Повседневная жизнь средневековой Москвы
Шрифт:
В 1655 году в обители жили 40 монахинь, а согласно описанию 1701 года — уже 100 «удельных стариц», 29 «безудельных стариц вкладчиц», «вкладчиц» девок и вдов — соответственно 5 и 37, «да безместных стариц 11 человек» (они размещались в деревянных богадельнях) [9] . В кельях у монахинь обитали также 18 келейниц — вдов и девок. В небольшой обители, какой был Никитский монастырь (его территория представляла собой прямоугольник со сторонами 46x39 саженей), 200 монахинь и белиц умещались, видимо, не без труда. Монастырь не имел вотчин и иных угодий и жид за счет царской руги (содержания) в 240 рублей в год, доставляемых с Житного двора ржи и овса (по 356 четвертей), а также пожертвований {97} .
9
Число «удельных стариц», по-видимому, не случайно. В 1655 году в Ивановском монастыре также было 100 стариц, не считая игуменьи и девяти «безместных» вкладчиц, столько же обреталось
Сама Никитская улица впервые упоминается в летописи в 1548 году, когда дядя молодого царя Ивана IV князь Михаил Васильевич Глинский, тайно вернувшийся в Москву после неудачной попытки бежать в Литву, был арестован князем П.И. Шуйским во дворе церкви Вознесения Господня «у Хорошие колоколницы». Вероятнее всего, так именовался храм на правой стороне улицы, ближе к Кремлю, ныне известный как «Малое Вознесение». 13 июля 1560 года от этой церкви начался пожар, во время которого «погорело много дворов»{98}.
В Занеглименье, напротив Кремля, в 1566 году началось строительство Опричного двора. Он был возведен между современными улицами Воздвиженкой, Большой Никитской, Моховой и Романовым переулком. В свою новую резиденцию царь переехал 12 января 1567 года. Ее подробное описание оставлено Штаденом:
«Великий князь приказал снести к западу от крепости на высочайшем холме дворы многих князей, бояр и торговых людей, находившиеся на расстоянии ружейного выстрела по четырехугольнику, и обнести эту площадь стенами высотой в сажень от земли из тесаных камней, две же сажени были из обожженного кирпича. Наверху стены были заострены, без крыши и защитных ходов вокруг, примерно в 130 саженей в длину и столько же в ширину с тремя воротами: одними — на восток, другими — на юг, третьими — на север. Северные ворота находились напротив крепости и были окованы листами железа, покрытого оловом. Внутри — там, где эти ворота открывали и закрывали, — в землю были вбиты два толстых массивных дубовых бревна, в которых были сделаны два больших отверстия, так что через эти массивные бревна можно было протащить или продеть бревно, укрепленное в стене — когда ворота были закрыты — до другой половины стены по правую руку… У этих ворот были установлены два резных и расписных льва — на том месте, где у льва находятся глаза, были вставлены зеркала… Один лев был с раскрытой пастью и смотрел в сторону земщины, другой же смотрел во двор. Между этими двумя львами находился двуглавый черный орел с раскрытыми крыльями, грудью к земщине. В этом дворе были построены три массивных здания, и на каждом сверху на шпиле помещался деревянный выкрашенный в черное двуглавый орел с раскрытыми крыльями, грудью к земщине. От этих особых главных строений шел переход по двору до юго-восточного угла.
Там был построен перед избой и палатой невысокий покой с горницей, вровень с землей; стена здесь была на добрые полсажени ниже на всем протяжении, где она обрамляла этот покой и горницу, для доступа воздуха и солнца.
Здесь великий князь всегда по утрам или в обед имеет обыкновение есть… Досюда простиралась особая площадь великого князя. Эта площадь была посыпана белым песком высотой в локоть из-за сырости. Южные ворота были небольшие, только чтобы там можно было въехать и выехать. Здесь были построены все приказы, и здесь правили со всех должников и били батогами и плетьми до тех пор, пока священник не выносил даров и не ударял в колокола…. На западе ворот не было, а была большая внутренняя площадь, ничем не застроенная. На севере были большие ворота, обитые железными листами, покрытыми оловом; здесь были все кухни, погреба, хлебни и мыльни. На погребах, где хранился различный мед, а в некоторых лежал лед, сверху были построены большие помещения из досок, укрепленных камнями, а все доски насквозь прорезаны в виде листвы. Здесь вывешивали всех зверей, рыб, большей частью происходивших из Каспийского моря, таких как белуга, averra (осетр? — С. Ш.), севрюга и стерлядь. Здесь были небольшие ворота, так чтобы из кухонь, погребов и хлебень в правый двор можно было доставлять еду и питье… Здесь были две лестницы, по которым можно было подняться до больших покоев; одна была напротив восточных ворот. Перед этими лестницами стоял небольшой помост, похожий на четырехугольный стол; на него становится великий князь, садясь на коня или слезая. Опорой этим лестницам служили колонны, на них находились крыша и деревянный свод; на колоннах и на своде была резьба в виде листвы. С лестниц шел свод во все покои вплоть до стены, чтобы великий князь мог пройти по этому переходу из верхних покоев до стены и через нее — в церковь, что находилась перед двором за окружной стеной на востоке. Эта церковь была построена в форме креста и имела фундамент высотою в восемь дубовых бревен от земли и три года стояла непокрытой. При этой церкви висели колокола, которые великий князь награбил и забрал в Великом Новгороде. Другая лестница была по правую сторону, если входить в восточные ворота. Под этими двумя лестницами и переходами пятьсот стрельцов еженощно несли караул в покоях или в палате, в которой великий князь имел обыкновение есть…»{99}
Раскопками, проводившимися на месте Опричного двора, в 1996—2002 годах была вскрыта северная, хозяйственная часть комплекса. Уникальной для Москвы особенностью этой территории является скопление большого количества печей. Даже на крупных боярских дворах располагалось не более трех печей. Здесь же на 900 квадратных метрах найдено десять печей с четырнадцатью топочными камерами, что служит ярким свидетельством существования крупного хозяйственного комплекса, о котором говорит Штаден. Согласно заключению
Археологами выявлены следы пожара 1571 года, уничтожившего Опричный двор. По сообщению Генриха Штадена, двор, к большой радости земских, сгорел дотла, так что даже расплавились колокола дворцовой церкви. Историк А.Л. Юрганов высказал мнение, что планировка и топография Опричного двора были тесно связаны с религиозно-философскими представлениями царя Ивана Грозного о конце света. По мнению исследователя, гибель Опричного двора в пожаре явилась для царя и его современников свидетельством того, что политика опричнины неугодна Богу{101}.
