Пойдем вместе? Пешком из Барселоны в Сантьяго-де-Компостелла
Шрифт:
И я нашлась сказать только самое глупое, что пришло в тот момент в голову:
– Спасибо. Но ты мне дорог как друг. Я не влюблена в тебя. Но спасибо.
А потом я стала злиться на него еще больше. Из-за того, что влюбился, из-за того, что такой хороший, и из-за того, что выбрал самый ужасный момент, чтобы сказать о своих чувствах. И, наверное, еще на что-то, но я заснула.
День седьмой. Fraga – Candasnos. Пройдено 26 километров
Молчание как разговор
Утром
«А может, я все не так услышала вчера? Может, он сказал, что раньше, до Камино, был влюблен, а сейчас, поняв, насколько со мной нелегко, разочаровался во мне? С другой стороны, что я могу поделать? Для меня Хавьер прежде всего друг и только потом кто-то еще. Да и вообще, я решила, что не хочу никаких серьезных отношений, меня вполне устраивали все те барселонские приключения».
Бармен во Фраге несколько обеспокоил меня, сказав, что за городом начинается подъем на крутую гору. И с утра я переживала не только о наших с Хави отношениях, но и о предстоящем испытании. Но на деле все оказалось не так страшно. Видимо, для того бармена любая плоскость, имеющая наклон, представляет собой опасность, от которой следует закатывать глаза.
Все в той же густой тишине мы взошли на гору и одновременно замерли – начинался рассвет. Солнце, словно молодой подснежник, вырастало из земли, заливая мягким желтым светом еловые долины и вспаханные поля. В том моменте было столько волшебства и красоты, что не хотелось отпускать его.
За горой начиналась пустыня Монегрос, самая большая испанская пустыня. Здесь было мало растений или деревьев, только низкорослые кустарники, в скудной тени которых не спрячешься от опасного солнца. То тут, то там бегают кролики в поисках воды и пропитания. Каждый шаг отзывался сухим звуком. Обезвоженная земля походила на горячее потрескавшееся печенье. Приложив руку к земле, я почувствовала жар.
Я сомневалась в себе, когда думала о пересечении Монегрос. Казалось, что этот день будет не так скоро. Но нет, вот мы на жаркой испанской земле, где почти негде скрыться от испепеляющих лучей солнца. Я должна идти. Просто должна делать шаг за шагом и стараться не думать о трудностях.
За завтраком я попыталась поговорить с Хавьером о вчерашнем. И, честно сказать, вышло у меня скверно:
– Хави, я плохо помню, что было вчера. Я обгорела, устала и почти спала, когда ты заговорил. Поэтому честно совсем не уверена, что поняла тебя правильно.
Испанский друг прямо посмотрел на меня и без единой капли веры в услышанное ответил:
– Не помнишь? Вчера ты говорила много. А сейчас пытаешься убедить меня, что не помнишь ни слова. Может быть, и так. Но ничего страшного не произошло, и скоро я уеду в Барселону и перестану тебе надоедать. Все хорошо.
– Не говори ерунду! Мне нравится путешествовать с тобой. Просто сейчас я не могу сказать тебе того, что ты хотел бы услышать.
Тягостный разговор нарушил вовремя подошедший официант. Он поставил между нами два стеклянных стаканчика с кофе и поджаренный хлеб с пряным оливковым маслом и томатами. Никто из нас не хотел продолжать тяжелую беседу, поэтому с несколько наигранной жадностью мы принялись хрустеть горячим
В пустыне Монегрос мы встретили первых на нашем пути путешественников! Это была группа из нескольких японцев и французов, которые шли в обратном направлении. Поравнявшись, мы пожелали друг другу счастливой дороги и разошлись.
Над обожженной землей неспешно кружили орлы, а от куста к кусту бегали худощавые кролики. Впервые я видела Испанию такой сухой, потрескавшейся, песчаной.
В тишине мы пришли в деревню Кандаснос, где альберге для паломников находился на втором этаже старого семейного ресторана. В путеводителе говорилось, что в деревне живет около 400 человек. Мы же встретили за весь вечер только четверых сельских работников, двух элегантных бабушек, купающихся в общественном открытом бассейне, и рыжих котов, которые искали объедки в мусорке. Ах да, и в полуразрушенном пустом доме, куда я предложила заглянуть в поисках интересных вещей, змей, уютно свернувшихся клубочком на полу в одной из комнат.
– Хавьер, не хочешь зайти в дом? Смотри, входная дверь открыта. Наверное, там можно отыскать что-то необычное.
Хави указал на что-то у моих ног.
– Оля, змеи не кажутся тебе забавными?
– Ой, кажется, я передумала заходить… Пошли скорей отсюда.
Заснула я с мыслью о том, что в следующие три дня мы должны пересечь пустыню Монегрос. Днем воздух прогревается до +40, а вечер не приносит спасительной прохлады. Но зато после – винная провинция Ла Риоха и долгожданное одиночество.
День восьмой. Candasnos – Bujaraloz. Пройдено 23 километра
Лечебная сила Латинской Америки
– Хави, кажется, мы пропустили указатель. Я уже давно не видела желтой стрелки, – неуверенно произнесла я, пробираясь через высокие заросли лебеды.
Оглядываясь по сторонам, Хавьер предложил вернуться к последнему указателю.
Но там мы увидели, что все было верно, мы шли по Пути. Тогда почему через двадцать метров стрелка указывает в бетонную стену посреди огромной грязной лужи? Решили посмотреть, что за стеной, но очень скоро ноги начали проваливаться в землю. Хави решил поискать другой путь и пошел на трехметровую гору над стеной. Карта в телефоне уверяла, что через гору ведет тропа в соседскую деревню. Во мне же проснулся внутренний осел, и захотелось убедиться, что стена и лужа к Сантьяго-де-Компостела точно не ведут. Так мы разошлись. Но вскоре, несмотря на то что я различала еле видимую дорожку, я начала нервничать. Одна девушка недалеко от автотрассы в зарослях лебеды и рядом с каким-то лесом казались мне идеальными декорациями к жуткому триллеру, нежели к роуд-муви.
– Алло, ты где? – набрала я Хавьеру.
– Если честно, Оля, уже даже не знаю. Здесь проходит какая-то тропа, но она больше похожа на путь для коров и коз. Не знаю, то ли вернуться, то ли вперед идти. Ты как?
– Я все еще внизу, в каком-то болоте и около шумных фур.
– Сейчас приду за тобой, и пойдем вместе. Подожди меня.
Вернувшись немного назад, я села у тропы ждать. Уже было около десяти часов утра, а мы еще и десяти километров не прошли! «В какой же солнцепек мы попадем», – вертелось в голове.