Повседневная жизнь старообрядцев
Шрифт:
После присоединения Западной Украины к СССР Белая Криница оказалась на советской территории. Резиденция белокриницких митрополитов была перенесена отсюда в город Браилу (Румыния). До нынешнего времени здесь сохранились три действующие церкви, мужской и женский монастыри. Сегодня в селе насчитывается около ста домов.
На территории Турции оказались казаки-некрасовцы — те казаки-старообрядцы, которые покинули российские пределы во главе с атаманом Есауловского городка Игнатием Фёдоровичем Некрасовым после поражения крестьянской войны под предводительством Кондратия Булавина (1707–1710). В сентябре 1708 года, вскоре после гибели атамана Булавина от рук казаков-предателей, его верный соратник Некрасов увёл несколько тысяч казаков с семьями на Кубань, тогда бывшую в турецком владении. Кроме казаков в «туретчину» ушло немало русских крестьян. Несколькими партиями в начале 1740-х, затем в 1760-е годы они перебрались с Кубани в Добруджу, на устье Дуная и на остров Разельм и поселились в сёлах Некрасовка, Слава Черкасская, Журиловка, Большие Дунавцы, Сыры-Кей и других, занимаясь рыболовством и охотой. В конце XVIII века большинство некрасовцев перебрались на турецкое озеро Майнос, близ Мраморного моря. Часть казаков сначала отправилась на запад,
Путешественники, побывавшие у некрасовцев, отмечали удивительное трудолюбие, религиозную стойкость, моральную чистоту, всеобщую грамотность. Сами казаки объясняли это тем, что они свято блюли «заветы Игната». «Заветы» — это кодекс законов внутренней жизни общины: «Держаться старой веры», «попов никонианского или греческого рукоположения на службу не принимать», «никто не имеет права общаться с турками», «за брак с иноверцами смерть» (имелись в виду случаи отступления от христианства в ислам с целью заключения брака), «царизме не покоряться, при царизме в Расею не возвращаться», «за богохульство расстреливать» и т. д. Всего «заветов» насчитывалось более 170. За их нарушение чаще всего полагалось довольно суровое наказание, но иначе было бы невозможно выжить в чуждом окружении. Преследования турецких властей, с 1860-х годов заставлявших казаков нести воинскую повинность в мирное время, потеря земель, рост налогов, вмешательство турок во внутреннюю жизнь общины делали положение некрасовцев угрожающим. Различными путями, то откупаясь, то прячась, до начала XX века некрасовцам удавалось уклоняться от армейской службы и от посещения турецких школ. Новое переселение с Майноса на остров Маду на Бейшеирском озере мало помогло делу. Передовые отряды некрасовцев начали возвращаться из Турции на Дон в 1909–1910 и в 1912–1913 годах. Последняя группа репатриантов (999 человек) во главе со священником Илией Елисютиковым прибыла из Турции в Новороссийск в 1962 году, причём на теплоходе «Грузия» за время пути родился тысячный некрасовец. Этих казаков поселили в Левокумском районе Ставропольского края. В настоящее время некрасовцы живут в Грузии, на Украине, в Болгарии и Румынии.
Беспоповцы за границами Российской империи в основном селились в Польше, Пруссии, Финляндии, а также на территории современных стран Балтии. Единственным сохранившимся до наших дней беспоповским монастырём за границей является бывший Войновский монастырь, расположенный на территории Мазурского поозерья.
Мазурское поозерье, некогда входившее в состав Прусского королевства (с 1871 года — Германской империи, с 1945 года — в составе Польши), было одним из значительных центров русского старообрядчества за пределами Российской империи. 5 декабря 1825 года король Пруссии Фридрих Вильгельм III издал рескрипт, в котором обещал, что первое поколение «филиппонов» (так ошибочно называли в Пруссии и в Польше старообрядцев-беспоповцев федосеевского согласия), которое поселится на необработанной земле, купит её, выкорчует лес и построит дома, будет освобождено от военной службы. Земли, предложенные старообрядцам в Пишской пуще и в районе Крутыни и Миколаек, были не особенно плодородными. Прусские власти положительно отнеслись к переселенцам, хотя сам король Фридрих Вильгельм и не был покровителем старообрядцев. Несмотря на существовавший запрет польской колонизации Пруссии (декрет 1724 года), экономические соображения и желание освоить лесные массивы побудили прусские власти поспешно согласиться с предложением о переселении староверов из Царства Польского в этот регион, население которого вследствие эпидемий и войны с Наполеоном сократилось на 14 процентов.