Историки выдвигали разные предположения о судьбе Опричного двора после упомянутого пожара. Точку в их спорах поставили данные археологии, свидетельствующие о том, что хозяйственный комплекс возродился и продолжал функционировать, хотя и не в таких масштабах, до смерти Ивана Грозного. Видимо, именно здесь царь жил в 1575—1576 годах, когда выехал из Кремля, уступив «великое княжение» Симеону Бекбулатовичу Возможно также, что бывший Опричный двор стал административным центром «двора» — особой параллельной структуры власти, унаследовавшей традиции опричного управления.
После кончины Ивана Грозного двор оставался в казне. «Пискаревский летописец» сообщает о строительстве нового здания Земского приказа «у мосту, против старого государева двора, где после князь Дмитрей Шуйский жил»{102}. Вероятно, брат будущего царя Василия получил это владение при Борисе Годунове. В начале XVII века, скорее всего в царствование Лжедмитрия I, территория бывшей опричной резиденции была пожалована боярину И.Н. Романову и стала называться Романовым двором. По Никитской улице обширное владение протянулось на 40 саженей, по переулку — на 50. Романов двор занимал половину современного квартала по левой стороне Никитской от Моховой до Романова переулка. В настоящее время на этой территории находятся корпуса старого здания Московского университета (в том числе и церковь Святой Татианы), а также доходный дом постройки 1900 года.
Иван Никитич Романов, чудом выживший во время ссылки, был одним из кандидатов на престол в 1613 году. После избрания Земским собором его племянника боярин принимал деятельное участие в управлении государством, в основном на дипломатическом поприще. После его кончины в 1640 году двор отошел к его единственному сыну. Никита Иванович получил боярство в 1645 году, особого влияния на государственные дела не имел, но занимал одно из первых мест при дворе по близкому родству с царем, знатности и богатству. Ему принадлежало более семи тысяч крепостных дворов, в том числе два города.
Роспись вещей боярина Никиты Романова, скончавшегося в 1654 году занимает более ста страниц — в ней перечислены драгоценности, одежда, посуда (в том числе «солоница» царевича Федора Ивановича, ковши царей Бориса Годунова и Василия Шуйского), иконы и святыни, книги, оружие, конская сбруя, экипажи и другое имущество бездетного боярина, отошедшее в казну. Из него царь Алексей Михайлович забрал себе деньги и драгоценные камни (алмазы, изумруды, яхонты [10] , топазы), редкое оружие, в том числе трехствольную пищаль. Патриарху достались тысяча рублей, пуд серебра в слитках, часы и многое другое, включая даже оружие. Своему тестю боярину И.Д. Милославскому государь подарил дубовую ванну, боярину князю Я. К. Черкасскому — «кровать немецкое дело дерево гебан с завесом, завеса тафта зелена». Щедрые пожалования получили слуги покойного боярина и духовенство Знаменской церкви, что «у Романова двора», которое ранее содержалось за счет самого Никиты Ивановича. Впечатляет количество съестных припасов, принадлежавших боярину. Семи стрелецким полкам (3444 человекам) были розданы 21 куль сухарей, 90 кулей толокна, 250 кулей муки, 180 четвертей ржи, 200 четвертей овса, 500 полтей [11] ветчины. В восемь московских женских монастырей отправили муку, сухари, толокно, горох и другие припасы общим числом 550 четвертей. Кроме того, на помин души Никиты Ивановича были сделаны щедрые раздачи в другие монастыри Москвы, а также тюремным сидельцам {103} . По-видимому, боярину принадлежал и нож с рукоятью из моржового клыка и серебряной обоймицей, изготовленный в конце XVI—XVII веке и найденный во время раскопок на Романовом дворе.
10
Яхонт лазоревый (сапфир) и красный (лал, рубин) — драгоценные камни, разновидности корунда.
11
Полть — половина туши.
Во время денежной реформы царя Алексея Михайловича на Романовом дворе был создан монетный двор, именовавшийся в документах «новым дворцовым». Как и на Новом Английском, здесь велась чеканка медной монеты. Просуществовал он также недолго — в 1663 году после отказа правительства от медных денег его работа прекратилась. Монетный двор был опечатан и охранялся стрельцами, пока не сгорел. Под слоем пожара оказались погребены следы монетного производства, которые были обнаружены и исследованы во время археологических работ.