Пойти туда...
Шрифт:
Наверное, я действительно был талантливым учеником, потому что к утру после одного моего особо удачного пассажа, Роберт открыл глаза.
– Велеслав, – голос его напоминал чуть слышный шелест трав под умирающим ветром.
– Молчи! Тебе нельзя сейчас говорить. Я уж и так догадался, обо всем, что ты хочешь поведать. Кроме одного… Назови имя изменника.
– Прости меня, Велеслав, я… – он не слышал меня и продолжал калеными щипцами вытягивать из себя слова, уносящие его жизнь. Пришлось заткнуть ему рот хорошо знакомым мне отваром, поднеся к губам изогнутую соломинку. Роберт глотал
– Мы уже возвращались в деревню, когда позади я услыхал конский скок. Три лошади, и на одной два седока.
Это же надо иметь такой абсолютный слух, его бы следовало Чингачгуком назвать, а не Робертом!
– У здешних, коней днем с огнем не сыщешь, стало быть, – чужаки. Мы сошли с тропы и затаились – солнце садилось, и разглядеть нас было не просто. Но они придержали коней, и встали аккурат напротив: трое мужчин и мальчишка вторым седоком. Завели разговор.
Тут Роберт облизал пересохшие губы, восстановил дыхание и продолжил:
– Асмир узнала коней – арабские, из каравана. Стало быть, – разбойники. А я признал мальчишку – местный оборвыш, без роду, без племени. Лазутчик. Все им о нас доносил. Потому мы и не вызнали по сю пору, где их искать… На вороном молодой парень сидел, помладше нас – но по всему видать было, что он у них верховодит. Его с полуслова два крепких мужика слушали. А из разговора поняли мы, что кто-то посулил им за твою, Велеслав, голову сто дирхемов. Но они возвращают задаток, потому как ты их вожака убил, – месть не сладка за чужие деньги.
Вот оказывается какие разбойнички пошли – бессеребрянники!
– Я сперва решил, что это кто-то из твоих здешних врагов. Может кровник какой, ты же родом отсюда. А потом услыхал, как парень на вороном хвастал, какую веселую штуку он удумал с тобой сыграть. Похитить Асмир и выменять ее жизнь на твою. Сказал, что даже бегать за тобой не придется. Ты сам себя в его руки отдашь.
Я мог только скрипнуть зубами: из-за меня Асмир сейчас у разбойников. Если не будет другого выхода я действительно приду к ним, только не так, как рассчитывает этот атаман-молокосос. Совсем не так. Тут Роберт открыл, наконец, глаза и взглянут мне прямо в лицо.
– А еще он сказал, что тот викинг, который за тебя деньги сулил, им девчонку и приведет.
Я выдержал его взгляд, и вдруг понял, чье имя прозвучит, когда побратим назовет того, кто, бесшумно подкравшись сзади, всадил ему в спину боевой нож. Наверное, я с самого начала знал это. Знал, но гнал это знание поганой метлой.
– Услыхав хруст сучка за спиной, я стал поворачиваться, но опоздал. Глядел в его блеклые глаза и не мог поверить, что это он меня убил.
– Харальд…
– Так ты знал?! – рванулся с лавки побратим. Я придержал его и бережно опустил обратно.
– Нет. Сейчас лишь догадался.
– Я начал оседать, а он сильно толкнул меня, выдергивая нож из раны.
– Не важно. Главное – ты жив.
– Велеслав, ты снова спас мне жизнь… Ты должен знать. Я и Асмир…
– Оставь, Роберт. Не в чем тебе оправдываться. Она свободна в выборе… И если выбрала тебя, пригожего, то я могу ее лишь пожалеть. Ведь ты отбоя от девок не ведаешь. Так и будет вокруг тебя со своей сабелькой скакать – отгонять любушек, как мух назойливых, – попытался я все обратить в шутку.
– Я и Асмир, – упрямо гнул свое франк, – ходили к кузнецу, что на отшибе живет. Тому самому, который ей саблю справил. Асмир не только себе хотела клинок отковать, но и тебе тоже. Ведь твой меч достался разбойникам.
Я потерянно молчал. Так бывает, когда в автобусе наступишь кому-нибудь на ногу, а в место брани слышишь в ответ "Ничего страшного". Как я боялся этого разговора, боялся, и в то же время хотел расставить все точки над "i". Не получилось из нас любовного треугольника, и слава богу, – не люблю банальностей.
– На славу меч вышел, – не унимался Роберт, – Я сам опробовал. Все что можно было в кузне разрубить – разрубил, а на нем ни щербинки. Еще бы! Ведь Асмир для этого клинка кузнецу кусок небесного железа отдала. Ей Мураш твой на прощанье подарил. Сказывал, что летит оно как стрела Перуна и в чьем мече приют найдет – тому непобедимым быть в сече.
Вот это да! Вокруг дикость и варварство, а какой-то неграмотный кузнец, как бы между делом, варит сталь с железным метеоритом в качестве легирующей добавки! Чудеса-а-а. Его бы к нам в лабораторию, в миг бы грант на исследования получили.
– Мы его тебе несли. Асмир мечом этим тебя задобрить хотела, чтоб ты позволил ей с нами на разбойников идти. Теперь он, наверное, у них…
– Нет, – у Харальда. Если меч так хорош, как ты сказал, он нипочем бы его не отдал. А коли так, стало быть мы можем попытаться его измену изобличить. Жаль, на мече меты особой не было. Не то, боюсь, отопрется Харальд.
– Как отопрется? Да ведь я Освальду все как было…
– Не поверит он в вину младшего брата. Харальд нас сам оболжет. Скажет, будто мы на него напраслину возводим, дабы в глазах старшего брата опорочить. Освальду ведомо, что мы с Харальдом что кошка с собакой… Харальд сам поди ждет не дождется, когда мы хёвдинга в избу покличем. И про меч что-нибудь наплетет. Кабы нам с тобой самим в изменщики не угодить…
Услышав тихий смех побратима, я было подумал, что у него от потери крови в голове слегка помутилось. Но Роберт слабой рукой притянул меня к себе:
– Есть мета, Велеслав. Да такая…
И зашептал мне в ухо сухими губами…
Когда ярл Освальд вошел в нашу избу, Роберт уже снова спал, разметавшись на лавке. У него начался жар, и я стал опасаться заражения. Но едва за стариком захлопнулась дверь, он проснулся и заговорщицки мне подмигнул. Буквально вслед за Освальдом в дверях показался Харальд. Значит, надеется решить все и сразу. Даже меч, выкованный для меня, с собой приволок, – вон за плечом рукоять видна. Надо же, как уверен в себе! Легенду, наверное, уже по десятому разу в голове прокручивает.