Пойти туда...
Шрифт:
Конечно, Асмир проснулась и, конечно, наговорила мне массу «теплых» слов. Никакого уважения к бывшему хозяину. Хорошо, хоть горшок был аккуратно прикрыт крышкой и плотно замотан. Иначе пришлось бы моей добровольной сиделке все начинать с начала.
Весь день я протирал спиной лавку, в отличии от Асмир, которая ни разу не присела помогая по хозяйству. И, как потом выяснилось, общаясь с Робертом, которому сочинить душещипательную байку, любезную девичьему сердцу, было так же легко, как врага без головы оставить.
Так продолжалось еще два дня. А на утро третьего я вышел во двор и попытался метнуть топор (не боевой, а обычный колун) с двадцати шагов в потемневшие от непогоды доски
И Фортуна в этот раз оказалась на моей стороне. Ни через три, ни через пять дней, ни даже через неделю мы так и не смогли получить достоверных сведений, о том, где же находится гнездо, свитое разбойничьей шайкой. К моей великой радости, надо сказать. Всю неделю я упорно тренировался, метая топор и один на один рубясь с викингами (чаще, конечно, с Робертом), пока руки не наливались болью, а надсадное дыхание не грозило разорвать легкие в клочья. И, в конце концов, мог удовлетворенно утереть ратный пот со лба. Я был почти в норме. Оставалось только дождаться известий от местных добровольных лазутчиков.
– Я пойду с тобой, – неожиданно заявила мне Асмир, когда я после очередной тренировки сидел с Робертом на травке и наслаждался неподвижностью.
– Куда это?
– Сражаться с разбойниками. Они мне тоже кое-что задолжали.
– Тебе никто не дозволит. Хоть бабы у викингов не такие забитые, как наши, а только идти в сечу с девчонкой сопливой ни одному из них и в кошмарном сне не привидится, – я вынужденно грубил, надеясь, что она обидится и отстанет, но…
– Даже если сопливая девчонка один на один сможет одолеть приемного сына хёвдинга? – сверкнула глазами новая амазонка.
Ой, не свою песню поет красавица. Я подозрительно взглянул на Роберта. Так и есть – сама невинность. И глаза честные-честные, каких у него с младенчества не наблюдалось. Не могу понять только, зачем он это затеял? Даже если она всю дружину штабелями положит, не бывать ей в битве, – потому что я не позволю. Привяжу к лавке, возьму розги и устрою ей домостроевский массаж. Не хватало еще, чтоб она на разбойничьи пики бросалась!
– Попробуй, храбрая, сначала удержать мой меч, а после уж хвастай, – лениво процедил я, заранее уверенный, что она потерпит фиаско. Еще бы, мой новый меч был не из скромных: отличный скандинавский клинок – немного короче обычных русских мечей, но гораздо массивней. Таким махать – с непривычки рука отвалится.
– На что мне чужой меч? У меня свой имеется! – заявила упрямая девчонка, и рысью побежала в избу.
– Ты чего удумал? – накинулся я на франка, – И без того на нас вся дружина глядит косо, а тут еще ты ей голову заморочил.
– Вот для того, чтобы косо не глядели, я ей голову и заморочил, – загадочно усмехнулся Роберт.
Асмир, тем временем, уже летела обратно, словно крылья за спиной выросли. А в ее руке выписывая замысловатые восьмерки, сверкала кривая арабская сабля. Новехонькая, видать только вчера из кузницы. Заговор! Ну, Роберт, я с тобой еще разберусь… И когда только успели ей саблю выковать?
Тут я с содроганием заметил, что викинги,
– Эй, Велеслав! Не подведи, я на тебя свою гривну в заклад поставил, – закричал невесть откуда взявшийся Харальд.
И отказаться сразу стало невозможно.
– Гляди, что натворила, – наклонился я к Асмир.
Она уже поняла, что зашла слишком далеко, и растерянно крутила головой в нарастающем грохоте. Это парни стали бряцать мечами о щиты, подбадривая нас. Тем временем Роберт, стараясь переорать этот гвалт, излагал вновь прибывшим условия поединка: одна схватка до явно обозначенного смертельного удара, без ограничения времени. Потом он развел нас на расстояние примерно в три метра, и, наклонившись к Асмир, прошептал что-то, от чего она зарделась как маков цвет, дерзко улыбнулась мне и встала в позицию. Ах, так! Прекрасно! Вы у меня получите шоу, да такое, какое вам видеть еще не доводилось.
– Начали! – заорал побратим.
И мы начали. Да так, что через минуту среди зрителей установилась гробовая тишина, и лишь звон наших клинков творил удивительную по красоте мелодию, подозрительно напоминающую мне знаменитую тему из «Шербургских зонтиков».
Каюсь, вначале я попытался сражаться в полсилы, оберегая Асмир. Не тут то было! Думал по наивности, что буду только обороняться и вымотаю девчонку, но она наскакивала на меня с таким нахальством, что я был по-настоящему вынужден уйти в глухую защиту. Юркая как форель Асмир так заморочила мне голову паутиной ложных выпадов, что я с превеликим трудом сумел отразить два ее коварных удара, нанесенных из самых невозможных позиций. Но вот пора замешательства прошла, и у меня включился «автопилот». Не стало необходимости продумывать комбинации, прикидывать расстояние – тело обрело самостоятельную жизнь, замешанную на рефлексах и инстинктах. Руки все отлично делали сами, а мне оставалось только смотреть на мою прелестную противницу, откровенно любуясь ее стремительной грацией и холодной отточенностью движений. Раньше я даже не подозревал насколько хороша она может быть с острой саблей в руках. С детства в меня вбивали, что женщина – мать, дарующая жизнь – ни в коем случае не должна хвататься за оружие, для этого Бог создал мужчину. Но сейчас почему-то вспомнилось, что в русском языке слово «смерть» – тоже женского рода.
Не знаю, сколько прошло времени с начала нашего поединка, но наступил момент, когда мы посмотрели друг другу в глаза и, послав к черту оборону, одновременно атаковали, титаническим усилием остановив клинки: я – в нескольких миллиметрах от ее шеи, а она – возле моего удивленного правого глаза. В реальном бою мы оба были бы уже мертвы…
На мгновение мне показалось, что я оглох – такой радостный рев рванулся одновременно из десяток варяжских глоток. Кажется, шоу пришлось им по нраву, к тому же никто не лишится своих закладов – честная боевая ничья. Меня так дружески лупили по плечам богатырские длани викингов, что синяки будут сходить, наверное, не меньше месяца. Но подлинной героиней дня стала Асмир. Варяги восхищенно тыкали в нее пальцами, разумеется, не касаясь, ржали, как молодые жеребцы, а те, кто мог объясняться по-русски (таких сыскалось больше половины) осыпали подобающими, с их точки зрения, комплиментами, от которых начали предательски гореть даже мои привычные уши.