Повседневная жизнь России под звон колоколов

Горохов Владислав Андреевич

И вновь возвращаемся к историческим событиям, происходившим в Московии еще раньше, во второй половине XV века. Растет и усиливается Московское государство в княжение Иоанна III Васильевича (1462–1505), которого современники еще при жизни назвали Великим. Женившись на Софье Палеолог — племяннице последнего и предпоследнего императоров братьев Константина XI и Иоанна VIII, русский царь породнился с семьей византийских императоров, и после падения империи в 1453 году Великое княжество Московское осознало себя последним защитником Православия, сохранившим независимость.

Прототип русского орла — византийский, точнее морейский, двуглавый орел — обрел популярность при дворе Палеологов. По-видимому, двуглавый орел попал в Москву через жену великого князя Ивана III, Софью, являвшуюся представительницей семьи деспотов

Морей, Палеологов. Тем не менее Иван III заимствовал инсигнию Палеологов не немедленно после женитьбы, а только через два десятилетия. Самая ранняя сохранившаяся печать Ивана III с двуглавым орлом датируется 1497 годом. Есть все основания полагать, что двуглавый орел появился на печатях великого князя после начала дипломатических отношений Руси с Габсбургами, эмблемой которых также был двуглавый орел. Вероятно, использование в качестве эмблемы двуглавого орла должно было подчеркнуть, что московский правитель — при его растущих претензиях на роль владыки всея Руси — имел больше прав притязать на эту римскую инсигнию, чем Габсбурги. Двуглавый орел, хотя и восходит к византийскому образцу, возможно, никогда не стал бы главным изображением на московском гербе, если бы схожая эмблема не служила знаком императорского достоинства на Западе и не стояла на печати императора Священной Римской империи Фридриха III. Такой шаг Ивана III был одним из способов, которым он утверждал свое равенство с Фридрихом III и вместе с тем давал понять, что принял византийское наследие.

Двуглавый орел пришел к нам из Византии и стал гербом Московского государства-преемника. Представление о Москве как Третьем Риме складывалось длительное время и сформировалось как доктрина только в XVI веке.

Все изменилось с кончиной царя Иоанна Грозного в 1584 году. Зашатались устои государства, особенно после смерти его младшего сына царевича Дмитрия в 1591 году. Трехлетний неурожай, голод, моровая язва опустошили многие города и деревни. Полный хаос наступил после указа 1597 года о прикреплении крестьян и холопов к земле и господам. Многие землепашцы не приняли это нововведение, они снимаются с насиженных мест и уходят искать лучшей доли. Собираются вооруженные отряды несогласных. В народе волнения, пожары, убийства. На Русскую землю пришли страшные бедствия, но это был еще только пролог наступавшей в России драмы.

Вступивший на престол в 1598 году Борис Годунов пытается выправить ситуацию в государстве, но в 1605 году царь Борис внезапно умирает, а его шестнадцатилетний сын Федор (по словам современников «не по годам умный, подающий большие надежды юноша») через 40 дней после смерти отца и вступления на престол предан окружением, включая даже главного начальника войска воеводу Петра Басманова, и свергнут. Молодого царя удавили вместе с матерью 10 июня 1605 года.

Те семь лет, которые Борис Годунов был у власти, он искал спасительную для России идею, вокруг которой объединились бы русские люди. Он был убежден, что на него и его потомков возложена великая миссия возрождения и усиления Русского государства. Приход к власти Борис решает ознаменовать строительством в самом сердце Московского Кремля грандиозного храма, наподобие церкви Вознесения в Иерусалиме.

Он полагал, что с него началась новая царская династия Годуновых (и верил, что она будет существовать века). В честь этого события по царскому указу надстраивается кремлевская «колокольница» — главная колокольня государства. Ее размеры уже стали соответствовать масштабу будущего храма. А подтверждают это золотом начертанные под куполом слова: «Изволением святые Троицы повелением великого господаря царя и великого князя Бориса Федоровича всея Русии самодержца и сына его благоверного великого господаря царевича князя Федора Борисовича всея Русии сий храм совершен и позлащен во второе лето господарства их 108 (1600)».

