Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века
Шрифт:
«Только ты в дворницкую соснуть приладился – звонок! Выскочишь из дворницкой – у ворот околоточный. „Отчего у тебя улица не подметена?..“ – „Как не подметена? Я, мол, подметал“. – „А это что?..“ Известно, мол, что на всякий секунт не наподметаешься. Место бойкое, безперечь езда, нешто упасешься? Ты подмел, убрал, а тут проехал обоз и опять. „А ты следить должон!..“ Следить!.. Да нешто за всеми уследишь?.. А теперешнее дело взять, зима... протувары эти каторжные... скреби да мети! А на кой его скрести, спрошу я тебя? Ты его соскреб, песочком посыпал, думаешь отдохнуть, а на него, каторжного, опять нанесло,
В сетованиях литературного героя нашли отражение реальные черты прошлого: 100 лет назад в Москве действовали строгие предписания по уборке улиц, а в обязанности полиции входил надзор за их исполнением. Так, зимой, когда приказом начальства в городе устанавливался санный путь (то есть запрещалась езда колесных экипажей), дворники, убирая снег с мостовых, обязаны были не счищать его до камня, а оставлять слой толщиной в вершок (около 4,5 см). На открытые места, откуда снег сдувало ветром – например, мосты – снег свозили специально.
В 1913 году крупнейшие извозопромышленники Москвы направили находившемуся в отъезде градоначальнику весьма красноречивую телеграмму: «Создавшееся в центре Москвы исключительное бездорожье приносит московскому ломовому извозу ежедневные убытки до 30 тыс. рублей, почему убедительнейше просим телеграфного распоряжения вашего превосходительства о немедленной засыпке оголенной мостовой достаточным количеством белого снега со дворов и крыш, а также о тщательной уборке тротуарных счисток и сколок во дворы или же в кучи».
Постоянным нарушением правил, в борьбе с которым полиция оказалась бессильна, была посыпка солью тротуаров. Попытки разработать новые способы вроде растапливания льда на тротуарах при помощи раскаленного угля, положенного на железные противни, окончились неудачей. «Этот способ был придуман после запрещения посыпать тротуары солью, – прокомментировала эксперимент газета „Новости дня“ в 1904 году, – однако он очень медлителен и вряд ли привьется». Не давали эффекта и громовые приказы градоначальника, где указывалось, что от соленой воды быстро портится обувь горожан, поэтому чинам полиции предписывалось раз и навсегда пресечь безобразие.
В январе 1910 года репортер «Голоса Москвы» констатировал: «Изданные Управой обязательные постановления о зимней уборке улиц нарушаются. Ночью дворники продолжают посыпать тротуары солью и сметать образовавшуюся воду на мостовую. Бедные лошади месят снег, насыщенный соленой водой, им разъедает ноги, от боли животные не в состоянии работать. На людных улицах запрещено счищать снег с крыш днем. Но это все равно повсеместно практикуется, к тому же место, куда сбрасывается снег, часто не огораживается, и об этом некому предупредить прохожих».
Приход весны для горожан, передвигавшихся по улицам, создавал новые проблемы. Судя по описанию современника, и в это время года московские дворники не спешили проявлять заботу о прохожих:
«Посреди тротуаров ледяные грядки, отовсюду течет, больше всего
Относительная безнаказанность дворников объясняется двойственным отношением к ним со стороны представителей государственной власти. Обязательное постановление, утвержденное московским генерал-губернатором, предписывало владельцу недвижимости помнить в первую очередь не о санитарии, а о более важном обстоятельстве: «В каждом доме в Москве должен быть дворник для очередного дежурства днем и ночью на улице и для исполнения вообще ...обязанностей по надзору за внешним порядком и общественной безопасностью».
По сути, дворники находились в двойном подчинении: у домовладельца (как работодателя) и у полицейского пристава – «в отношении исполнения обязанностей по уличному надзору». Косвенная принадлежность к МВД заставляла предъявлять к кандидату на пост у ворот дополнительные требования – он должен был быть не моложе 21 года, не иметь судимостей и эпизодов в биографии, дававших повод усомниться в его благонадежности. Прежде чем приступить к работе, свежеиспеченный дворник представлялся полицейскому начальству.
О том, какую важную роль власти отводили дворникам в борьбе с преступностью, свидетельствует обращение пристава 1-го участка Тверской части, разосланное домовладельцам весной 1910 года:
«За последнее время зарегистрировано несколько случаев дерзких краж из квартир, совершенных преимущественно днем. Злоумышленники под разными предлогами пробираются во дворы, на парадные и черные лестницы и тут с помощью подобранных ключей, отмычек или иных орудий открывают двери, входят в переднюю и совершают там, а если в квартире никого нет, то и в других комнатах, кражу, преимущественно одежды. Бывали случаи, когда парадные входы находились ими даже совершенно отпертыми, что, конечно, облегчало их задачу. Ворует праздношатающийся элемент, которого, по-видимому, в настоящее время в Москве довольно много.
Для искоренения этого зла с моей стороны приняты зависящие меры. Обращено особое внимание околоточных надзирателей, городовых и ночных сторожей, подтверждены и расписаны обязанности по наблюдению за безопасностью и дворникам, которых я для этого специально собирал 2 февраля. Но, как бы внимание чинов полиции ни было напряжено, без содействия обывателя и вообще общества выполнение этой задачи почти немыслимо, и именно потому, что кражи совершаются днем и со дворов, а не ночью и не с улицы, когда и где злоумышленник, несомненно, был бы замечен постовыми нижними чинами полиции.