Поймать людоеда
Шрифт:
Вдруг, я вновь заметил фигуру неизвестного, что мельком промелькнул справа от меня. Он мчался мне за спину, а я бросился следом. В руках я держал свой табельный пистолет. В кармане куртки уже бренчали наручники. Послышался выстрел. Громкий хлопок со вспышкой. Люди на кладбище словно тараканы разбежались. Я же оставался на пути к поимке убийцы.
– Илья…, – вдруг послышался хриплый голос Олеси.
Я вышел из опушки, и наткнулся на лежащую Олесю в траве. Она кое-как дышала, периодически покашливая.
– Тихо, тихо, тихо, я здесь, – начал я, дотронувшись до её тела, и почувствовал
Взяв её на руки, я бросился к Максу. Сам Макс тем временем бежал навстречу мне с пистолетом в руках.
– В тачку Макс! – крикнул я, после чего он растеряно бросился обратно к машине.
Он сел и запустил двигатель, после чего включил свет в салоне машины. Я занёс Олесю на задние сидения и положил. Всё её тело было в крови. Изо рта Олеси сочилась кровь. В глазах ужас, и наворачивающиеся слёзы.
– Спокойно, спокойно Олеся. Слышишь? Всё будет хорошо, – говорил я ей.
– Ушёл…, – прошептала она.
– Я его найду. Я обещаю, – начал я, но она помотала головой.
– Найди…его…иди, – проговорила она, после чего отключилась.
– Умерла? – спросил Макс.
Я проверил пульс.
– Жива. Поезжай в агрогородок. Там есть медицинская часть. Позвони нашим, пусть отправляют наряд, – проговорил я резко, после чего бросился за стрелявшим в Олесю.
Мои ноги рассекали траву под ногами. Я был уверен, что это Бушкевич. Ярость, таящаяся внутри, меня не оставляла в покое. Глаза словно затуманенные. Я не заметил, как был уже внизу, спустившись по склону холма, на заднем участке Бушкевича.
Свет всё также горел на крыльце и в окнах. На ступеньках у входа, я увидел лужу крови. Войдя через дверь, я наткнулся на мёртвого старика с перерезанным горлом.
– Чтоб тебя…, – начал я, как послышалось как кто-то бежит среди кустов и яблонь в огороде.
Я бросился следом.
– Бушкевич! – крикнул я. – Стой урод!
Силуэт перескочил через забор и бросился бежать по соседнему участку. Мне ничего не осталось как последовать тем же путём. Преследуя Бушкевича, я обратил внимание, что тот был без оружия. Перепрыгнув ещё раз забор, уже на другой участок, я увидел, как он выбивает калитку в огород на задней части двора, пересекает и топчет чьи-то грядки. Прицелившись я выстрелил, но пуля не попала в цель.
– Сука! – прокричал я в гневе и бросился вновь в погоню.
Всё действие разворачивалось посреди ночи. На дороге вдоль домов было какое-то движение. Через пять минут погони, мы уже пересекали небольшие дорожки между домами и мостик на ручье, что был вниз по склону. Когда дома уже заканчивались, я оказался в поле, откуда можно было разглядеть, как неизвестный пересекает дорогу и теряется возле кирпичной постройки.
Заброшенная постройка 19 века с надписью «№321. Gorzelnia». Вместо окон и дверей лишь чёрные пятна. Я забежал внутрь, и стоя в абсолютной темноте, пытаюсь услышать перемещение убийцы. Он был здесь. Он спрятался. Притаился и ждёт. Я чувствовал его. Мои глаза уже окончательно привыкли к ночи. Я видел, как лунный свет изредка заглядывает к нам. Как яркие звёзды таились за лесом. Руки держали пистолет твёрдо. Пальцы грубо давили на корпус рукоятки.
В миг показался силуэт. Он бросился к окнам. Я выстрелил вновь. Вспышка осветила старинное помещение, а пуля врезалась в стену. Убийца выпрыгнул в окно, и побежал дальше по полю, где вбежал в лес, и скрылся из виду. Казалось, что всё было против меня. Что меня таким образом наказывает не то господь, не то сам дьявол. В такие моменты хочется опустить руки, но нет. Я бегу вновь. Пересекаю тот же путь. Перемещаюсь словно охотник и выслеживаю свою добычу. В магазине моего пистолета еще шесть пуль, я готов выпустить все в голову убийцы. На краю очередной опушки, я вижу, как незнакомец пытается скрыться за ручьём, но мой третий выстрел, становится счастливым. Пуля врезается в ногу бежавшего. Послышался вопль от боли. Он упал в ручей и схватился за ногу.
– Не двигайся сука! – крикнул я, подбираясь ближе к своей цели.
Стонущий от боли что-то шептал, после чего подобрался в упор и ткнул дулом пистолет в голову Бушкевича.
– Сука! Больно же твою мать! – вдруг произнёс он.
– Закрой рот, – после чего я треснул его по голове рукояткой, от чего тот замолк.
Через секунду на руках его уже были наручники. Подняв свою добычу, я повёл его обратно к дороге.
– Они все прокляты! – начал Бушкевич.
– Хочешь, чтобы я тебе башку прострелил?
– Лучше уж ты меня грохни. Потому что когда-нибудь они и до нас дотянутся! – заявил незнакомец.
На дороге я посадил арестованного у кирпичной стены руин, и достал телефон.
– Макс. Где вы? – начал я говорить по телефону.
– Олеся в реанимации. Я позвонил нашим. С Воложина выехали уже. Я тоже возвращаюсь, – ответил Макс, после чего я сбросил вызов.
– Вы не видите всей картины. Вы не знаете, что знаю я, – начал вновь задержанный.
– Дай гляну твою морду, – ответил лишь я, посветив на него фонарём телефона.
Лицо его было покрыто яростью и ужасом одновременно.
– Они убили того мальчика, и меня бы убили. И вас тоже они убьют, – продолжал нести чушь Бушкевич.
– Кто «они»? – спросил я.
– Они слуги сатаны. Слуги дьявола. Убивают, чтобы порадовать его. Чтобы прокормить его, – продолжал он.
– Девушку у кладбища тоже «они» пристрелили? А? – в ярости начал я, нацелив на него пистолет. – Может прострелить тебе вторую ногу? Или может руку?
– Стреляй куда знаешь. Всё равно я прав. Они так просто не оставят. Вы видели слишком много. Вы порушили их планы, – отвечал Бушкевич.
– Разберёмся, – ответил я, не думаю ни о чём кроме как об Олесе.
Второй день работы в нашем отделе, и уже в реанимации. Из-за чего? Потому что я проглядел. Надо было ей оставаться в машине с Максом. Нужно было идти одному. Мысли собственной вины не покидали меня, до самого конца. Солнце постепенно поднималось. Оно ещё не выглянуло, а небо окрасилось в красные оттенки. На дороге показались два экипажа сотрудников милиции и одна машина скорой помощи из Воложина. Они остановились возле меня. Также появился и Макс.