Повязанные кровью
Шрифт:
Правильно, все началось в конце октября, ранним утром. Отец постучал в дверь...
глава 2
Ранним октябрьским утром отец постучал в дверь комнаты Дениса, а в постели у него лежала Анька Семенова, официантка из кооперативного кафе на Арбате - девушка двадцати семи лет, толстая и круглая, как туго надутый воздушный шар.
– Ты что, пап?
– спросил Денис хриплым с просонья голосом , а Анька накрылась одеялом с головой.
Отец появился на пороге строгий и подтянутый, в старенькой военной форме с капитанскими погонами на плечах. Форма уже вылиняла, но была тщательно отглажена,
– Я иду в Белый Дом, сын.
– сказал он твердо.
– Ты со мной?
Отцовский тон не допускал никаких возражений, наличие каких-то посторонних тел в постели сына его не смущали.
– Да, пап. Я оденусь и прийду.
– Ровно в девять я жду тебя у девятого подъезда. Я звонил, он ещё не блокирован.
– Хорошо.
Отец аккуратно прикрыл за собой двери, а Денис вернулся в постель и Аня вылезла из-под одеяла.
– Ты действительно туда попрешся?
– Отец рассердится, если я не прийду.
– он обнял её жаркое тело и подумал, что выходить на улицу попросту не охота.
– Там ведь начнется кровавая бойня. Ну их к черту, Дениска!
– Ничего. Паду смертью героя, а ты принесешь на могилку цветочки.
– Тебе хоть двадцать лет есть?
– Есть.
– соврал Денис, накинув себе два года.
– Врешь. Мне девчонки сказали, что я вовсе с младенцем спуталась. Хотя выглядишь ты старше. Отец такой карлик, а ты в кого вымахал?
– В дедушку.
Родословная Дениса Аню не интересовала, мысли её, как всегда перескакивали с одной темы на другую и она спросила.
– Пойдешь в наше кафе вышибалой? То есть швейцаром. Работа вечерами, до полуночи иногда позже. Хорошие деньги и навар будет. Из тебя знатный вышибала получится.
– Только этого и не хватало. Внук чекиста, сын защитника Родины служит в вышибалой!
Он перевернул её на спину и улегся сверху, тут же загораясь в ответ на сонную теплоту её упругого тела.
Это была его четвертая женщина, а с первой тройкой все было как-то не так - молодые соплюшки, которые более всего боялись забеременеть, все время повизгивали, но не от страсти, а от страха, сами не получали радости и Денис никаких особых восторгов не испытывал - ничуть не больше, чем от онанизма, которым он занимался года три в ранней юности. Аня забеременеть не боялась, поскольку чем-то предохранялась, была темпераментной до стонущих криков, царапалась и кусалась а в критические минуты начинала ругаться матом так, что Дениса охватывал смех в самый неподходящий момент.
Он потянул с её горячих бедер ночную рубашку, а она тихо засмеялась.
– А ты не опоздаешь на свою войну? А то ведь папочка розгами выпорет!
И через секунду запыхтела, заохала, тут же включаясь в резкое движение тел.
Еще минут через сорок она ушла, напомнив, что место вышибалы в кафе остается вакантным и его, Дениса, туда примут - что много лучше, чем торговать на улицах газетой "Правда", которую никто уже не покупает, кроме окончательно замшелых пенсионеров.
Денис наскоро позавтракал, накинул джинсовую куртку и спустился на двор, где Фарид махал метлой, продолжая дело своего деда - отец тоже числился в
– Ты куда так рано?
– подивился молодой дворник - Следом за Анькой бежишь? Сперва выгнал, а теперь повиниться решил, да?
Жизнь этого дома мимо Хомятовых не проходила ни в одной детали уже много десятилетий.
– Да нет, - ответил Денис.
– Другие дела.
– Да ты же следом за отцом в Белый Дом двинул!
– догадался и засмеялся Фарид.
– Ну и припарадился твой старик! Как то ему не по возрасту капитанские погоны. Какого черта он их напялил?
– До каких дослужился, - буркнул Денис.
– Слушай, а я с тобой пойду! Подожди, только инструмент отнесу и кроссовки надену.
Денис присел на сломанную скамью и закурил - отец не был против его курения, запрещалось дымить только на кухне. Фарид появился через несколько минут с большой сумкой в руках и весело сообщил.
– А я и Борьку с нами зазвал! Сейчас выскочит.
– Зачем эту торбу взял?
– Так понимаешь, мой двоюродный брат вчера ночью из этого Белого Дома телевизор попер.
– Телевизор?
– Ну да! И парочку телефонов!
– Ну, ты даешь...
Они вышли со двора и через пять минут встретили Борьку Кожанова, (щупленького, остроносого), который ждал их возле ресторана "Прага", был возбужден и тороплив, едва приметив друзей тут же закричал.
– Мужики, пошли скорей! Мне Виталька звонил вечером, он там уже в какой то отряд записался, сказал, что дадут оружие!
– Автомат?
– радостно спросил Фарид.
– Да черт его знает! Ему какую-то форму выдали, говорит чтоб приходили.
Денис плохо знал Витальку Соколова, помнил лишь, что это был вздорный крикун, в школе все больше устремлялся в политику, что не мешало ему не без успеха заниматься стрельбой.
Не было ещё семи, когда они вышли на Новый Арбат и продуваемый ветром проспект был, как всегда, холоден, неуютен, людей на тротуарах было мало и никто никакого волнения не проявлял.
Зато когда они перешли через мост Москва-реку и увидели плоскую коробку Белого Дома, то оказалось, что здесь всю ночь не прекращалась жизнь. Нечто вроде оцепления окружало здание парламента, кое-где виднелись металлические барьеры, но сплошного кольца не было, милиционеры и солдаты толпились группками, теснясь возле грузовых автомобилей. В отдалении кто-то надсадно кричал в мегафон, но старался напрасно - громе хриплых звуков ничего различить было нельзя.
Денис помнил, как добраться до входа №9 - отец дорабатывал здесь несколько лет назад вахтером и он часто забегал к нему после школы. Теперь в дверях, вместо прежних заслуженных стариков, стояли два крепких молодца, с красно-белыми при какой-то эмблеме повязками на руках. Один из них спросил мрачно.
– Кто ещё такие?
Нашелся Фарид, ответил нахально.
– А такие же как ты!
– Входи.
– проворчал страж, у которого на поясе болталась длинная милицейская дубинка.
В вестибюле толпился народ - в штатском, военной форме и пятнистом камуфляже, но отца Денис не приметил. Зато из темного угла вывернулся Виталик Соколов, радостно прокричавший.