Воспользовавшись королевским рескриптом, старообрядцы (около 380 семей — 1213 человек) в 1820—1830-х годах поселились близ Мазурских озёр (между озёрами Шпирдингзее, Мукерзее, Белдахзее и Нидерзее), прибыв туда из Царства Польского, а некоторые — из Режицкого уезда Витебской губернии. Поводом для переселения за рубеж послужило стремление федосеевцев избежать метрических книг и призыва в армию, запрещённого их верой. Впоследствии в отношениях между прусскими властями и местными староверами также появились спорные вопросы. Как и на территории Царства Польского, местные власти столкнулись с несогласием староверов при приведении их к свидетельской присяге, призыве в армию (первый состоялся в 1843 году), введении обязательного школьного образования (в 1847 году предписывалось отдавать в школу девочек, а в 1878 году было введено обязательное посещение детьми государственных школ) и т. д. Это несогласие было вызвано религиозными убеждениями старообрядцев-федосеевцев, а также желанием сохранить свою культурную идентичность, избежать ассимиляции в инокультурном окружении.
Поскольку старообрядцам были выделены земли в районе так называемой Иоганнисбургской пустоши, то надо было сначала сделать эти земли пахотными. С этой целью был послан королевский лесничий Егерт, который руководил всеми мероприятиями. 18 июля 1832 года он докладывал о работах на земле и о возведении жилых и хозяйственных построек, в том числе и русских бань. Об этих банях Егерт говорит с удивлением и восторгом: «Во всех дворах есть маленькие странные строения, бани, которые филиппоны используют много и часто. В комнате есть печь, которая раскаляется до предела. В этом жарко натопленном помещении собираются все члены семьи, мужчины и женщины. Ведро холодной воды выливается на раскалённую печь, и все находящиеся в комнате сидят в облаках горячего пара» [178] .
178
Цит. по: Моих Ш. Староверы-филипповцы в Восточной Пруссии // Поморский вестник. № 1 (16), 2005. Рига, 2005. С. 27.
В Мазурском поозерье возникло более десяти небольших старообрядческих деревень: в 1831 году — Войново (до 1945 года — Экерсдорф), в 1832 году — Свигнайно (Шёнфельд), Осиняк (Федорвальде) и Петрово (Петерхайн), в 1840 году — Иваново (Ивановен) и др. В 1837 году была основана первая старообрядческая моленная в деревне Свигнайно, а в 1840 году — в деревне Войново (около 145 человек;
Именно Экерсдорфу-Войнову суждено было стать центром всей старообрядческой колонии в Пруссии. Среди основателей деревни Войново был некий Сидор Борисов, выходец из Режицкого уезда Витебской губернии. В 1836 году старцем Лаврентием Растропиным (1762–1851) здесь был основан известный Войновский монастырь. В 1847–1867 годах Свято-Троицкий Войновский монастырь — крупнейший центр духовной жизни федосеевцев Восточной Пруссии, имевший также большое влияние на польских землях и в западных губерниях Российской империи. В то время его настоятелями были инок Алексей Михеев, инок Павел (Пётр Иванович Леднёв; 1821–1895), впоследствии перешедший в поморское брачное согласие, а затем — в единоверие; известен под именем Павла Прусского.
Сначала это было мужское общежительство федосеевцев, поддерживаемое и финансируемое Московской Преображенской общиной. Во времена настоятельства Павла Прусского Войновский монастырь переживает свой расцвет. Павел увеличил монастырь, построив несколько новых зданий, основал библиотеку; иноки в монастыре воспитывали и обучали церковнославянской грамоте детей, нередко присланных из России. Кроме того, Павел основал женский монастырь в Пупах (ныне Спыхово) близ Войнова. По его инициативе возникло немало моленных в России, где наставниками были бывшие ученики Войновского монастыря. Влияние Войновского монастыря распространялось тогда на многих старообрядцев от Сувалок до Петербурга, а также на Пензенскую, Волынскую, Полтавскую и другие губернии. Используя свой авторитет, Павел утвердил строгие федосеевские правила и обычаи среди местных старообрядцев. Однако около 1856 года его взгляды претерпели сильные изменения: он начал высказываться в пользу браков, ас 1861 года — молиться за возвращение священства. В те годы Войновский монастырь стал центром оживлённой религиозной полемики. В 1859 году мазурские старообрядцы разделились на две части: одни во главе с Павлом, примкнувшим к брачным поморцам (новоженам), и другие под руководством Алексея Михеева, твёрдо отстаивавшего федосеевские взгляды на безбрачие. Многократные попытки игумена Павла привлечь на свою сторону Алексея Михеева и признать бессвященнословные браки не увенчались успехом. Для этого он основал в Иоганнисбурге (ныне Пиш) типографию, которая действовала в 1860–1868 годах.
