Поющая для Луны
Шрифт:
– А ты сразу все это сообразить не мог? Вместо того, чтобы хозяйством перед девочкой трясти, лучше бы пригляделся, - не сдержал зла я.
– Не напоминай... Как вспомню...
– И чушь, про то, что она хотела что-то с Изумрудного клана получить, взяв меня в мужья, что ты нёс перед всем лагерем, не забудь.
– Напомнил я.
– Я там столько всего нёс! Такой бред! И ведь все, все это слышали.
– Он с усилием потёр лицо руками.
– Понимаешь? Все слышали, как какой-то облезлый кошак поливал оскорблениями наследницу Грозового перевала! Раб! И вот как она теперь должна меня при себе оставить? После всего? Как
– Ты совсем дурак? Она пять лет тебя искала, она тогда заставила своих старших родичей все побережье перерыть.
– Я начал злиться на непонимание оборотня, насколько он важен для Селены.
– Чтобы ты был в курсе, она два года, после вашей встречи, не вылезала из лекарской. Попросту жила там. Наставники целительского университета от неё прятались! Она в пятнадцать лет ушла с нагами перевала в свой первый рейд! Она сама в рабских загонах чуть ли не каждого осматривала. Как ты думаешь, для чего? Она с той вашей встречи, свое детство коту под хвост пустила! И не с кавалерами на балах отплясывала, а с бойцами, с лекарской сумкой наперевес! Тебя идиота искала! Нашла, называется...
– Нашла... И снова из-за грани вытаскивала. А я ей, чтоб морду отвернула во время подтверждения брачной связи...
– барс начал стучаться затылком о стену фургона.
– Давай! Посильнее ударь. Чтоб она ещё и с истощением после боя, вместо того чтобы спать, твою проломленную голову лечила.
– Я понимал, что будить совесть оборотня не надо, она и так благополучно проснулась, и, подтянув память, весьма успешно организует для барса личный ад.
– Я одного не пойму. Это я тебе должен объяснять о значении пары, связи и притяжении?
– Вот именно. А Я! НА СВОЮ! ПАРУ! НАПАЛ! И пару предал, и зверя! С какого я вообще напал? На целительницу, спасшую меня?- Мне не нравился блеск, появившийся в глазах барса.
– За такое, без всяких оправданий шкуру спускают. Знахарки, травницы они же на особом счету. Целительницы и вовсе драгоценность редкая! Может, я опасен? Может, у меня окончательно в голове всё тьмой затянулось?
– Ерунды не неси!
– Повысил голос я.
– У оборотня не может настолько помутиться в голове, что он убьет пару! Его собственный зверь за это уничтожит. Я уверен, что если бы ты занёс лапу ещё раз, мы с тобой бы сейчас не разговаривали. А заставить тебя извне... Либо менталист должен быть рядом и заранее тебя обработать, либо вшитый амулет. На амулеты нас проверили пять раз, плюс лечение Селены. Она же что тебя, что меня собственной силой насквозь... Все переломы на костях, которым по боги знают, сколько лет, и те исправила. Так что амулеты бы нашла. И потом, никто не знал, что мы попадём на отбор, и что нас выберет Селена. А про то, что ты её пара никто и не догадывался! Иначе бы тебя не держали на аренах, а пытались бы использовать, как козырь против Лангранов.
– А может...
– Не может! Я пять лет в клетке напротив слушал твой бред! И даже увидев Селену в Лунной ипостаси, не догадался, что она и есть твой Лунный свет.
– Оборвал я его рассуждения.- Бери себя в руки и договаривайся со своим Зверем! Может ему, и знать тебя не хочется, но Селену он выбрал
Я уже даже успел немного отползти от фургона, когда оборотень меня окликнул.
– Рей...
– Чего тебе?
– Обернулся я к барсу.
– Спасибо. Я не уверен, что я бы стал заступаться за соперника.
– Честно признался барс.
– Думаю, что стал бы. Если бы видел, что твоя пара не может быть полностью счастлива.
– Ответил ему и направился обратно к спящей жене.
Но Селена уже не спала, а взволнованно ходила по шатру.
– Где ты был?
– Встретила она меня вопросом.
– Разговаривал с Дайгиром.
– Даже и не собирался скрывать я.
– Решил обсудить, что он теперь думает и что собирается делать.
– Что он думает?! Что он собирается делать???- Голос жены начинал звенеть от непонятной мне злости.
– И ты пополз с ним обсудить. Отлично! И как? Обсудили?
– Селена, я не понимаю. Я решил...
– Что ты решил? Что я должна принять оборотня обратно, как только он соизволит, наконец-то, согласиться быть моим мужем?
– Кубок с отваром полетел в стену шатра.
– А позволь мне узнать, с чего ты вообще решил, что можешь что-то решать за меня? Принимать мне барса или нет, и как для меня будет лучше? Кто тебе сказал, что это зависит от тебя?!?
Я замер, словно налетел на стену. Каждое слово било наотмашь. Ещё совсем недавно я был уверен в чувствах жены, а сейчас... Я склонился в поклоне, положенном при встрече с тем, кто выше по рождению.
– Я Вас услышал, фрея Лангран!
И вышел из шатра.
Глава 15.
Селена Лангран.
Какое-то смутное чувство неудобства заставило открыть глаза, прогнав остатки сна. Но, даже проснувшись, я не сразу поняла, что не так. И стоило только повернуть голову, как я тут же поднялась на локтях.
– Рей...
– позвала я нага, но ответа не получила.
Нага не было рядом, не было в палатке, на обход лагеря или с патрулями он не собирался. Может, вышел ненадолго? Но почему не предупредил? Не сказал? Лагерь хоть и охранялся нагами, помимо магии защитных и сторожевых амулетов, но всё равно, опасности никто не отменял. Если таинственный некто был готов пожертвовать целым отрядом подготовленных бойцов, лишь бы добраться до мужчин, побывавших в рабстве, то на что ещё этот неизвестный враг пойдет, чтобы всё-таки добиться желаемого? А Рей сам даёт ему такой шанс.
Мысли с поиска причин отсутствия змея переключились на то, как быстро я привыкла засыпать с ним рядом, окутанная его запахом и кольцами его хвоста. Всего две недели прошло, а стоило нагу уползти, и я уже не могу спокойно спать.
Неожиданно вспомнилась моя ревность. Рей смеясь, заверял, что для неё нет причин. Но я помню тот оценивающий и заинтересованный взгляд, которым его окидывала та аристократка. Да она глаз от него не могла отвести! И ей было абсолютно всё равно, что он чужой, что он МОЙ! Слава богам, что в лагере из женщин, я и Лисан, которая настолько была напугана нападением, что попросила их палатку обнести дополнительным кругом оповещения, если кто-то подходил ближе, чем на шесть шагов. Так что уже бы весь лагерь знал, если бы кто-то зашёл или вышел из той палатки.