Повседневная жизнь викторианской Англии
Шрифт:
«Чтобы узнать хотя бы одного иностранца в Англии, достаточно устроиться к нему валетом, тогда ты через него узнаешь всех. Так я и поступил. Правда, большую часть времени я был в качестве сводника, поскольку все, что их интересовало, – это отбить любовниц друг у друга! При этом, с одной стороны каждому валету платилось за то, чтобы следить за верностью подружки патрона своему благодетелю, а с другой стороны – за то, чтобы эта крепость пала в объятия его соперника. Самое интересное в этой интриге то, что хозяева никогда не знали, что валеты получали не только деньги, но и удовольствие от любовниц с обеих сторон!»
Чаще всего валетами были иностранцы, и их предпочитали нанимать холостые мужчины, которые очень следили за своей
«- Сто пятьдесят фунтов, но этого мне было недостаточно, я предпочитаю двести! (Огромная сумма по тем временам.
– Т. Д.)
– Ну что ж, если это в гинеях, а не фунтах, я буду рад нанять тебя!» – ответил Бруммель.
Однако для лорда Плимута эта сумма не показалась такой уж большой, и скоро у него стали самые начищенные и блестящие в стране сапоги.
Герцог Веллингтон – народный герой, победитель французов под Ватерлоо, открыто заявлял, что терпеть не может присутствие валета. «Возможно, вы не знаете, – однажды сказал герцог лорду Странгфорду, – я ведь бреюсь сам и сам чищу свою одежду. Об одном сожалею, что не имею возможности сам чистить свои сапоги. Слуги мужского пола невыносимы для меня, а присутствие толпы ленивых бездельников раздражает меня больше, чем я могу передать!» Однако даже он все же смирился с присутствием валета, который верно служил ему до его смерти.
Валет относился к верхним слугам, и это означало, что ему был открыт доступ в комнату домоправительницы, где он принимал пищу и пил чай в компании дворецкого, управляющего и других. Его не любили нижние слуги, так же как и горничную леди, за близость к ушам хозяина, за лакированный вид и прекрасную одежду.
Во время еды он стоял за стулом господина независимо от того, где тот принимал пищу. Он также сопровождал своего джентльмена во всех поездках и спортивных мероприятиях, на охоту, скачки, путешествия. Он стоял всегда наготове, чуть сзади, готовый в нужный момент перезарядить ружье и подобрать трофеи. Во время переездов его задача заключалась в том, чтобы создать возможный в условиях дороги комфорт для своего хозяина, а за границей он являлся гидом и проводником, заучивая необходимые фразы для объяснения с местным населением. Если возникала необходимость, он спал в комнате своего покровителя, защищая его от грабителей и бандитов. Так же как и горничная леди, он знал, как ухаживать за кожей джентльмена, и сам приготавливал для него мази и кремы. Он ухитрялся найти кеб, когда его не было, разбирался в том, какие цветы подарить какой леди, и мог постоять за себя, не обидев оппонента. В основном его работа была очень проста, но он имел талант делать ее так, что она представлялась крайне важной. Он мог положить два пустячных предмета в ящик комода с таким видом, как будто полномочный представитель великой нации возлагает венок на гробницу усопшего монарха. Он знал, как, не уронив достоинства, принять от хозяина не нужную ему более одежду, продажа которой составляла основной приработок валета. Вещь с барского плеча он брал с выражением благодарности и почтения, которое долго тренировалось перед зеркалом. Тщеславный молодой хозяин, чтобы подчеркнуть свою важность, часто призывал своего валета ответить на вопрос вместо себя.
«Бруммеля однажды спросил его гость, какое озеро в Англии он любит больше всего. Позвонив в колокольчик, тот переадресовал вопрос пришедшему на зов валету:
– Какое озеро мое любимое, Робинсон?
– Виндермер, сэр.
– Ах да, Виндермер, так и есть. Спасибо, Робинсон».
Находясь ближе всех к своему хозяину, валет первым испытывал на себе и его гнев. И если он состоял на службе у тирана, взрывавшегося
В XIX веке невозможно было утаить свою личную жизнь от слуг, и каждый хозяин всегда был под угрозой шантажа с их стороны. Когда джентльмен тайно заводил любовницу, то он не мог просто снять для нее квартиру и оставить там ее одну. Он должен был обеспечить ее кухаркой, лакеем, горничной, а если имелся выезд, то еще и кучером. Всем им нужно было платить достаточную сумму денег для того, чтобы они могли преодолеть свои моральные принципы и не осмеливались болтать о личной жизни хозяйки. Но все равно сластолюбец находился в постоянном беспокойстве не только по поводу верности его возлюбленной, но и слуг. Достаточно им было поделиться с кем-то из приятелей, и пусть слуги все еще были преданы своему гоподину, но их друзья могли сильно навредить ему. Любовные связи в XIX веке обходились очень дорого с моральной и с материальной точек зрения. Однако даже деньгами нельзя было купить преданность людей, которые по каким-то причинам невзлюбили своего хозяина.
Джентльмен Уильям Хикей гостил у капитана Генри Мордауэта, известного своим эксцентричным, жестоким характером. За время пребывания в его доме он влюбился в его любовницу Шарлотту Бари. Однажды, когда капитан отсутствовал дома, его слуги деликатно намекнули гостю, что если он захочет что-то предпринять в отсутствие хозяина, то они не только его предупредят о неожиданном возвращении капитана, но и постараются задержать его как можно дольше. «Так, защитившись от неожиданностей, я с наслаждением занял место тирана!» – писал неблагодарный гость.
У гения пера XIX века Даниела Свифта было достаточно возможностей изучить слабости господ и прислуги на собственном опыте. Он начал свою службу в качестве компаньона сэра Уильяма Темпла, что сразу определило его место за обеденным столом среди верхней прислуги. У него был собственный слуга, вечно пьяный Патрик, чьи руки тряслись так, что он был не способен брить голову своего хозяина. Этого слугу он проклинал миллион раз, но не выгонял, и в конце концов так к нему привязался, что стал считать его своим другом, вопреки моральным нормам того времени, которые гласили, что расположение портит слуг.
Правда, в XIX веке было известно и проявление чувств другого рода. Встречались дома, где холостые джентльмены предпочитали окружать себя молодой прислугой исключительно мужского пола, которые, тем не менее, называли себя звучными женскими именами, такими как мадам Бион – валет, и Долл – паж Иметь прислугу для прихотей было удобно, но небезопасно. Когда хозяева переставали в ней нуждаться и брали другую, все секреты всплывали наружу. Тогда бывшему хозяину могло грозить тюремное заключение, как это произошло с Оскаром Уайльдом, которого, несмотря на известность и популярность, посадили в тюрьму за связь с молодым юношей.
Кучера обычно нанимал сам хозяин. Это было важно для него, поскольку это был человек из верхней, личной прислуги, с которым он проводил много времени, на честность, ответственность и молчание которого он часто рассчитывал. Кучер, являясь в определенных случаях и телохранителем джентльмена, знал о нем много такого, что подчас не должно было становиться достоянием жены и остальных членов семьи.
Когда джентльмен нанимал возницу, он надеялся получить респектабельного трезвого слугу с покладистым характером, который к тому же хорошо бы смотрелся в униформе, соответствовующей его положению. На практике очень часто он получал ленивого малого, прикладывавшегося к бутылке и забывавшего вовремя подать экипаж. Принимая на работу, хозяин спрашивал кандидата: