Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода
Шрифт:
Последствием предательства «коллеги» Гордиевского были десятки, если не сотни расшифрованных сотрудников разведки, несколько важных агентов из числа иностранцев, попавшая в руки противника ценная информация о структуре и методах работы подразделений разведки, КГБ, ЦК КПСС, МИД и других ведомств. Морально-психологический эффект от предательства был весьма и весьма ощутим. Из всех перебежчиков 70-х и 80-х годов он все-таки выделялся и своим достаточно высоким служебным положением, и степенью информированности, и, надо признаться, интеллектом.
Последствия этого предательства ощущаются в Службе до сих
Для меня лично дело Гордиевского, получившее псевдоним «Хамелеон», имело своим непосредственным результатом отмену командировки на Шпицберген и ограничение оперативной деятельности рамками своей необъятной страны. И хотя виза для поездки в Баренцбург не требовалась, отпускать меня в командировку, пока не улеглась пыль от дела «Хамелеона», руководство не решилось.
Я вернулся в свой отдел, где моя бывшая должность была уже занята, и проработал в нем еще пять лет, имея единственный шанс поехать на работу в ГДР. Но маячившая передо мной все эти годы перспектива поездки в Представительство КГБ при МГБ ГДР за несколько часов испарилась, как «сон, как утренний туман» по причине скоротечного исчезновения самой ГДР. До отъезда из Москвы оставался месяц-полтора, когда в одну ночь была снесена берлинская стена, и объединение двух Германий оформилось де-факто. Аппарат Представительства мгновенно стал «худеть», сокращаться, а потом и вовсе был ликвидирован, потому что аккредитоваться ему было уже не при ком.
Если для меня лично ликвидация аппарата Представительства на фоне объединения ГДР с ФРГ стала досадной причиной, перечеркнувшей планы очередной загранкомандировки, то для Службы и страны — это особая глава, глава неприглядная, местами позорная, потому что как начиналась она бесславно и похабно у берегов Мальты, так же и закончилась спустя несколько месяцев. Советский Союз и, к прискорбному сожалению, его разведка оставили там на произвол судьбы все свое достояние и честь, сдав западно-германским спецслужбам и судебным властям своих верных людей и помощников. Когда канцлер Коль специально спросил Горбачева, как им поступать с бывшими сотрудниками спецслужб ГДР, тот отмахнулся и ответил: «Вы немцы, вот и разбирайтесь сами!». И «победители» разобрались!
Сохранив на память кусок бетона из берлинской стены, подаренный мне вернувшимся из ГДР коллегой, я вновь устремил свой взор на север. Север как таковой был для меня «терра инкогнита» и манил своей экзотикой и возможностью решить хотя бы временно остро вставший после развода пресловутый квартирный вопрос. В Баренцбурге опять освобождалась вакансия руководителя точки, и я опять попросился на Шпицберген.
Руководство отдела, озабоченное тем, как бы пристроить слонявшихся без дела «гэдээровцев», не возражало против осуществления моих планов. Я ушел из отдела завершать начатую пять лет тому назад подготовку в Баренцбург, а на мое место тут же была оформлена соскучившаяся по работе жертва объединения двух Германий.
На сей раз оформление в ДЗК прошло без всяких осложнений, и 23 февраля 1991 года мы с женой сели в самолет «Аэрофлота», чтобы через несколько часов, после промежуточной посадки в Мурманске, благополучно приземлиться в аэропорту норвежского поселка Лонгиербюен.
Сбылась еще одна мечта идиота!
Оперработник
Вот он, Шпицберген!
Шпицберген, Грумант, Свальбард, Новая Земля короля Якова…
Каких только названий не удостаивалась эта группа островов за полярным кругом, зажатая в ледяные воды Баренцева, Гренландского и Норвежского морей между 76о и 81о северной широты!
Шпицбергеном архипелаг был назван голландцами за островерхие горные вершины, которые представились их взорам при подходе с юго-запада.
Имя «Грумант» он получил в конечном итоге от русских поморов, полагавших, что это — часть загадочной Гренландии.
Свальбардом — Прохладным краем — наименовали его норвежцы.
Льстивые английские моряки решили угодить своему королю и дали ему имя Новой Земли короля Якова.
В наши дни весь мир пользуется названием «Шпицберген», за исключением упрямых норвежцев, которые, не желая уступать русским приоритета в открытии архипелага, продолжают называть его Свальбардом, в то время как Шпицбергеном на их картах значится самый крупный, наиболее освоенный и изученный остров архипелага.
Название «Грумант» осталось лишь за брошенным в 60-е годы советским поселком в заливе Ис-фьорден.
А вообще-то в создании географической топонимики Шпицбергена наряду с русскими, голландцами, норвежцами и англичанами участвовали также шведы, датчане, американцы, немцы, итальянцы, поляки и представители других наций, о чем свидетельствуют такие названия, как плато Ломоносова, мыс Старостина, Русская возвышенность, мыс Ермака, остров Русский, остров Датский, остров Шведский, Земля принца Карла, Земля короля Карла, Земля Норденшельда, остров Амстердам, озеро Линнея, поселки Баренцбург и Лонгиербюен, острова Фипс, Парри, Чермсайд… Шпицберген привлекал к себе наиболее предприимчивых и рисковых представителей Европы, которых не пугали ни льды, ни торосы, ни долгая полярная ночь, ни сбивающие с ног ветра со снегом, ни цинга, ни голод.
Исландия — Ледовая страна — вот подходящее название для этой земли, почти наполовину покрытой толстенными ледниками.
Среднегодовая температура измеряется здесь минусовыми величинами, короткое лето похоже на позднюю осень Подмосковья, полярная ночь длится с конца октября до середины февраля. Отсутствие деревьев и кустарников в привычном для нас смысле, резкие колебания атмосферного давления и температуры, усиленная магнитная активность, нехватка кислорода, сильные продолжительные ветры, метели, или, как их здесь называют, заряды зимой, дожди летом, — все это делает архипелаг мало уютным местом.
Но заберись на любую вершину, поднимись на вертолете или самолете — и твоему взору предстанет величественная молчаливая картина, полная суровой таинственности, достоинства и необычайной красоты. Игра красок неба и моря, дымка над ледниками, пестрые пятна мхов и лишайников, серо-свинцовый, а местами черный, как уголь, камень, яркий ослепительный альпийский снег оказывают поразительное влияние на человека, очаровывают и восхищают его, захватывают в плен, полностью подавляют своей божественной силой, делают его своей безвольной маленькой частицей.