Пояс черны

Братусь Дмитрий

Квартира семьи Гун находилась на последнем этаже, и Люка часто наблюдала сквозь потолок за движением странного теплого сгустка на крыше. Поначалу было невозможно понять, что это такое. Сгусток постоянно шевелился, то выпуская струи, то сливаясь с другим, таким же сгустком, только поменьше. По мере того, как очертания становились все четче, маленькая колдунья поняла, что это птицы. Постепенно Люка научилась не только различать отдельных птиц, но даже чувствовать их сердцебиение. Однажды, Люка заметила на чердаке новое — незнакомое ей существо. Оно было немного крупнее и холоднее птиц. Существо медленно и плавно приближалось к шевелящемуся сгустку, на мгновение

замирая и снова продолжая движение. Стремительным броском существо вонзилось в стаю. Все птицы разлетелись, но одна не успела. Два существа слились воедино, и Люка еще различала их границы, но слышала уже только одно сердцебиение. Подхватив добычу, существо куда-то убежало.

В соседней квартире, тоже было за чем наблюдать. Каждый вечер двое ложились в постель, которая располагалась в двадцати сантиметрах от постели Люки, и, хотя ее от них отделяла стена, маленькая колдунья могла в деталях разглядеть происходившее там. Обычно люди просто засыпали, но каждые три-четыре дня, перед сном, они занимались чем-то пока еще Люке непонятным. Переплетаясь конечностями и соприкасаясь головами, их тела сливались так плотно, что граница между ними становилась едва различимой. Они совершали странные монотонные движения какое-то время, после чего замирали и лежали неподвижно несколько минут. Потом оба куда-то уходили, а, вернувшись, ложились и засыпали как обычно. Так продолжалось полгода, и однажды внимание Люки привлек необычный звук. Она вдруг услышала, как в животе одного из людей бьется второе — маленькое сердце. Это впечатлило Люку так сильно, что она рассказала об этом маме, и той пришлось все ей объяснять.

Через два года после начала тренировок Эда научила Люку тому колдовству, которое сама изучила первым. Оно называлось «ведьмин сглаз» и заключалось в том, что колдун быстро «вырывал» значительную часть магии из человека, от чего тот чувствовал слабость, тошноту и мог даже потерять сознание. Колдовство было бесполезно против опытных магов, но на обычных людей действовало безотказно. Оно было простым в применении и не требовало большого расхода маги, поэтому колдовством этим владела половина кофейниц Цитадели.

Первое время, Люка, как и многие люди, только что получившие оружие, испытывала острое желание его применить, но подходящего случая никак не представлялось. Люку по-прежнему дразнили ведьмой, но это ни сколько не раздражало ее. Скорее наоборот, ей это даже нравилось. На тех уроках, где учительница часами рассказывала о совершенно неинтересных восьмилетней девочке вещах, Люка впадала в транс и «ощупывала» духи соседей по парте. Их духи были так податливы, что казалось, вырвать их не составляет никакого труда, но нужен был какой-то повод, и скоро такой повод появился.

Однажды на большой перемене мальчики принесли в класс большого мохнатого галеонского паука, и начали пугать им девочек. Они долго гоняли их по классу, после чего забросили паука в сумку самой, как им показалось, пугливой из них. Не решаясь подойти к своей сумке, девочка села за чужую парту и заплакала. Среди всех девчонок в классе, только Люка не боялась насекомых, к тому же, от папы знала, что галеонские пауки, хотя и выглядят страшно, для людей совсем не опасны. Занимаясь своими делами, Люка не обращала никакого внимания на беготню в классе до тех пор, пока не услышала плач. Маленькая ведьма встала из-за парты, молча подошла к сумке и засунула туда руку, чтобы достать паука.

— Эй! Не трогай! — прокричал один из мальчиков и грубо оттолкнул Люку от сумки. — Ее сумка пусть сама и достает.

Злость

охватила Люку, но не от того, что мальчик был с ней груб и не от того, что за спиной плакала девочка, а от того, что, попытавшись сопротивляться, Люка не смогла справиться с мальчиком, потому что была слабее. В ту же секунду она вспомнила, чему и для чего ее учила Эда. Люка встала, молча посмотрела на мальчика мертвецки холодным взглядом, и в следующее мгновение тот, пошатнувшись, упал без сознания. Люка сама испугалась такого эффекта. Она совсем не этого ожидала. Все, и даже плакавшая секунду назад девочка, испуганно смотрели на Люку, а та в растерянности стояла перед лежащим на полу мальчиком, не зная, что делать дальше. Внезапно, за спиной она услышала крик: «Бей ведьму!» — ив следующую секунду кто-то, прыгнул ей на шею сзади. Оказавшись на полу, Люка не успела опомниться, как удары ногами посыпались ей на голову, живот и ребра. Крепкий мальчишка невысокого роста с бешеным взглядом избивал ее, а дети все так же испуганно смотрели на происходящее, и никто не осмеливался подойти.

Драку остановила учительница, которую позвала та девочка, из-за чьей сумки шла драка. Когда она вошла, мальчик лежавший на полу уже встал и отряхивался.

— Эри! Отойди от нее! — прокричала учительница, оттаскивая от Люки избивавшего ее мальчика. — Так! Кто первый начал? Признавайтесь.

— Это ведьма первая начала, — говорил один из мальчиков.

— Не правда, — сказала девочка, позвавшая учительницу. — Они мне паука в сумку положили.

— Какого еще паука? — спросила учительница, осматривая раны Люки.

— Там, посмотрите, — ответила девочка, указывая на сумку.

Тем временем, паук сам вылез из сумки, не дожидаясь, пока его вытащат.

— Ой! — вскрикнула учительница. — Уберите немедленно!

Мальчики схватили паука и выбежали из класса.

— Пойдем, — сказала учительница, взяв Люку за руку. — Тебе нужно к врачу.

Слезы наворачивались на глаза Люки, но она изо всех сил старалась не плакать, убедив себя в том, что ведьмы не плачут. Она опустила голову, чтобы волосы закрыли лицо, а когда из глаз скатывались слезинки, она быстро смахивала их рукой, пока никто не видел.

Эри, избивший Люку, при необычной для восьмилетнего ребенка силе отличался тупостью и жестокостью, из-за чего уважением среди детей не пользовался. Его избегали, называя за глаза дебилом, но открыто конфликтовать с ним никто не осмеливался. Эри болезненно реагировал на любую критику в свой адрес и за нее огрызался даже на учителей, которые его побаивались, но не нынешнего, а того, каким он станет, когда вырастит.

У выхода из медицинского кабинета, Люку ждала та, девочка, за которую она заступилась.

— Привет, — робко произнесла девочка.

— Привет, — ответила Люка равнодушно.

— Меня зовут Нана.

— А меня Люка.

— Ты такая смелая! — с восхищением сказала девочка. — Пауков не боишься.

— Да чего их бояться.

— Я бы хотела быть такой же как ты.

Люка не знала, что на это ответить.

— Давай дружить, — сказала Нана.

— Давай, — ответила Люка.

Окончательно убедившись после этого случая в том, что Люка — ведьма, ее стали избегать все одноклассники кроме Наны, которая в классе тоже была изгоем. Нана была слишком доброй и ранимой, чтобы быть своей среди других детей, и Люка испытывала к ней привязанность подобную той, которую испытывают девочки ее возраста к беззащитному котенку или щенку. С тех пор как познакомились, Люка и Нана были неразлучны.