Повседневная жизнь российского спецназа
Шрифт:
«Вот сейчас, еще чуть-чуть… руку заведу и ты мой», — думал Тихий.
И вдруг эмир хрипло и коротко крикнул: «Аллах акбар!» Тут же раздался щелчок, который ни с чем не спутаешь. Щелчок — и сразу взрыв! Замедлитель с гранаты спилили, и не было спасительных трех-четырех секунд. В тот момент Тихий еще не знал, что на эмире был пояс шахида, начиненный пластитом, тротиловыми шашками, на лямках вдоль груди висели ВОГи. Но Тихий, дернув эмира за руку, отвел «эфку» от смертельного пояса, и тот
Тихого откинуло к стене, ослепило яркой вспышкой. Он ничего не видел, только радужные пятна перед глазами. Левую руку не чувствовал. Услышал, что со стороны двора началась стрельба. Это охрана эмира кинулась выручать командира.
— К бою! — закричал Тихий.
Андрея контузило взрывом, он никак не мог подняться на ноги. Дениса ранило осколками в ноги. Только на Николая оставалась надежда. Тихий, превозмогая боль, отполз к другой стене и начал стрелять поверх забора, держа автомат в одной правой руке. Из-под забора во двор вкатилась граната. В свете уличного фонаря Тихий ее увидел и лишь успел отвернуть голову от очередного взрыва. Его приподняло взрывной волной и снова ударило о стену. Боль и сумятица в голове… Он перевернулся на спину, когда к нему подполз Денис.
— Стреляйте, только не останавливайтесь, стреляйте, — с трудом произнес Тихий.
Николай перебежал на правую сторону двора, оттуда он видел улицу и мог ее простреливать.
— Двое есть! — крикнул он.
— Коля, стреляй! — снова повторил Тихий.
Тут и Андрей наконец смог встать. Тоже взял в руки автомат.
— Я тебя буду вытаскивать, — Денис подступился к Анатолию.
— Оставьте меня… Уходите…
— Ты что, спятил?! — разозлился Денис.
— Уходите сейчас… Иначе зажмут… Все погибнем.
Николай пытался связаться со своими по рации. Но связи не было. Он пустил сигнальные ракеты. Через несколько минут связь все-таки появилась. БТР мчались на подмогу. Но боевики, а их было человек двадцать, наседали на осажденных разведчиков.
— Денис, держи кромку забора, не давай им сунуться, я его вытащу в огород, — теперь Николай подступился к Анатолию. Стал его переворачивать.
— Ты что делаешь?! — закричал от боли Тихий. — Где автомат? Дай мне автомат!
— Тихо! Какой тебе автомат? — но автомат протянул.
Тихий так и не смог его взять. Рука не слушалась. Николай все-таки перевернул его.
— Коля, что с ногой? — от боли в ноге у Тихого потемнело в глазах.
Николай оттянул другу голову назад, чтобы тот ничего не видел. Достал из ИПП жгут, перетянул развороченную взрывом ногу. Стал бинтовать. Тихий чувствовал, что бинт проваливается куда-то в пустоту. А Николай все не давал ему посмотреть. Вколол промедол.
— Коля, что с ногой? — волновался Тихий.
—
Николай подхватил друга под мышки и потянул к выходу. Тихий охнул и начал задыхаться.
— Подожди, — зашептал он. — Оставь, я сейчас, наверное, отойду.
— Ты же со мной разговариваешь. Успокойся!
— Режь разгрузник, там что-то не то…
Лямки разгрузника с треском разлетелись под лезвием ножа. Николай отогнул разгрузник, а под ним на груди разодранная в клочья коричневая футболка уже пропиталась кровью. Сразу не разберешь, где кожа, где ткань — все смешалось. Тихий откинулся назад.
— Коля, забирай ребят и уходи.
— Тихо ты, дурак! Бэтээры идут, слышишь?
Стрельба сначала усилилась, а потом почти стихла.
Тихого уложили на плащ-палатку и потащили к БТР. Николай крикнул:
— Только не в бэтээр! На броню его! Только не в бэтээр!
Тихий понял, что с ногой совсем плохо, раз Коля не хочет, чтобы его протискивали сквозь узкий люк БТР. Руки товарищей подняли его на броню. Тихий был еще в сознании.
— Ребята, пить дайте.
— Пить нельзя! — опять вмешался Николай.
— Тогда хоть сигарету…
Рядом с Тихим сидел боец и завороженно смотрел на раненого прапорщика.
— Пузаков, чего ты смотришь?! Сигарету дай! — из последних сил рявкнул Тихий.
— У вас все лицо в крови, — пробормотал Пузаков.
— Сигарету дай!
Но от первой же затяжки он закашлялся и потерял сознание. Очнулся уже, когда с БТР его сгружали в палатку на базе. Там ждал свой хирург из бригады. Он начал обрабатывать руку. Было так больно, что Тихий закричал:
— Ты чего, гад, делаешь?!
И снова провалился в черноту. Прежде чем очнуться, он услышал, что рядом работают винты «вертушки». Открыл глаза. Перебинтованного, укрытого одеялом, в теплом спальнике, его несли на носилках к вертолету. Рядом шли товарищи, подбадривали: «Все нормально будет, все хорошо. Не волнуйся».
В Северном встретил Тихого друг Сергей Чепалов, тоже афганец, командир разведроты. Его ранило несколько дней назад. Вместе с Сергеем был заместитель командира батальона подполковник Кобяков.
— Что случилось? — спросил Сергей.
— На ловушку нарвался. «Дух» замедлитель спилил. Серега, жене ничего не говори.
А жена Ирина в этот момент шла следом за носилками и все слышала. Она служила вместе с Тихим в 46-й бригаде и была в эти дни в Грозном.
Из Северного Тихого привезли в хирургическое отделение ОМСН, и почти десять часов шла операция. Хирурги, измученные, сменялись, выходили перекурить. Ирина бросалась к ним с одним вопросом:
— Как он?