Повседневная жизнь российского спецназа
Шрифт:
Три войны в тяжелом рюкзаке памяти. Три военные дороги в пыли, в грязи по колено, впроголодь, с бессонными ночами. А по обочинам кресты — это навсегда оставленные на войне друзья, памятки, зарубки…
Для старшего прапорщика по прозвищу Тихий война началась еще в 1987 году в Афганистане и продолжается до сих пор. И не только с противником, но и с самим собой. Неизвестно, какая из этих войн труднее.
Он награжден двумя орденами Мужества, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, медалями «За отвагу», «От благодарного
Ночь с 15 на 16 июля 2002 года. Свет уличного фонаря едва пробивался через приоткрытую дверь сеновала. Разговаривать было нельзя. Рядом с Тихим в темноте затаились офицеры из разведроты 46-й бригады — Николай Крылов, Денис Шеин и Андрей — офицер из алтайского СОБРа.
В засаде ждали чеченского полевого командира, эмира. Дом и сеновал во дворе, где сидели разведчики, принадлежали его другу, который служил в чеченской таможне и занимался похищением и продажей в рабство солдат из Дагестана. Отец таможенника уверял, что не видел сына два с лишним года, про эмира ничего не слышал и слышать не хочет. Но то, что эмир в селе, разведчики знали и без его показаний.
Эмир нигде долго не задерживался больше, чем на два часа. Он все время перемещался из одного дома в другой, где местные его прятали в подвалах и на сеновалах. За ним бесшумно и незаметно следовала охрана — около двадцати боевиков, вооруженных до зубов. Получение информации в этом селе эмир поставил хорошо. Его боялись, ему доносили о передвижениях войск, и незаметно подобраться к нему было практически невозможно, во всяком случае большой группой.
Разведчики решили использовать единственный шанс, уговорили отца таможенника привести эмира к себе домой и вчетвером сели в засаду на сеновале во дворе его дома. Основные силы — два БТР и две группы быстрого реагирования — ждали на окраине села, готовые по первому сигналу примчаться на помощь.
Оставалось ждать. Ждать — это привычная работа для разведчика. Тихий боролся с острым желанием закурить и не задремать в темноте. Мысли перескакивали с одного на другое. Только недавно разведбат перебросили под Чечен-Аул, а до этого разведчики вместе с отрядом «Русь» три недели работали по Мескер-Юрту. Ночные и дневные засады, адресная работа. Боевиков брали тепленькими, в постелях. Село очень грамотно блокировали, никого не упустили, вытаскивая бандитов из всех щелей, а оружие из схронов.
Тихий с удовлетворением вспомнил об этой операции. Вот это нормальная, настоящая работа для спецназа и разведки, не так, как было в первую войну, когда в Грозный по делу и без дела кого только не направляли — и морпехов с Дальнего Востока, и десантников, среди которых тогда был Тихий, и Софринскую бригаду, и дивизию Дзержинского, и федеральные войска. Да еще пустили в город танки, которые железными неповоротливыми пробками перекрывали улицы, мешали продвижению войск, становились отличной мишенью и огненной ловушкой для танкистов. Чеченцы же действовали малыми группами, человек по пятнадцать. Выскакивали из подвалов, обстреливали войска и исчезали в другом районе…
А когда штурмовали Черноречье, десантники и морпехи лежали под шквальным огнем, который боевики вели из укрепленных, скорее напоминавших крепости, домов. Впереди
Тихий лежал около трамвайных путей. Рельсы приподнимались на несколько сантиметров над разбитым, осевшим асфальтом. Рядом лежали солдаты, совсем мальчишки. Они смотрели на него, бывшего афганца, и все делали, как он.
А как заставить себя встать под пулями, когда было только одно желание — врасти в землю, стать незаметным? И казалось, что уже сровнялся с трамвайными рельсами, с январской землей, неровной, жирной, присыпанной тающим снегом.
Наконец поступил приказ отходить. Потери понесли колоссальные, особенно морпехи. И только когда удалось убедить руководство, что надо действовать малыми группами, выдвинуться в заданный район, закрепиться и прикрывать огнем атаку и перегруппировку своих, войска смогли прорваться на окраину Черноречья. Только на окраину, а предстояли еще более ожесточенные бои…
— Что там? — шепнул Тихий, насторожившись.
— Ничего, — отозвался из темноты Николай. — Пока все тихо. Он его вот-вот должен привести.
— Что-то не торопится, — из своего угла шепнул Денис. — Как бы он нас не подставил.
— Цыц, вы! — прекратил разговоры Тихий. Он был самый старший и опытный в группе.
«Вот так же мы сидели в засаде у Джалкинского леса под Гудермесом, — вспомнил Тихий. — Только тогда была зима, ждать пришлось, прижавшись к промерзшей земле. Часа в два ночи нас присыпало хлопьями снега…»
Но снег пришелся кстати. Замаскировал, скрыл следы ночного продвижения разведчиков к перекрестью дорог. По информации, из ближайшего села должна была выйти группа боевиков. Бандиты все время минировали трассу Гудермес — Аргун.
В семь часов, еще в сумерках, из села на лошадях выехали мальчишки. Проскакали по полю, вдоль леса, осматриваясь и оглядываясь. Когда они вернулись в село, оттуда выехал автобус, но почти сразу остановился. Еще раз мальчишки пробежали по дороге. Две женщины с сумками прошли мимо замаскировавшихся разведчиков. Не заметили. К автобусу тем временем подъехал «уазик», и они вместе двинулись вперед. Когда поравнялись с разведчиками, Тихий отдал приказ гранатометчику стрелять по автобусу. Другая группа разведчиков взяла на прицел «уазик». В автобусе ехали боевики, среди них были и арабы…
— Идут, — прошелестел чей-то шепот на сеновале.
Это, скорее всего, сказал Андрей. Собровец стоял за дверью и первым должен был кинуться на эмира. Он первый и услышал шаги, тихие голоса эмира и хозяина дома. Духота на сеновале, настоянная на запахе высохших трав, как будто стала плотнее от напряжения. Вот сейчас, вот-вот они зайдут…
Но эмир был настороже. Когда хозяин его пихнул в спину, боевик наткнулся в темноте на собровца и среагировал мгновенно. Оттолкнув Андрея, эмир ринулся к выходу, где его встретил Тихий. Не мешкая ни секунды, эмир мертвой хваткой вцепился ему в горло. Тихий подсек его под ноги, повалил на пол и со всей силы ударил прикладом автомата по голове. Любой другой бы уже не встал, а эмир перевернулся на спину и начал подниматься. Тогда Тихий, не выпуская из правой руки автомат, левой стал заводить руку эмира за спину.