Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века
Шрифт:
А приговоренному к увольнению только и оставалось, что жаловаться жене: «Денег-то у меня всего двугривенный... Летом ведь какие доходы. Да опять он сухими просит... А у меня нету... Вот у Ивана доходы от картежников. Ежели бы у нас Пупкова жила, не гнал бы... А с наших что возьмешь, с профессорей-то.. Э-эх, горе-беда!..»
Возвращаясь к разговору о домовладельцах, отметим, что, кроме алчности, москвичи не любили в них привередливость, граничившую с самодурством, которую они проявляли при отборе квартирантов. Например, отказ в сдаче квартиры мог прозвучать, если в семье были дети. Вот как это примерно выглядело в изображении поэта-юмориста В. М. Голикова:
«Человек (стоит среди темной неуютной квартиры в четыре
Домохозяин (мрачно): Уступки никакой...
Человек (уныло жене): Ну что ж, согласен я!
Надежды нет найти хоть что-нибудь другое...
Домохозяин (сердито): А дети есть у вас?
Жена человека (робко): Детей всего лишь двое!
Домохозяин (зловещим тоном): Квартиру сдать нельзя-с!
Иметь детей – занятие пустое:
Начнут галдеть, испортят все обои,
Наделают хлопот! Нет, собственность мою
Жильцам с детьми я не сдаю».
Попадались домовладельцы, не принимавшие квартирантов из-за того, что у них имелась кошка или собака. Некоторые требовали чуть ли не свидетельства о благонадежности, трепеща от одной мысли, что их жилец крамольными взглядами может привлечь внимание полиции и тем самым бросить тень на репутацию домовладельца.
Соискатель квартиры мог получить отказ даже по причине политических пристрастий домохозяина. Когда произошло боксерское восстание, китайцы в Москве стали испытывать трудности с жильем. По утверждению юмористов, во время Англо-бурской войны вполне могла произойти такая сцена:
«На звонок высокого рыжего господина выходит к воротам дворник.
– Покажи-ка, любезный, какая у вас тут квартира сдается?
Дворник внимательно, с ног до головы оглядывает нанимателя и, сплюнув в сторону, отвертывается.
– Нету квартеры...
– Разве сдали уже?
– Не сдали, а... Не подойдет для вас фатера...
– Как не подойдет?! Ведь я квартиры еще не видел?
– Неча зря и глядеть...
– Да отчего же ты не хочешь показать?
– Оттого – не приказано мне агличанам сдавать. Наш хозяин оченно патривот и за эфтих самых буров на агличан во как обозлился!..
– Но почему же ты думаешь, что я англичанин?
– Потому примету мне хозяин сказал: коли длинный да рыжий – агличан будет. Да вы, господин, лучше уходите от греха, потому хозяин приказал вашего брата прямо в шею!»
Ради справедливости необходимо заметить, что порой поведение самих квартирантов могло превратить собственника жилья в законченного мизантропа. Вот свидетельство, как говорится, из первых уст – сетование домовладельца на неряшливых квартирантов: «...сколько хлопот с такими: они и мебель выбивают на парадных лестницах, и пыльные юбки свои вытряхают; вылить или выбросить что-либо в окно на улицу или на чистый двор, где дети гуляют, им ничего не стоит. Собак и кошек своих тоже через парадный вход выпускают, иначе они не могут. На лестницах по этому случаю всевозможные безобразия, запах им же, как с гуся вода; по вкусу, должно быть, им эти запахи; они привыкли к ним. Лестницы поэтому никогда не моют, считают это делом других приличных жильцов, у которых ход в квартиры на одной с ними лестнице.
...Если квартирант порядочный человек, он и без объявлений знает, как нужно держать себя. С кошками же да с собаками – целая история; я уж и говорить перестал. Заметишь, бывало, скажешь такому жильцу, то в обиду сейчас, как будто про его внучку или племянницу ему говорят».
Если будущему квартиранту все же удавалось внушить доверие домовладельцу, переговоры между ними завершались подписанием контракта. В документе перечислялось все, что предоставлял домохозяин:
Шутки шутками, но появления в жилищах москвичей нечистой силы действительно имели место. Весной 1914 года некие духи в течение нескольких недель досаждали семье Меньшовых, снимавшей квартиру в доме № 34 по Большой Дворянской улице [107] . До смерти перепуганные домочадцы утверждали, что время от времени по комнатам летала посуда, сама двигалась мебель, скакали по полу мелкие предметы. Иногда, для разнообразия, невидимые хулиганы обливали постели квасом, бросали в пирожные кислую капусту, заправляли щи керосином. Совершенный в квартире молебен и окропление комнат святой водой не пресекли чертовщины.
107
Ныне Б. Пионерская ул., дом не сохранился.
Среди зевак, толпившихся возле таинственного дома, обсуждались две версии случившегося. Согласно первой, все безобразия проделывают две свояченицы Меньшова, которые таким способом хотят вынудить главу семейства нанять более просторную квартиру. По второй версии, все затеял сам Меньшов, поскольку недавно умерший брат-фабрикант обошел его в завещании, и «шалости духов» – попытка заставить родственников поделиться наследством.
Только представители полиции сохраняли спокойствие. Они настойчиво предлагали Меньшову на время съехать с квартиры, чтобы без помех отыскать источник «нечистой силы». Тот, измученный до последнего предела, был уже на все согласен, но просил дать ему возможность испробовать последнее средство: привезти на квартиру икону Иверской Божией Матери. То ли повлияла перспектива встречи с прославленной святыней, то ли сыграла роль серьезность намерений полицейских до конца расследовать таинственное явление, но духи внезапно отступили.
«Мы узнали, что благодаря полиции в доме Меньшовых все затихло, – отметил один из журналистов. – И это хорошо. Могущество полиции, конечно, стоит вне всяких сомнений. Но мне пришлось где-то в провинциальной газете прочитать:
«Благодаря принятым полицией мерам, гололедица на улицах прекратилась и выпал снег»».
Продолжая разговор о контракте, отметим, что с его помощью некоторые домовладельцы старались застраховать себя от потери доходов во время дачного сезона. Для этого они настаивали, чтобы договор подписывался на год, и оговаривали размер неустойки, которую можно было взыскать с жильца при досрочном оставлении квартиры. Но даже при таких условиях ушлые москвичи умудрялись находить лазейку. Не желая платить лишнее домовладельцу, они прибегали к помощи так называемого нарушителя контрактов.
– Милостивый государь! – в один прекрасный день обращался квартирант к домовладельцу. – В последнее время мои денежные дела пришли в некоторое расстройство, поэтому я уже не могу позволить себе столь дорогое жилье. Памятуя, что в договоре, заключенном между нами, имеется пункт, который позволяет мне переуступить квартиру другому лицу, хочу рекомендовать вам своего хорошего знакомого. Он готов в любой момент подписать на себя все обязательства по моему контракту.