Повседневная жизнь Европы в 1000 году
Шрифт:
В другой раз «бедный маленький священник» из Лотарингии по имени Ожье, которого король приютил и послал в «коллегию» своей церкви, похитил подсвечник с алтаря. Он спрятал его под плащом (стало быть, подсвечник был небольшой). Роберт видел это, но сказал, что не знает, кто вор. Констанция, «распаленная яростью, поклялась душой своего отца Гильома применить пытку к плохим охранникам и вырвать им глаза…» Роберт отвел Ожье в сторону и сказал ему: «Уходи, если не хочешь, чтобы тебя разорвала неистовая Констанция, моя супруга. Того, что у тебя есть, достаточно, чтобы ты мог благополучно добраться до своего родного края. Да пребудет с тобой Господь, куда бы ты ни направил свои стопы». Он «подарил ему другие вещи вдобавок к тем, которые он похитил, чтобы этому несчастному ни в чем не было недостатка в дороге». Спустя несколько дней Роберт заявил одному из своих приближенных: «Зачем тратить столько усилий и искать этот подсвечник,
Будучи «в своей королевской резиденции в Пуасси», Роберт однажды обнаружил, что его копье «пышно украсила серебром его горделивая супруга». Он тут же выглянул в окно, увидел какого-то несчастного и «прямо попросил его принести какой-нибудь обломок железа, чтобы соскоблить серебро». Бедняк довольно быстро вернулся «с неким орудием, которым можно было сделать эту работу». Король закрылся с ним в комнате и соскреб драгоценный металл в его котомку, посоветовав избежать на обратной дороге встречи с его супругой…
Эльго приводит и другие анекдоты в том же духе. Он также рассказывает нам о том, что в «королевских городах» Париже, Санлисе, Орлеане, Мелене, Этампе, Дижоне, Осере, Аваллоне — три последних города стали королевскими после того, как он отнял Бургундию у узурпатора, — в этих городах король приказывал раздать тремстам нищим, «или, точнее сказать, тысяче нищих» «хлеб и вино». Во время поста он делал то же «повсюду, куда бы ни направлялся» и добавлял к раздаваемым продуктам рыбу. В Святой Четверг он завершал милостыню раздачей каждому нищему по денье. Сто бедных священников получили от него по целых 12 денье. Затем, «одетый только во власяницу, он омыл ноги 160 священникам, обтер их своими волосами и дал каждому по два су». (Что соответствовало 30 денье, то есть цене предательства Иуды. Наверное, поэтому на этот раз Эльго предпочел подсчитать сумму в су, а не в денье.)
Однажды Роберт держал совет с епископами своего королевства и «увидел, что у одного из них, страдающего изрядной тучностью, ноги висят в воздухе». Король пошел и сам принес «издалека» табурет, который подставил ему под ноги. Эльго не мог удержаться, чтобы не восхититься этим жестом самоуничижения со стороны короля.
Королевские резиденции
Эти рассказы и множество других, от которых мы избавим наших читателей, повествуют не только о повседневной жизни Роберта и о пустом тщеславии его супруги. Они показывают, что он много путешествовал, переезжал из города в город и что в некоторых городах у короля были «дворцы». Помимо упоминания о дворце в Этампе, построенном Констанцией, мы узнаем о том, что дворец в Париже, несомненно, построенный до Роберта, «был великолепен». Из текста можно понять, что в Компьене у него было два дворца, поскольку один из них Эльго коротко называет «дворцом», а другой «дворцом Карла Лысого» (последним Роберт, судя по всему, пользовался хотя бы иногда). Вероятно, в других местах, где останавливался Роберт, его резиденции были проще и не всегда заслуживали названия «дворец». Во всяком случае, это слово больше не встречается.
Что касается замков, то упоминается лишь один — в Крепи-ан-Суасоннэ, и этот замок не принадлежал королю: его «с великолепием построил могущественный Готье», местный сеньор. Жаль, что Эльго не был склонен подробно описывать все эти «великолепные» здания.
Драгоценные предметы
Тем более достойны удивления и доверия те описания ценных вещей, которые он приводит в огромном количестве: олень «из чистого серебра», подаренный Роберту Ричардом, герцогом Нормандским, видимо, достаточно маленький, раз вор смог спрятать его в своих штанах; массивное золотое распятие и «серебряный сосуд весом в 60 ливров (!)», преподнесенные церкви Святого Креста в Орлеане родителями Роберта во имя его выздоровления от некой болезни, которой он болел в детстве; чаша «из тонкого золота, стоящая сто су» и сделанная по заказу епископа Орлеанского Тьерри для той же церкви. Роберт присовокупил к чаше дискос [210] , «сработанный в таком же стиле». Поскольку Орлеан фактически был столицей королевства, он беспрестанно заботился о церкви Святого Креста, наиболее почитаемом храме города. Епископ Ульрих получил в дар «священническое облачение, столь великолепное», что когда он служил мессу, то «казался окруженным со всех сторон золотом и пурпуром» (наконец-то зрительный образ!). Другим даром была «небольшая ваза из оникса, купленная королем за 60 ливров». Добавим к этому «три отреза драгоценных тканей» (их опять невозможно
210
Дискос — литургический сосуд из золота, серебра или стекла.