Царь Борис стремился занять людей, дать работу разоренным посадским людям, всем тем, кто бежал от голодной смерти из родных мест и добрался до столицы в надежде на лучшее будущее. Наиболее способных и физически крепких отбирали для осуществления задуманного грандиозного проекта храма, который должен был прославить царя Бориса в веках. Работы должно было хватить на всех и надолго, и уже начали заготовку строительных материалов — кирпича и блоков известняка.

И время было совершенно неподходящим для такого

грандиозного, требующего колоссальных затрат строительства, и место: в Кремле не было свободной земли для задуманного сооружения — всюду веками намоленные церкви, исторические памятники. Необходимо было многие из них разобрать. Появились и противники царских идей и планов. До нас дошли высказывания современников после завершения реконструкции колокольни: «…на самой верхней главе церковной, которая была выше всех других церквей, к прежней высоте которой он, равняясь с нею гордостью, сделал в начале своего царствования большое прибавление и верх которой позолотил, — она и теперь, блестя, существует и всеми видима, превосходя своею высотою другие храмы, на вызолоченных досках золотыми буквами он обозначил свое имя, положив его как некое чудо на подставке, чтобы всякий мог смотря прочитать крупные буквы, как будто имея их у себя на руках».

Позже Е. Милькеев напишет об Иване Великом:

В кругу очертясь заповедно-твердынном,

На холме великом, на холме святом,

Царей православных жилище старинном,

Он стал и вознесся к эфиру челом;

В эпоху тревог и печали народной,

В дни голода вырос… недаром он тощ,

И веет с чела его мглою холодной,

И в нем откликаются воля и мощь.

Горит и красуется сторож могучий,

Сокровище взору, источник мечтам,

И волны молитв и громовых созвучий

От купола яркого мчит к небесам.

Он к Богу взывает, как Веры посредник,

И смотрит на мир с рубежа облаков,

И, дней безграничных державный наследник,

Смеется полету голодных веков.

Царь Борис не осуществил свой проект. До сноса кремлевских церквей дело не дошло. Но по закону исторической переклички в 60-х годах XX века ситуация повторилась, только в уменьшенном масштабе. В стране возникли проблемы с продовольствием, а лидер государства, Первый секретарь ЦК Хрущев для проведения партийных съездов строит в Кремле «хрустальный дворец» на 4,5 тысячи делегатов. Для исторической застройки это стал совершенно чуждый объект по своей архитектуре, использованным в отделке материалам (мрамор и стекло) и демонстрационным целям, требовавшим огромных разгрузочных площадок для зрителей перед входом, широких подходов. И все это создано на месте, где веками стояли исторические памятники, шедевры русской архитектуры. Сегодня Дворец съездов стал вокзаломв первоначальном смысле этого слова — используется для проведения вокальных (певческих) вечеров, эстрадных концертов, мюзиклов. И это в древнем Кремле!

Отношение к Ивану Великому у людей было разное, но не «заметить» его народ не мог, его часто вспоминали в пословицах и поговорках: «Был в Кремле: видел колокол в земле, а Ивана Великого не заметил», «Кабы Иван Великий был маленький, я бы его в карман посадил».

Историки предполагают, что автором последней надстройки колокольни был зодчий Федор Конь. Он уже был известен по возведению Кремля в Смоленске и оборонительных стен московского Белого города (на месте современного Бульварного кольца).

Третий ярус колокольни он надстраивает в 1600 году, создает композицию, при которой верхние ярусы — второй и третий — как бы вырастают из нижнего.

Этот архитектурный прием в последующем часто применялся при возведении колоколен и получил название «вознесение звона».

Надстройку завершал сильно вытянутый барабан и покрытый золочеными медными листами купол с семиметровым деревянным крестом, обитым позолоченной медью. Убегая из Кремля в 1812 году, французы попытались взорвать Ивана Великого — не получилось, настолько прочно он был построен. При взрыве разрушили Филаретовскую пристройку, звонницу Петрока Малого, но сам столп устоял. Умели строить русские зодчие!