Поймать синюю птицу
Шрифт:
– Идем.
Он так уверенно это произнес и, встав со своего места, направился в сторону выхода. От чего захотелось сделать все что угодно, но только чтобы ему наперекор.
– Повторите.
Замер. Я специально произнесла достаточно громко свою просьбу. Повернулся и вздернул свою бровь. А я не глядя положила свою платежную карту перед барменом. И пока Лимариус медленно, с приподнятой бровью возвращался, передо мной появился вновь наполненный фужер.
– Не стоит. Он тебе будет лишним.
Смотрю на Лимариуса, надо же своего мужа, который мне указывает, что делать. Чтоб тебя. Злость начинает разрастаться. И снова я осушаю фужер. Забираю свою карту и направляюсь на выход
Надо же:
«Идем!»
А еще:
«Он тебе будет лишним!»
Скорее ты мне будешь лишним. А я сама себе хозяйка! Из-за тебя меня лишили моего статуса военного пилота, да и простым пилотом нигде не могу устроиться. Так вот теперь я не позволю кому бы то ни было мне приказывать, будь ты хоть мой муж!
Лимариус нагнал меня на выходе. И поравнявшись, указал направление.
– Нам туда.
Я посмотрела на парадный вход дорогого отеля. По информации, что передал мне Грэй, я знала, что уже порядка нескольких дней здесь проживал син Лимариус.
Но, тем не менее, поинтересовалась:
– И что там?
– Предлагаю спокойно поговорить в моих апартаментах.
И когда мы вошли в гостиную его апартаментов, Лимариус развернулся ко мне. Какое-то время мы стояли молча и так близко, что пришлось задрать голову. В неярком свете пары светильников его нереальные светлые глаза, казалось, сияли каким-то особенным огнем, который завораживал, манил. Хотелось погрузиться в эту жёлтую бездну, нырнуть в самую ее глубину, раствориться, чтобы вынырнув, ощутить себя заново рожденной.
– Ну, здравствуй, жена.
Вот только после произнесенной Лимариусом фразы, которая отдавала легким оттенком сарказма, романтика момента вмиг улетучилась. Гнев начал окутывать сознание, вырываясь наружу, вместе с переживаниями и метаниями прошлых дней.
– Ты! – высказала я и ткнула указательным пальцем ему в грудь. – Ты растоптал все, что было мне дорого! Ты уничтожил мою жизнь! – пальцы сжались в кулак, и теперь на мужскую тренированную грудь с твёрдыми как камень мышцами обрушился уже он. – Ты разрушил мою военную карьеру! Я столько сил приложила, чтобы стать пилотом истребителя перехватчика. И благодаря тебе меня выкинули с крейсера!
Теперь уже на его грудь обрушились сразу два моих кулака. Я колотила стоящего без движения мужчину, при этом чувствовала внутреннюю опустошенность. С каждым новым ударом, в который практически не вкладывала силу, я замедлялась.
– Ты... Ненавижу! Как же я тебя... ненавижу... – мой голос дрогнул, и всю мою плотину стойкости прорвало градом слез.
Да что на меня нашло? Так разреветься перед этим мужчиной. Третий фужер калитианского ликера был для меня явно лишним.
В ту же минуту стало столь неожиданным, когда сильные руки уверенно притянули к горячему телу. Меня начал бить озноб на фоне жара исходящего от калитианина. Но то тепло не обжигало, а казалось, наоборот, начало успокаивать, вместе с нежными поглаживаниями широких ладоней по моей спине. Мои всхлипы постепенно тоже успокаивались. И когда я смогла дышать относительно ровно, то попыталась отстраниться, уперевшись руками в его грудь. Лимариус не стал удерживать. И отстранившись, я снова заглянула в его глаза. Из них лучились теплота и сочувствие.
А мне в отдалении от его тела вновь становилось холодно. Хотелось снова ощутить сильные руки, которые дарили тепло и успокоение.
Мой взгляд спустился на четко очерченные губы. И вспомнилось, как страстно они умеют целовать.
