Повторный брак
Шрифт:
Вивьен твердо посмотрела на Дэйва.
– Моей сестре нужно хотя бы немного настоящего счастья, Дэйв. Я надеюсь, что ты сумеешь дать ей его.
– Можешь не сомневаться, – заверил ее Дэйв.
Он не дал Глэдис времени перекинуться даже двумя словами с сестрой и сразу подвел ее к матери.
– Знаете ли, миссис Ньюмен, – любезно начал он, – когда мы с Глэдис поженились в первый раз, то просто расписались. Тогда мы не могли себе позволить такой же роскошной свадьбы, как у Питера и Вивьен. Но я действительно готов забыть прошлое, и наша повторная свадьба будет именно такой, о какой мечтает Глэдис. О какой она мечтала всегда. – Софи Ньюмен
Дэйв оглядел собравшихся, потом снова повернулся к матери Глэдис, которая по-прежнему не проронила ни слова. Лицо ее оставалось белым, как гипсовая маска.
– Мы придем, – с ударением произнесла Вивьен. – Мы все придем, ведь правда, мама? Ведь Глэдис пришла, когда была нужна тебе.
Казалось, эти слова были обращены к глухой.
– Видите ли, миссис Ньюмен, – продолжал Дэйв, – что бы вы ни думали обо мне, я люблю вашу дочь. И могу обещать только одно. Это действительно будет для нас, а в особенности для Глэдис… – он помедлил секунду, потом, с нежностью взглянув на любимую, закончил, – свадьба, которая запомнится на всю жизнь.
Его глаза горели решимостью стереть из ее души все дурные воспоминания. Это так тронуло Глэдис – он хотел исправить то зло, которое было причинено, хотел подарить ей новую жизнь…
– Я люблю тебя, Дэйв, – мягко проговорила она. Пусть он знает это, пусть услышит именно сейчас, перед всеми.
Он улыбнулся тепло и довольно, потом с той же улыбкой обернулся к ее матери:
– Вот и все, что я намеревался сказать, миссис Ньюмен.
Он легко поклонился и собрался было уходить, но Глэдис остановила его:
– Я тоже хотела бы кое-что сказать.
– Конечно, милая.
Глэдис посмотрела на мать, которая столько значила для нее: она сделала последнюю попытку воззвать к материнской любви, которая была так нужна ей, к той любви, которая не требует платы. Но в глазах матери не прочла ничего похожего на это чувство.
– Мне жаль, мама, что я обманула твои ожидания, – печально произнесла она. – Мне жаль, что я не стала такой дочерью, о какой ты мечтала. Мне жаль, что все, столь ценное для тебя, для меня не имеет никакой цены. Но, в конце концов, я должна остаться самой собой.
И внезапно лицо матери утратило холодно-отстраненное выражение. В ее глазах появились страдание и страх потери. Софи Ньюмен поняла, что сейчас ей предоставляется единственная, последняя возможность устранить то, что им мешало остаться вместе. Ее губы дрожали, но она заставила себя гордо выпрямиться, хотя именно сейчас жертвовала своей гордостью ради правды. Она говорила от чистого сердца, но каждое слово причиняло ей острую боль.
– Я слишком любила тебя, Глэдис, – начала мать, – и потому старалась удержать подле себя, чтобы ты оставалась моей. Теперь я это понимаю. С тех пор как ты ушла, я много думала и осознала, что натворила. И все это было во имя любви. Тебе не о чем жалеть и не в чем раскаиваться. Ты дала мне много больше того, что я
К ее глазам подступили слезы, и она вынуждена была умолкнуть. Глэдис обняла мать и крепко прижалась к ней.
– Все хорошо, мама, – прошептала она, стараясь успокоить Софи. – Я знаю, к чему может привести любовь…
Разве не то же произошло у них с Дэйвом?.. Глэдис взглядом умоляла его о понимании и прощении. И, поддавшись ожиданию, висевшему в комнате, Дэйв обнял их обеих.
Примирение, наверное, далось бы им не так легко, если бы не удивительный характер Дэйва, позволивший повернуть все по-иному. Вскоре Питер уже наливал им вина, а его жена с видимым удовольствием резала запеченную баранью ножку на семь частей. Дэйв немедленно выразил ей свое восхищение: Вивьен была хорошей хозяйкой и прекрасным кулинаром. Глэдис, сказав сестре, что хотела бы видеть обеих маленьких племянниц цветочницами на свадьбе, мгновенно заслужила взгляд, полный благодарности.
Все старались как можно бережней обойтись с чувствами Софи Ньюмен, не задеть ее снова. Она по большей части молчала. Когда мать решалась что-либо сказать, это было либо попыткой исправить мнение Дэйва об ее отношении к нему, либо просьбой к Глэдис помочь ей в подготовке грядущей свадьбы, по крайней мере советом. И Дэйв, и Глэдис с удовольствием шли ей навстречу.
Они собрались уходить только через несколько часов. В первый раз за долгие годы Глэдис испытывала к матери любовь и уважение. Она поцеловала Софи Ньюмен и обняла Вивьен. Новые теплые отношения, возникшие между ними сегодня, глубоко трогали ее.
В комнате внезапно раздался звон расколотого фарфора, немедленно привлекший общее внимание. Все одновременно обернулись; в прихожую вышел Питер с тихой улыбкой на лице.
– Странная вещь, вы не поверите, – невинно проговорил он. – Эта ваза-рыба… Она только что упала и разбилась.
– Но это же подарок на свадьбу от тети Фиби! – воскликнула Вивьен.
– Боюсь, дорогая, склеить ее уже не удастся. Вивьен улыбнулась, а потом не сдержавшись захихикала:
– Мне она тоже никогда не нравилась. Через несколько секунд смеялись уже все: именно в этом радостном и светлом настроении Глэдис и Дэйв и сели в машину.
Глэдис глубоко вздохнула, повернулась к человеку в кресле водителя и обратилась к нему с безграничной верой в правоту его суждений:
– Все так и останется, Дэйв? Он ласково улыбнулся.
– Думаю, да. Даже если и нет, мы дали твоей семье возможность стать частью нашей семьи.
– Да, – задумчиво проговорила она, поглаживая его ногу. – Спасибо тебе за этот день.
Он заговорщически приподнял бровь.
– Если будешь продолжать в том же духе, я прямо на машине въеду в спальню!
– Какая роскошная мысль! – Глаза Глэдис смеялись. – Я восхищена тобой, Дэйв Флэвин.
– Взаимно, Глэдис Ньюмен.
– Значит ли это, что сегодня ночью мне не придется спать на своей стороне кровати?
– Нет. Это значит, что мне больше не нужно спать одному на своей половине кровати. Больше никогда!
… Закончилось все тем, что им понадобилось роскошное ложе целиком, чтобы отпраздновать союз, рожденный любовью, той любовью, которая была тем драгоценнее, что была утрачена и обретена вновь.