Поймай ветер в поле. Удержать ветер

Снегирева Ирина

Я ушла, твердо понимая, что Лео-точно не тот мужчина, с которым бы хотела соединить свою жизнь и делить постель.

Глава 2. Ожидание чуда

Ксения Хадерсон, июнь

Каждое моё утро начиналось практически одинаково. Проходя мимо холла, я видела присланные всё новые и новые букеты цветов и уже бегом мимо них мчалась в столовую. Я запретила приносить эти букеты к себе в комнату, поэтому бабуля после завтрака ежедневно занималась их размещением по всем комнатам особняка. С того дня, как я дала пощёчину Огюсту Версальскому,

мы с ним не виделись, но цветы появлялись неизменно в одно и то же время, невзирая на погоду и дни недели. Выглядели они так, словно их срезали на рассвете и сразу же присылали ко мне. Бедные цветочки! Вот цвели бы себе на клумбе и радовали всех своей красотой.

Спустя несколько дней, вернувшись с очередной поездки в конные владения дядюшки Якоба я зашла в свою комнату и внезапно поняла- что-то изменилось. А увидев букетик простых лесных фиалок у себя на туалетном столике, замерла. Откуда?!

Память сразу же подкинула случай из детства.

Мне было пять лет. Мы с мамой только поселились в Лесном замке Радомира. Заметив, как однажды князь, встретив мою маму, протянул ей яркий цветок, я тут же решила, что и мне нужен такой же! Но непременно свой! Для осуществления этой задумки смело пошла в лес, потому что помнила, что они там растут. Те, что я увидела первыми, были такими необыкновенно фиолетовыми и маленькими, прямо как я! Они как раз подходили для меня и моих кукол! И мне казалось, что вот сейчас нарву букетик себе, куколкам и для мамочки, ну и еще чуть-чуть. Накрою всем им стол для чаепития…Ой! Жучок попался на моём пути! Захотелось его поймать… Казалось, что гуляла я тогда совсем недолго… когда за спиной услышала облегченный вздох и грозный рык.

Нет! Меня вовсе никто не пугал. Меня ругали!

Огромная рысь рычала, фырчала, вздыхала и скулила так, что мне даже стыдно стало. Допускаю, что я даже покраснела в тот момент. А потом грозный зверь очень осторожно взялся зубами за шиворот моей кофточки и понес меня в замок, как нашкодившего котенка! Но вскоре смилостивился и разрешил сесть себе на спину и ехать на нем верхом, как заправской охотнице. И вот где там был воспитательной момент со стороны Властика? По дороге до дома он так забавно то скакал, то бежал, то брал со мной невысокие барьеры… Наверно, именно с тех самых пор я так полюбила скачки…

Я грустно улыбнулась и оставила этот скромный, но очень красивый букетик на своём столе.

* * *

Белогория. Ярослава Видар

Июнь выдался жарким и Ярослава вздохнула. Окна в замке были раскрыты настежь, но ни малейшего ветерка, ни тем более сквозняка не наблюдалось. Жара угнетала.

Пальцы привычно плели сложную косу младшей дочери, Оли, а мыслями княгиня была далеко, в Тарсмании. От Ксюши приходили письма, полные любви и заботы. Но материнское сердце твердило- что-то было не так. Ксюша была прежней и вместе с тем совершенно другой. Яра терялась в догадках. Настойчиво в письмах расспрашивала отца и маму. Но судя по их наблюдениям, с доченькой всё в порядке. Вся в учёбе, светской жизни и скачках…

— Мам! — укоризненно вскрикнула Лёля, схватившись руками за волосы.

— Ох! Прости, милая, — спохватилась Ярослава, ослабевая хватку.

— Опять про Ксюшу думаешь? — участливо поинтересовалась

девочка.

— Да. Как там она была нас? И съездить хочется, да пока не стоит.

— Ты, правда, думаешь, что это опасно для них всех? Для Ксюши, Ника и бабушки с дедом?

— Да, моя хороша, я действительно так думаю. Ты же слышала, что доктор Фабиус сказал. Не стоит пока контактировать с людьми. Особенно с теми, что тут не живут постоянно.

— А ты? Ты же тоже человек! Тебе нельзя тут находиться?

— К счастью, твой папа каким-то образом защитил меня от всего этого. Ты же знаешь, что и продолжительность моей жизни увеличилась.

— Я люблю папу! — горячо произнесла девочка, глядя на себя в зеркало, перед которым сидела, — и тебя очень люблю!

— А меня? — неожиданно раздалось из-за двери, со стороны коридора, — меня кто любит?

— Ярик! Я тебя люблю! — заверещала Лёля и не дав доплести косу до конца, вырвалась из маминых рук и помчалась к брату. — Ты приехал! Наконец-то!

Ярослава улыбалась, глядя, как девочка-подросток с радостью запрыгнула на руки к брату. Большому и сильному. А еще очень похожему на своего отца.

— Значит всё, да? Значит больше нечего опасаться? — тормошила девочка младшего князя. — И мы поедем в гости к бабушке и деду?

— Нет, Лёля, — попытался он её успокоить, — я вернулся ненадолго. Затем снова уеду к Власту. Ему нужна наша помощь. Он там работает на износ.

— Всё по-прежнему плохо, да? — спросила Ярослава, уже заранее зная ответ.

— Да, леди. Но, кажется, с жарой все стало еще хуже. Мне нужно поговорить с отцом, отпустит ли он Фабиуса со мной или кого другого из лекарей. Их надо много. В Прибрежном княжестве они, конечно, есть, но их не хватает. А люди по-прежнему умирают.

— Конечно же отпустит! — горячо заверила Яра, — если надо, я тоже попрошу.

— Мам, Ярик?! — воскликнула девочка, — значит, мы теперь долго не сможем увидеть Ксюшу? Но, может быть письма-то писать ей можно?

— Доктор разрешил. Но вначале необходимо обработать бумагу, не забыв продержать её на солнце или прогладить утюгом. А еще лучше пропитать её приготовленным им раствором, а затем просушить.

— Замучаешься! — сделала вывод девочка и притихла, прижимаясь к брату.

— А что делать, — грустно усмехнулась Ярослава, — зато для них это точно безопасно. Ярик, завтра я буду писать письма в Тарсманию. Ты как?

— Я тоже черкну! — утвердительно кивнул оборотень. — И Власт прислал что-то для Ксюшки. Он все обработал. За его послание можно не переживать.

— Вот и хорошо! — облегченно вздохнула княгиня и взглядом указала дочери, чтобы та спускалась с рук брата и снова усаживалась на место, заплетать косу.

Княгиня так переживала, чтобы вирус, который поразил Прибережье после разлива, не попал бы в родительский дом. Она буквально тряслась над каждой отправленной на родину бумагой или вещью. А ещё из-за жары у неё самой пропал аппетит. Постоянно хотелось то пить, то спать, то настроение менялось сто раз за день. Но жажда была гораздо сильнее.

Ярополк ушел, а Лёля снова послушно села перед зеркалом и Ярослава начала плести косу дочери с самого начала. Только теперь она была без особых изысков, потому что княгиня снова почувствовала недомогание.