– Поцелуй меня, – мой шепот казался таким громким в тишине гостиной. Неужели, я произнесла это?
Лимариус вмиг сощурил глаза, и меня просканировал, казалось, все подмечающий пронзительный взгляд.
–
– Это будет завтра.
Ответила ему, совершенно не придавая смысла словам. Я лишь четко осознавала, что если сейчас он меня не поцелует, то я снова расплачусь. Чувствовать себя никому не нужной, было на гране собственной никчемности.
Вот только мужчина не спешил что-либо сделать. От этого неуверенность начала накатывать, накрывая с головой лавиной разочарования. Один удар сердца, второй и я разворачиваюсь, собираясь как можно скорее покинуть его апартаменты.
Но всего мгновение, и за крепким хватом моего плеча следует разворот, и я снова смотрю в нереальные и глубокие жёлтые глаза. Щеки касается теплая ладонь, которая медленно спускается ниже, даря невесомое ощущение нежности. С замиранием сердца слежу, как у самых губ она останавливается, и подушечка пальца плавно очерчивает их контур. Тихим стоном срывая с вмиг приоткрывшихся губ желание нечто большего. И в то же мгновение мужские губы накрыли мои. Такие горячие, мягкие и жёсткие одновременно. Он целовал, точно присваивал и подчинял, клеймил своим превосходством. А мне, как ни странно, иного сейчас и не нужно. Закрыв глаза, я отдалась на волю ощущений и чувств. Целовала сама, крепко прижимаясь к мужчине, сжимая пальцами материю его одежды на спине. А как бы хотелось провести ладонью не по ткани, а по гладкой бледно-голубой коже, коснуться ее губами, лизнуть кончиком языка, пробуя на вкус. Ощутить тепло разгоряченного мужского тела не сквозь материю одежды, а напрямую, слиться с ним в одно целое, с головой окунаясь в терпкий запах горькой луговой полыни, сладковатой смолянистой лесной хвои и солоноватого морского бриза – запаха, который уже начинал окутывать сознание, завораживая и пленяя.
Только пленительные фантазии как нахлынули, так стремительно и развеялись в тот самый миг, когда Лимариус отстранился и вновь заглянул мне в глаза своим пристальным изучающим взглядом.
– Поговорим? – спокойный тихий голос, обрушился раскатом грома.
Ожидание сознания вмиг разбилось об острые скалы, срывая с губ чуть слышный всхлип, в то время как от безысходности руки опускались вдоль тела. Я отрицательно замотала головой. Сейчас я совсем не расположена к каким бы то ни было разговорам.
– И что мне с тобой делать?
Я прекрасно понимала, что это был риторический вопрос, но мне так хотелось получить то, что внезапной фантазией заполнило разум.
– Прошу, подари мне частичку своего тепла.
Он не спешил отвечать, всматриваясь в мое лицо. И чем дольше Лимариус молчал, тем больше казалось, что вот сейчас он мне и откажет.
– Ты опасная женщина, Лаура, – задумчиво произнес он, и вновь повисла, ставшая уже такой ненавистной, пауза. – Так сложно понять, что же вертится в твоей милой голове. Я вот все никак не могу забыть твоего транквилизатора.
Смотрю на его внимательный прищур, чувствуя, как по щеке скатывается слеза.
– У меня нет с собой транквилизатора, честно, – вторая слеза не заставила себя ждать. На душе стало пусто и холодно, но я так и не отвела взгляда от его глаз.
– Верю.
Лимариус тяжело вздохнул, и его горячие ладони в тот же миг охватили мое лицо, нежно стирая мокрые дорожки. За ними последовали губы, даря еще больше нежности и ласки моим оголенным нервам. И когда они прикоснулись к моим губам, казалось, что искры счастья накрыли меня с головой. Но мне хотелось гораздо большего, от чего пальцы заскользили по крепкой мужской груди, отмыкая застежки его куртки, а затем и рубашки. И когда подушечки заскользили по гладкой горячей коже груди и живота, хотелось прикоснуться к ней уже своим обнаженным телом.