Впоследствии это старообрядческое издательство получило название «Славянской типографии». Из соображений безопасности, а также, видимо, по экономическим причинам Павел Прусский обратился в наиболее близко расположенную типографию А. Гонсеровского в Иоганнисбурге. Павел направил для обучения печатному делу своего лучшего ученика Константина Ефимовича Голубова (Майкова; 1842–1889). Первая напечатанная кириллицей «Книга глаголемая Царский путь» вышла в Славянской типографии в 1860 году с такими выходными данными: «<…> во граде Иоаннисбурге. В типографии А. Гонсеровскаго»; следующие три — «Святцы» (пасхалия «7379» [1861], «Последование церковного пения и вселетняго собрания отпустов» (не позднее 1861) и «Монастырское распоряжение инока Павла Прусскаго, в беспоповщинском монастыре, в Пруссии» — вышли анонимно. Кроме того, издателями первого номера газеты «Истина» в «генваре 7371» [1863] был Гонсеровский совместно с Войновским монастырем (обозначение «G&Со»). Но уже второй номер в июле 1863 года вышел с выходными данными «В Типографии Г[олубо]ва, в Ио[ганнисбу]рге». Таким образом, К. Голубов стал владельцем типографии. Одновременно он исполнял обязанности наборщика, печатника и корректора. Был автором текстов, за исключением одной статьи Павла Прусского, в газете, а потом в журнале «Истина». В 1860–1868 годах в Иоганнисбурге было напечатано 19 книг и брошюр, 5 номеров газеты «Истина» и 4 номера журнала с таким же названием (1867–1868). Кроме полемических статей о внутренних старообрядческих делах и общественно-философских текстов, в журнале, газете и некоторых брошюрах печаталась религиозная и дидактическая литература. Перейдя в единоверие, в 1867 году Павел Прусский с 15 единомышленниками был вынужден покинуть Войновский монастырь. В 1868 году Голубов, вслед за Павлом Прусским, переехал в Псков, где, как и его бывший учитель, перешёл в единоверие и там продолжил свою миссионерскую книгоиздательскую деятельность. Многие философско-исторические идеи К. Голубова впоследствии оказали влияние на творчество Ф.М. Достоевского, что, в частности, отразилось в публицистике великого русского писателя и в романе «Бесы».
В середине 1860-х годов мазурские старообрядцы вследствие экономических трудностей старались получить официальное разрешение переселиться в Виленскую или Ковенскую губернии, но царские власти не пошли навстречу прусским «раскольникам». Более того, они организовали кампанию по присоединению местных федосеевцев к синодальной церкви. Во время своих многократных посещений старообрядческих поселений на Мазурском поозерье единоверческий священник Иоанн Добровольский склонил к единоверию свыше трёхсот человек, часть которых переехали в Августовскую губернию в Российскую империю, где получили землю.
Однако при поддержке Московской Преображенской общины религиозная жизнь Войновского монастыря была вновь восстановлена, что позволило противостоять миссионерскому влиянию синодальной церкви. С этой целью в 1885 году на Мазуры прибыла инокиня Евпраксия (Елена Петровна Дикопольская), вскоре выкупившая Войновский монастырь. К ней примкнули и другие оставшиеся инокини из сгоревшего перед отъездом Павла Прусского монастыря в Пупах, а также сгоревшего и вновь организованного монастыря между Осиняком и Майданем. В 1897 году в женском Войновском монастыре проживало 25 человек, среди них 8 послушниц, остальные — старики и калеки. В начале XX века положение монастыря улучшилось. После провозглашения свободы вероисповедания в России (1905) в монастырь начали поступать денежные сборы, старые иконы и книги. Прибыли новые послушницы; среди них — две дочери богатого казанского купца Тихонкина, материально поддерживавшего обитель. В 1913 году там проживало уже около сорока инокинь и послушниц. Как пишет немецкая исследовательница Шарлотта Моих, «монахини были спасением для всей округи. Они занимались не только работой для обеспечения своей жизни, но и заботились о калеках и старых людях. Он считался единственным русским монастырём на немецкой земле» [179] .
179
Там же. С. 28.