Далее: «раки из золота, серебра и драгоценных камней» для мощей святых Савиниана и Потенциана, принявших мученичество в Сансе; «весьма богатая ткань» для алтаря Святой Девы в церкви святого Бенедикта, вместе с которой была подарена «кадильница, во всех отношениях достойная восхищения, пышно украшенная золотом и камнями» и «сработанная в том же стиле, что и золотая курильница, сделанная аббатом Гозленом, автором чудесных произведений, затмивших все, что мы до того видели во Флёри». Из чего следует, судя по всему, что этот аббат, бывший сводным братом короля, собственноручно занимался ювелирным делом и имел способности к этому занятию.
Властители, подобные Роберту, дарили «великолепные» предметы не только церквям: они дарили их также друг другу. Когда в августе 1023 года король Франции на берегах Мааса встретился с императором Генрихом II, он просил его принять «множество даров из золота, серебра и драгоценных камней, сотню лошадей в роскошной упряжи и сотню кольчуг и шлемов». Генрих не захотел принять ничего, кроме «Евангелия, инкрустированного золотом и драгоценными камнями, и подобным же образом украшенного реликвария, содержавшего зуб святого Винсента». Императрица приняла в дар только два золотых блюда. На следующий день Роберту, приехавшему с визитом на другой берег реки, предложили в дар сто ливров чистого золота, — он ограничился тем, что взял два золотых блюда. Таким образом, обмен все-таки не был равноценным. По крайней мере так рассказывает об этой важной встрече Рауль Глабер.
Эти россыпи камней, это раздаваемое золото, эти драгоценные ткани могут создать впечатление об описываемом времени как об эпохе изобилия. Читатель сам понимает, что подобное впечатление обманчиво. История всех цивилизаций на всем своем протяжении показывает, что великолепие богатых ни в коей мере не прибавляет достатка бедным. Да и само оно становится столь заметным, лишь возвышаясь над нищетой простого народа.
Глава XX ВОЙНА
Общество 1000 года постоянно находилось в состоянии войны. Можно сказать, оно ее порождало, потому что все его мирские члены, снизу до верху иерархической лестницы, были военными людьми. Церковь, как мы видели, пыталась ограничить их воинственность. Результаты этой ее деятельности были ничтожно малыми.
Но что это была за война?
Природа войн
В интересующее нас время не было (или почти не было) того, что позже назвали национальными войнами, то есть войнами одного королевства против другого. В течение всего исследуемого периода случилась только одна такая война. Она была короткой и не привела ни к каким последствиям. Речь идет о рейде Гуго Капета на Ахен, после чего Оттон II предпринял кончившееся бегством вторжение во Францию. Он дошел до берегов Сены и затем отступил, причем его арьергард был в пух и прах разбит подле Суассона. Эти события произошли в 977 году. Другого рода войной, принявшей к тому же более широкие масштабы, было эфемерное завоевание Англии королем Дании Свеном, который в 1014 году оспаривал корону короля Этельереда для своего сына Кнута. Тот вскоре потерял ее, затем снова отвоевал и удерживал власть вплоть до своей смерти в 1035 году. Однако здесь речь идет не о столкновении между двумя королевствами, а о попытке совершения династического переворота и собирания воедино большой империи, оказавшейся весьма хрупкой и почти сразу распавшейся.
Еще велись войны против язычников Востока, но их вел исключительно германский император, который, кроме того, иногда нападал на территории, принадлежавшие в Южной Италии Византии — эти походы произошли в 1021-1022 годах. В тех же землях происходили войны и с 1017 года. Их вели склонные к подобным авантюрам вассалы герцога Нормандского, подстрекаемые папой Бенедиктом VIII. Эти войны положили начало длительному периоду нормандских завоеваний в Средиземноморье, происходивших в следующем веке. Были и войны против последних еще не ассимилировавшихся норманнов, против сарацин, которые удерживались в Ла-Гард-Френе и были уничтожены в результате краткой экспедиции в 972 году, а также против сарацин, которые до 1019 года нападали на Нарбонну, а затем были разбиты и пленными попали в рабство. Наконец, приблизительно с 1020 года в Испании велась война против войск всесильного Моджехида, короля Балеареса, и против войск короля Сарагосы. Эти экспедиции на периферии христианского мира были прообразом крестовых походов, начавшихся 80 лет спустя.