Пойманный свет
Шрифт:
К тому времени, как она закончила возиться с детьми, Чанс собрал качели, и они усадили туда близнецов. Тори завела нечто похожее на музыкальную шкатулку, и оп! — оба закачались, довольные жизнью.
— Ух ты, здорово! — воскликнул Чанс.
— Удивительно, что вы не знали про качели.
Он изумился:
— Откуда бы я узнал? Я всего неделю назад снова стал разговаривать с матерью, а когда она услышала, что у меня есть дети, то захотела, чтобы я вернулся.
— И наняла няню.
— И наняла няню.
— Может, ваша
Он засмеялся. Она улыбнулась. И в комнате вдруг воцарилась тишина, только играла музыкальная шкатулка да поскрипывали качели. Счастье и облегчение, которые испытывал Чанс, внезапно сменились нервным напряжением. Тори ему нравилась.
Чанс с трудом выдохнул. Конечно, она ему нравилась! Она помогала с детьми. И была красивой, а он не был с женщиной со времен Лилии — считая ее беременность, это случилось пятнадцать месяцев назад. Пятнадцать месяцев без свиданий? И из-за Лилии он больше не хотел отношений. Если в его жизни и появится женщина, то только для удовольствия. Никакой потенциальной головной боли. Никаких ссор. Только… удовольствие.
Он отвел взгляд и указал на качели:
— И сколько можно их там держать? Минут двадцать?
— На самом деле они могут оставаться дольше. Я слышала, что некоторые мамы позволяют детям в них дремать.
— Чудо какое-то.
— Сидеть там много часов вредно для спины малыша. Но если вынуть их из качелей… — Тори наклонилась и подняла игрушки. — Можно посадить их в манеж с игрушками и посмотреть, что получится. Большую часть времени дети сами себя развлекают, если им позволить.
Он набрал воздуха в грудь и выдохнул слово, которое теснилось у него в груди все утро.
— Спасибо.
Она посмотрела на него с улыбкой:
— Пожалуйста.
Но улыбки у обоих быстро растаяли. Чанса снова охватило странное чувство. Она была красивой. И теперь, когда дети притихли, он снова стал собой. Мужчиной, а не только отцом. Чанс нравился Тори, это было видно по ее лицу. Сейчас совершенно естественно было бы начать флиртовать…
Чанс пресек эти мысли и отступил.
Он уже все обдумал. Ему не нужны отношения. Он не собирался позволять другой женщине причинить боль себе или близнецам. А раз он не собирался сближаться с ней, то флирт мог привести только к интрижке. А это было неправильно.
Он потер затылок:
— Вам так и не принесли ужин из большого дома.
— Знаю. — Она откашлялась. — Не возражаете, если я схожу проверю?
— Да, все в порядке. Если захотите поесть там, оставайтесь.
— Хорошо. — Тори развернулась и практически выбежала через парадную дверь.
Чанс потер лицо ладонью. Для того чтобы держать себя в руках при няне, вовсе не нужен был план о месте женщин в его жизни. Достаточно вспомнить, как плохо закончились его последние отношения. Боль от осознания, что его использовали. Боль от того, что Лилия не хотела иметь ничего общего с их детьми. Она принесла
Он нахмурился. Наверное, поэтому его так тянуло к Тори. Она была противоположностью Лилии: милая, ласковая и добрая с детьми, она не приносила никаких драм.
Но после Лилии отношения не стоили риска; будь даже Тори его суженой, он не стал бы отказываться от спокойной жизни. А интрижка с няней точно превратится в драму.
Ему хватило драм с Лилией. Больше не надо.
На следующее утро Тори принесла обоих малышей в кухню. Она усадила их в кресла и принялась готовить кашу.
— Итак, все спали хорошо.
Синди захихикала, а Сэм издал крик.
— Эй, эй, Сэмми! Я понимаю, ты хочешь есть. И я тороплюсь. Но я тут одна, так что придется потерпеть.
Она поставила на стол две миски.
— Ладно, сейчас мы с вами наедине, так что все должны вести себя как следует.
Сэм взвизгнул.
— Ты не слышал, что я сказала? Надо хорошо себя вести. Ваш папа измучился, так что дадим ему поспать.
Она положила ложечку каши Сэму в рот, и он похлопал губами в невинном удовольствии. Тори засмеялась: ей хотелось ущипнуть его за пухлую щечку. Вместо этого она дала ложечку каши Синди.
Чанс лениво потянулся, просыпаясь. Спина у него не болела. Голова была ясной. И мышцы расслабились. Он был полон энергии. Он сел в кровати и взглянул на часы. Почти девять! Дети! Почему они не плачут?
Он выбрался из-под тонкой простыни и увидел синие занавеси на большом окне. Он был не у себя дома, а в коттедже при особняке матери. И ему не пришлось вставать к близнецам посреди ночи, потому что теперь у них есть няня.
Благословенная няня.
Была бы благословенной, если бы не была такой красивой.
Он потер лицо, напомнил себе, что Тори — наемная работница, которую он хочет оставить, и отправился в ванную. Дети не плакали, а у Чанса была назначена встреча, так что он забрался в душ.
В одиночестве. Без детей, сидящих перед стеклянной дверью душевой кабинки. Хотя бы ради этого он мог держать свои гормоны в узде в присутствии няни. Вчера перед сном он понял, что проблема не в Тори. Она ничего не сделала. Напротив, своим поведением в магазине она продемонстрировала, что не заинтересована во флирте.
Так что это он должен держать себя в руках. Ничего сложного. Он уже пятнадцать месяцев игнорирует женщин.
Чанс надел брюки, белую рубашку и галстук и вышел через гостиную в кухню. Тори усадила близнецов в креслица и кормила их по очереди. От того, что ее каштановые волосы были собраны в хвост, она выглядела лет на двадцать, но мешковатые джинсы и блузка прятали все изгибы тела.
И все равно при виде Тори у Чанса забилось сердце.
— Доброе утро, — улыбнулась она и смерила его взглядом с ног до головы. — Ого, какой красавец.