив в стороне множество религиозных или административных званий, которые известны нам пока чисто номинально, рассмотрим только те должности, которые считались особенно почетными, поскольку подразумевали действительное участие в управлении. В этрусском языке выделили группу слов, происходящую от одного общего корня zil– , что означает «управлять»: zilcили zilath— этрусский аналог латинского magistratus: «государственная должность» или «сановник»; zilachnve, zilachnuceозначает, в форме совершенного вида, «исполнял должность зилата». Городом управляли несколько зилатов (точное их число нам неизвестно), образовывавших коллегию, которую мы уже сравнивали с девятью афинскими архонтами. Некоторые из зилатов порой обладали четко обозначенными полномочиями: так же, как в Афинах различали архонта-басилея, архонта-полемарха, архонта-эпонима и шестерых тесмотетов, один зилат ведал вопросами культа, другой представлял интересы плебса, а третий — аристократии. Некоторые зила-ты носили особый титул maru, который, в различных значениях, встречается в государственных институтах других народов Италии, в частности в умбрийских Ассизи и Фолиньо; мантуанец Вергилий (Публий Вергилий Марон) получил благодаря ему свое фамильное имя, след этрусских традиций. Мару были одновременно жрецами и должностными лицами, в некотором смысле они являются аналогами римских эдилов. Наконец, главу коллегии зилатов несколько раз обозначали в текстах только одним этим титулом — собственно «зилат», а иногда putrhили purthne, что, вероятно, соответствовало греческому притану: «первый зилат», как говорят, «первый министр». Римляне переводили это слово как praetor, в старинном значении — глава государства.